Лоскутная куколка
Долго мне не давали покоя вычитанные в одном широко-известном-в-узких-кругах журнале слова о непродуманности появления игрушек в жизненном пространстве ребенка. Я смотрела на наши игрушки, вспоминала, как они приходили к ребенку, и понимала, что большая их часть приходили без историй, просто-так, а-бы-как, и соответственно, ребенок не понимал и порою до сих пор не понимает, как их можно включить в игру и свою деятельность. Они стоят на полках и с немым укором смотрят на меня с вечным вопросом «Зачем мы здесь?».
Теперь появление любого нового игрового предмета я по мере сил стараюсь как-то обыграть исторически - в смысле предварить его некой историей, сказкой.
Решила попробовать сделать куколку-платочницу (в книге Дайн она самая последняя и одна из самых простых). Не для ребенка, а просто так. Но было как-то неправильно мастерить куколку на глазах у ребенка и не рассказывать при этом никакую историю. Так что я крутила куколку, а попутно история сочинялась сама собой. Куколку я делала не для дочки, но вполне естественно, что после истории она взяла ее «поиграть». Причем сразу опознала в ней «Маму» и выдала ей понянчить двух малышей - два скрученных в бусины лоскутка.
А история сочинилась совсем простая. Про то, как жила-была одна женщина-швея. Жила она в мансарде старого дома, шила прекрасные платья и сарафаны для женщин, брюки и кафтаны для мужчин, юбочки с цветами и птичками для девчушек-хохотушек, да штанишки на лямочках для озорных мальчишек… Шила она всегда с любовью и радостью, и все было у нее хорошо. Только вот была у нее одна печаль - не было у нее доброй подруги, с которой можно и чаю с печеньем попить, и поговорить по душам про свое житье-бытье. И было швее от этого немножко одиноко и грустно.
И вот шила она как-то раз сарафан для одной женщины. Скроила и сшила подол, и остался у нее маленький лоскуток ткани. Положила она лоскуток на стол и стала дальше кроить-шить. Сшила для сарафана лямки, и опять глядит - осталась у нее пара ровных красивых лоскутков. Положила она лоскутки на стол к первому. Потом рубаху к сарафану сшила, и опять осталось у нее несколько лоскутов. Повесила она сарафан и рубаху на стул, а лоскутки все стопочкой на столе оставила.
Закончила свою работу, и поняла, что очень устала, и глазам надо бы отдохнуть. Прилегла швея на диван, прикрыла глаза и решила вздремнуть немножко. И вдруг слышит сквозь сон, будто лоскутки у нее на столе между собой разговаривают:
- Я - говорит один лоскуток, - головкой стану.
- А мы, - отвечают второй и третий, - ручками станем!
- А я - передничком!
- А я - косынкой!
И шепчутся дальше о чем-то. Подумала швея, что это ей снится, и заснула дальше. Проснулась, глаза открыла. Глядь - а на столе куколка сидит. Куколка из лоскутков, которые от сарафана да рубахи остались. Маленькая лоскутная куколка в нарядном передничке и платочке. Удивилась швея и обрадовалась. Посадила куколку рядом с собой, чаю ей налила и стала про свою жизнь рассказывать. Так появилась у нее добрая подружка - лоскутная куколка, которая всегда рядом и в печали, и в радости.
