иду я под дождём домой и думаю, что...
...дороги стали похожи на неглубокие, но широкие реки, а плитки затопленных тротуаров обратились в останки Фанагории или Атлантиды. По воде, отражая свет немногих уличных фонарей, бегут стремительные волны. Тут и там попадаются выброшенные на чёрные берега медузы опавших листьев, они бесформенны и блестят в свете множества Лун. Каждое светило нанизано на каменные стебли, растущие на каждом тридцатом шаге (если Вы, конечно, идёте по прямой).
В протоках шевелятся розовые дождевые черви - пусти по этим волнам игрушечных викингов, и они признают в них опасных кракенов или чудовищных змеев... Произошёл бы бой. А может и бои, и опасные водовороты ждали б в тех местах, где пробит асфальт.
___
Дождевая вода омывает высокую подошву ботинок. К счастью, я могу дойти домой не промокнув - иначе все последующие фантазии станут последствием болезненного жара.
У меня в сумке лежит сборник современной британской поэзии, и вернувшись домой я прочитаю в нём следующие строки:
СМЕРТЬ ПОЭЗИИ
(Роджер Макгоф)
Как легкомысленна опавшая листва!
То скачет весело по тротуару,
То кружит, как танцующая пара,
То невзначай коснется рукава...
Напрасные красивости, мой свет.
У этих листьев вовсе мыслей нет.
Тебе давно известно, что листва
Не может танцевать. Она мертва.
Тогда, наверно, ветер-сорванец,
Гроза зонтов и головных уборов,
Свистя в два пальца, обегает город,
Гоняя листья из конца в конец.
Ты знаешь сам, что это сущий бред.
У ветра, кстати, даже пальцев нет.
Твой "сорванец" - лишь воздуха поток.
Увы, мой друг. Прости, что я жесток.
А солнце, что смеётся с высоты
И нам навстречу каждый день выходит?
А лунный профиль в звёздном хороводе,
Что знает наши тайные мечты?
Кипящий газ. Застывшая скала.
Долой перо и книгу со стола.
Перевод с английского Евгении Тиновицкой