Луизиана: исторические плантации
Европеец в Северной Америке быстро замечает несоответствие своего понимания «старинного» и «древнего» местным реалиям. И США, и Канада имеют относительно молодую историю, а история местных народов, которые были предшественниками европейцев, почти забыта. В результате, если постройке больше пятидесяти лет, она считается старинной, а уж если больше ста - древней.
Даже имея такие непритязательные исторические запросы, старинные здания в США не так просто найти. Нечто подобное крепостям, и оттого прочное, до двадцатого века строили в основном индейцы. Есть еще уцелевшие церкви и правительственные здания всех мастей и возрастов, но в них нет жизни, нет иллюзии присутвия прошлого. Дома же свои большинство поселенцев строило наскоро, на время, и сохранились из них лишь немногие. Оттого любителям исторического быта остаются лишь дома богачей.
Во многих штатах большинство богатых людей разорилось во время длительной войны Севера с Югом и последовавшего за ней кризиса. Во многих, но не в Луизиане. Вопреки череде невзгод, местная «элита» осталась элитой, и больше пятидесяти процентов самых богатых семей сохранили свое состояние даже после отмены рабства (за счет которого это состояние было нажито). Поэтому сегодня луизианская глубинка пестрит роскошными имениями XVIII-XX веков, в которых сохранились и обстановка, и необъятные сады с привезенными из Азии и Африки древностями, и даже фабрики и шахты.
По западной Луизиане раскидано с десяток так называемых соляных «островов». Если посмотреть на геологическую карту, то они выглядят, как пробки соли, воткнутые тут и там в болотистую почву. Владельцам плантаций, расположенных на островах, вовремя (то есть сразу после отмены рабства и последующего развала местной хлопковой промышленности) удалось переключиться на добычу соли. Самый красивый из этих островов, пожалуй, Avery Island, названный так по имени семьи, которая выкупила эти земли в 1830 г. Хозяин всерьез увлекался природой и не только заложил гигансткий разнообразный сад, но и восстановил популяцию больших белых цапель в Луизиане, которую в то время почти истребили на перья для шляп. В его садах до сих пор есть место, где гнездится огромное количество этих птиц. Остров известен также фабрикой соуса Табаско, который придумали именно здесь: для его приготовления на отличной почве, покрывающей соляной «остров», выращивают местный острый перец, перемалывают его и закатывают в бочки на три года для ферментации. Крышку каждой бочки засыпают местной же солью, чтобы никакие другие бактерии туда не попали.
Перец Табаско, растущий у меня в горшке.
Другой остров, Jefferson Island, запомнился мне грустной историей, случившейся с одним из его хозяев. Хозяин, живя в построенной его предшественником доме, всю жизнь мечтал о доме новом, большом и современном. Ему таки удалось его построить, уже в весьма почтенном возрасте (происходило это во второй половине двадцатого века). Но прожил он в нем всего девять месяцев: при очередном пробном бурении из озера случайно просверлили дыру в соляную шахту. Образовалась огромная воронка, затянувшая дюжину барж, половину большого старинного сада, а также новый дом (здесь можно посмотреть подробное видео про катастрофу). Хозяин так расстроился, что передал имение своему помощнику и уехал жить на Гавайи, где умер через пять лет. Говорят, он так никогда и не оправился от этих событий. Подобные «неприятности» с соляными островами случаются до сих пор: всего пару лет назад от неудачного бурения под воду ушел целый поселок.
Первый, более старый дом.
А это гостинная: пять комнат, по мановению руки превращавшихся в одну. На фотографии виден большой проем с расдвижными дверьми. У этой хитрости две цели: во-первых, в обычное время можно разделить дом на «зоны» по назначению, а при гостях раздвинуть двери и сделать одну большую залу для танцев. Во-вторых, в то время в Луизиане налог на жилье считался по количеству комнат, и засчитывали и коридоры, и переходы, и кладовки - а за одну комнату платить куда приятнее, чем за пять.
Труба ушедшего под воду нового дома.
Jefferson Island, Louisiana, USA
В северной Луизиане соляных островов нет, но, тем не менее, сохранилось немало имений. Мы были в нескольких, но меня совершенно заворожило одно: Rosedown Plantation. Это, пожалуй, самая большая историческая плантация, которую я видела. В период расцвета рабов тут было больше четырех сотен. О состоянии семьи, однако, стоит судить даже не по количеству рабочих и размаху построек (которые впечатляют), а по тому, что семья могла позволить себе самую большую, почти недоступную роскошь: механический душ с подогревом (пока все остальные мылись раз в неделю в крошечных ванночках у камина, боясь подцепить простуду) и домашнего доктора, проживавшего в отдельном домике на территории имения. Здоровье не только рабов, но и их белых богатых хозяев в то время в Луизиане постоянно подвергалось серьезному риску: тяжелые роды, желтая лихорадка и малярия убивали большинство детей и немало взрослых. Выбраться из глуши и доехать в разумное время до большого города и больницы было почти невозможно.
