В мыле.
Все чаще возникает ощущение неправдоподобности происходящего вокруг. Какой-то неуловимой, для сознания, подмены реальности. И вроде бы все на своих местах и даже предсказуемо до банальности, а вот не проходит это ощущение фальшивости, как будто мы всей страной оказались в одном из современных, бездарных, бесконечных сериалов - с закадровым, идиотским смехом, шаблонными репликами, лишенными логики персонажами и полным отсутствием смысла в происходящем, из серии в серию. Этакая версия «НЕ счастливы вместе»!
Как это произошло?! Как из большого, сложного, многогранного кино с глубокой идеей, где каждый, от гения, до рядового статиста, был в главной роли и чувствовал свою значимость для общего дела, как в одночасье мы превратились в продавцов мыльной пены, в которой даже значительное становится безликим. Жизнь разбилась на крошечные серии без четкого сюжета и представления о будущем. Сценарий переписывается каждый день. Роли сжимаются и упорядочиваются в трафареты. Герои лишаются узнаваемых характеров, реплик и лиц и легко заменяются другими - похожими по шаблону и амплуа. Их уже никто не называет Героями, они звезды - яркие и холодные светляки на пустом экране, интересные публике до тех пор, пока в них отражается свет софитов.
В отличие от героев, звезд много и они не претендуют на души зрителей. Душа не вмещается в короткую серию, где нет ни начала, ни конца, где все лишено определенности и осмысленного движения. Вся страна уподобилась центральному персонажу сериала, лежащему уже двадцать лет в коме! А вокруг его тела происходит какая-то суета: одни ушлые проходимцы делят его наследство, другие принимают драматические позы и льют искусственные слезы, желая понравиться невзыскательному зрителю, третьи компенсируют плохое знание текста истеричными криками и обнаженкой. И почему-то воры и проститутки всегда удачно вписываются в любой сюжет.
Кто-то кого-то имеет и это называется любовью. Кто-то кого-то отымел слишком сильно и это называется трагедией. Мир неожиданно стал делиться на тех, кто имеет, тех, кого имеют и остальных, кто хотел бы иметь, но не имеет такой возможности. Мир еще никогда не был таким голым и озабоченным с тех самых пор, как получил возможность хорошо одеваться. Пожалуй, кроме нарядов и разоблачений мы не демонстрируем сегодня ничего, все остальное давно утонуло в мыльной пене.
Мы все, подобно инженеру Щукину, из Двенадцати стульев, неожиданно оказались на лестничной площадке, ведущей в никуда, дверь назад, в уютную квартиру, захлопнулась и мы сидим голые в пенных струпьях, похожие на поверженного пикадора, и не знаем что делать. Нелепо, абсурдно и не смешно. Не правда ли?
Как это произошло?! Как из большого, сложного, многогранного кино с глубокой идеей, где каждый, от гения, до рядового статиста, был в главной роли и чувствовал свою значимость для общего дела, как в одночасье мы превратились в продавцов мыльной пены, в которой даже значительное становится безликим. Жизнь разбилась на крошечные серии без четкого сюжета и представления о будущем. Сценарий переписывается каждый день. Роли сжимаются и упорядочиваются в трафареты. Герои лишаются узнаваемых характеров, реплик и лиц и легко заменяются другими - похожими по шаблону и амплуа. Их уже никто не называет Героями, они звезды - яркие и холодные светляки на пустом экране, интересные публике до тех пор, пока в них отражается свет софитов.
В отличие от героев, звезд много и они не претендуют на души зрителей. Душа не вмещается в короткую серию, где нет ни начала, ни конца, где все лишено определенности и осмысленного движения. Вся страна уподобилась центральному персонажу сериала, лежащему уже двадцать лет в коме! А вокруг его тела происходит какая-то суета: одни ушлые проходимцы делят его наследство, другие принимают драматические позы и льют искусственные слезы, желая понравиться невзыскательному зрителю, третьи компенсируют плохое знание текста истеричными криками и обнаженкой. И почему-то воры и проститутки всегда удачно вписываются в любой сюжет.
Кто-то кого-то имеет и это называется любовью. Кто-то кого-то отымел слишком сильно и это называется трагедией. Мир неожиданно стал делиться на тех, кто имеет, тех, кого имеют и остальных, кто хотел бы иметь, но не имеет такой возможности. Мир еще никогда не был таким голым и озабоченным с тех самых пор, как получил возможность хорошо одеваться. Пожалуй, кроме нарядов и разоблачений мы не демонстрируем сегодня ничего, все остальное давно утонуло в мыльной пене.
Мы все, подобно инженеру Щукину, из Двенадцати стульев, неожиданно оказались на лестничной площадке, ведущей в никуда, дверь назад, в уютную квартиру, захлопнулась и мы сидим голые в пенных струпьях, похожие на поверженного пикадора, и не знаем что делать. Нелепо, абсурдно и не смешно. Не правда ли?