К особняку ведет длинная аллея виргинских дубов, посаженных в первой половине девятнадцатого века.
Душ: потолок в душевой настолько высокий (как, впрочем, и в остальных комнатах), что уместить в один кадр даже половину комнаты невозможно.
С упадком хлопкового дела плантация пришла в запустение. В середине двадцатого века ее выкупила дама по имени Catherine Fondren Underwood. Она вложила десять миллионов долларов в восстановление усадьбы, передав ее впоследствии во владение штата. Сегодня это музей, в котором можно посмотреть на отреставрированный быт хозяев: на европейские, расписанные от руки обои того времени, на изящную антикварную мебель, на удивительные люстры, ковры и даже на платья хозяйки. Как можно догадаться из названия этой плантации, обе упоминаемые мной хозяйки очень любили розы. Когда мы там были, они не цвели, но розовый сад и ныне там, и в нем до сих пор разводят сорта, выбранные самой первой госпожой.
"Обои", расписанные вручную в Европе на заказ.
Один из бесчисленных уголков в саду, где хочется остаться.
Вид на дубовую аллею с крыльца особняка.
Rosedown Plantation. Louisiana, USA
Еще одно, куда более скромное имение в северной Луизиане, где мы были - Oakley Plantation. Самой приятной частью дома мне показалось огромное, закрытое деревянными жалюзями крыльцо-балкон в три этажа. Оно соотвествует луизианским традициям: жарким влажным летом это было единственным местом, где было приятно находиться, и сюда выносили на ночь все кровати.
Oakley Plantation, Louisiana, USA
А это - одна из усадьб в восточной Луизиане, плантация Сан-Франциско. Дом был построен в начале девятнадцатого века и, кажется, демонстрирует все архитектурные и декоративные коленца, свойственные домам богатых людей того времени. Это имение, как и другие, было окружено роскошным садом, выходящийм на реку Миссиссиппи, но часть его смыло, а часть застроили дамбой, дорогами и фабриками.
Башни по бокам дома - это резервуары, из которых (невиданная в то время роскошь!) вода подается в дом по трубам, аки водопровод.
San Francisco Plantation, Louisiana, USA
Даже имея такие непритязательные исторические запросы, старинные здания в США не так просто найти. Нечто подобное крепостям, и оттого прочное, до двадцатого века строили в основном индейцы. Есть еще уцелевшие церкви и правительственные здания всех мастей и возрастов, но в них нет жизни, нет иллюзии присутвия прошлого. Дома же свои большинство поселенцев строило наскоро, на время, и сохранились из них лишь немногие. Оттого любителям исторического быта остаются лишь дома богачей.
Во многих штатах большинство богатых людей разорилось во время длительной войны Севера с Югом и последовавшего за ней кризиса. Во многих, но не в Луизиане. Вопреки череде невзгод, местная «элита» осталась элитой, и больше пятидесяти процентов самых богатых семей сохранили свое состояние даже после отмены рабства (за счет которого это состояние было нажито). Поэтому сегодня луизианская глубинка пестрит роскошными имениями XVIII-XX веков, в которых сохранились и обстановка, и необъятные сады с привезенными из Азии и Африки древностями, и даже фабрики и шахты.
По западной Луизиане раскидано с десяток так называемых соляных «островов». Если посмотреть на геологическую карту, то они выглядят, как пробки соли, воткнутые тут и там в болотистую почву. Владельцам плантаций, расположенных на островах, вовремя (то есть сразу после отмены рабства и последующего развала местной хлопковой промышленности) удалось переключиться на добычу соли. Самый красивый из этих островов, пожалуй, Avery Island, названный так по имени семьи, которая выкупила эти земли в 1830 г. Хозяин всерьез увлекался природой и не только заложил гигансткий разнообразный сад, но и восстановил популяцию больших белых цапель в Луизиане, которую в то время почти истребили на перья для шляп. В его садах до сих пор есть место, где гнездится огромное количество этих птиц. Остров известен также фабрикой соуса Табаско, который придумали именно здесь: для его приготовления на отличной почве, покрывающей соляной «остров», выращивают местный острый перец, перемалывают его и закатывают в бочки на три года для ферментации. Крышку каждой бочки засыпают местной же солью, чтобы никакие другие бактерии туда не попали.
Перец Табаско, растущий у меня в горшке.
Другой остров, Jefferson Island, запомнился мне грустной историей, случившейся с одним из его хозяев. Хозяин, живя в построенной его предшественником доме, всю жизнь мечтал о доме новом, большом и современном. Ему таки удалось его построить, уже в весьма почтенном возрасте (происходило это во второй половине двадцатого века). Но прожил он в нем всего девять месяцев: при очередном пробном бурении из озера случайно просверлили дыру в соляную шахту. Образовалась огромная воронка, затянувшая дюжину барж, половину большого старинного сада, а также новый дом (здесь можно посмотреть подробное видео про катастрофу). Хозяин так расстроился, что передал имение своему помощнику и уехал жить на Гавайи, где умер через пять лет. Говорят, он так никогда и не оправился от этих событий. Подобные «неприятности» с соляными островами случаются до сих пор: всего пару лет назад от неудачного бурения под воду ушел целый поселок.
Первый, более старый дом.
А это гостинная: пять комнат, по мановению руки превращавшихся в одну. На фотографии виден большой проем с расдвижными дверьми. У этой хитрости две цели: во-первых, в обычное время можно разделить дом на «зоны» по назначению, а при гостях раздвинуть двери и сделать одну большую залу для танцев. Во-вторых, в то время в Луизиане налог на жилье считался по количеству комнат, и засчитывали и коридоры, и переходы, и кладовки - а за одну комнату платить куда приятнее, чем за пять.
Труба ушедшего под воду нового дома.
Jefferson Island, Louisiana, USA
В северной Луизиане соляных островов нет, но, тем не менее, сохранилось немало имений. Мы были в нескольких, но меня совершенно заворожило одно: Rosedown Plantation. Это, пожалуй, самая большая историческая плантация, которую я видела. В период расцвета рабов тут было больше четырех сотен. О состоянии семьи, однако, стоит судить даже не по количеству рабочих и размаху построек (которые впечатляют), а по тому, что семья могла позволить себе самую большую, почти недоступную роскошь: механический душ с подогревом (пока все остальные мылись раз в неделю в крошечных ванночках у камина, боясь подцепить простуду) и домашнего доктора, проживавшего в отдельном домике на территории имения. Здоровье не только рабов, но и их белых богатых хозяев в то время в Луизиане постоянно подвергалось серьезному риску: тяжелые роды, желтая лихорадка и малярия убивали большинство детей и немало взрослых. Выбраться из глуши и доехать в разумное время до большого города и больницы было почти невозможно.
К особняку ведет длинная аллея виргинских дубов, посаженных в первой половине девятнадцатого века.
Душ: потолок в душевой настолько высокий (как, впрочем, и в остальных комнатах), что уместить в один кадр даже половину комнаты невозможно.
С упадком хлопкового дела плантация пришла в запустение. В середине двадцатого века ее выкупила дама по имени Catherine Fondren Underwood. Она вложила десять миллионов долларов в восстановление усадьбы, передав ее впоследствии во владение штата. Сегодня это музей, в котором можно посмотреть на отреставрированный быт хозяев: на европейские, расписанные от руки обои того времени, на изящную антикварную мебель, на удивительные люстры, ковры и даже на платья хозяйки. Как можно догадаться из названия этой плантации, обе упоминаемые мной хозяйки очень любили розы. Когда мы там были, они не цвели, но розовый сад и ныне там, и в нем до сих пор разводят сорта, выбранные самой первой госпожой.
"Обои", расписанные вручную в Европе на заказ.
Один из бесчисленных уголков в саду, где хочется остаться.
Вид на дубовую аллею с крыльца особняка.
Rosedown Plantation. Louisiana, USA
Еще одно, куда более скромное имение в северной Луизиане, где мы были - Oakley Plantation. Самой приятной частью дома мне показалось огромное, закрытое деревянными жалюзями крыльцо-балкон в три этажа. Оно соотвествует луизианским традициям: жарким влажным летом это было единственным местом, где было приятно находиться, и сюда выносили на ночь все кровати.
Oakley Plantation, Louisiana, USA
А это - одна из усадьб в восточной Луизиане, плантация Сан-Франциско. Дом был построен в начале девятнадцатого века и, кажется, демонстрирует все архитектурные и декоративные коленца, свойственные домам богатых людей того времени. Это имение, как и другие, было окружено роскошным садом, выходящийм на реку Миссиссиппи, но часть его смыло, а часть застроили дамбой, дорогами и фабриками.
Башни по бокам дома - это резервуары, из которых (невиданная в то время роскошь!) вода подается в дом по трубам, аки водопровод.
San Francisco Plantation, Louisiana, USA