7 лет назад власти убили 125 мирных граждан
"Примерно в 05.30. утра 26.10.2002г. мы все ясно услышали несколько взрывов. Взрывы прозвучали совсем с небольшими промежутками друг от друга. Ждать больше было нечего: штурм начался. Нас никого не выпускали на улицу, а те, кто прорывался, назад практически, не возвращался никто. Врачи, теперь уже наши хорошие знакомые, побежали на выход с медицинскими сумками. Мы поблагодарили их за помощь нам и нашим родственникам-заложникам и попрощались. Примерно через 40 минут к нам в зал вбежали Валентина Матвиенко, Олег Бочаров и многие другие штабисты. Все они были крайне возбуждены и веселы. Они встали у микрофона. Зал замер. И тут прозвучали слова сладкой лжи: «Штурм прошел блестяще! Террористы убиты все! Жертв среди заложников - нет!» Зал зааплодировал, закричал от радости. Все благодарили власти, гос чиновников за спасенные жизни родных и близких…Благодарили Господа Бога. В этот же момент в зал буквально вбежала целая свита священнослужителей. Как будто бы они заранее знали о точном времени своего прихода в зал по сценарию. Тут же началась служба. Зал упал на колени. Плакали от счастья все…
Мы не знали, где нам встречать своих родственников: бежать ли на улицу или их всех приведут сюда, либо нас проведут к зданию театра. Посыпались многочисленные вопросы к штабу.
В это мгновение мы с удивлением увидели «свою» группу врачей, которые пробирались на прежнее место. Их лица, не смотря на всеобщее ликование, были далеко не радостными.
Я кинулась к ним. «Татьяна, там похоже весь зал мертвых! Они все сидят в зале, как трупы! Нас выгнали. Сказали, чтобы мы вернулись на свои места потому, что скоро помощь потребуется всем вам…»
Не верить им я не могла. Мы не стали пугать этим страшным известием других. Все еще не расходились. Ждали команды: куда идти, чтобы встретить своих.
Через минут 40 к микрофону подошел кто-то из штаба и сказал, что потери есть, но совсем малые: погибло два человека. Сказали, что всех пострадавших отвезли в стационары. В какие именно - сообщат по спискам чуть позже. Сказали, что сейчас здесь уже сидеть и ждать нечего. Что мы должны, как можно быстрее, ехать домой, где уже многих ждут освобожденные заложники. Потом к зданию стали подъезжать автобусы, и нам предлагали отвезти нас в центральные больницы, куда могут быть доставлены бывшие заложники. Многие решили ехать, думая, что, если они не обнаружат там своих родных, их привезут назад или отвезут в другие больницы. Народ ошибался. Цель у штаба была лишь одна: избавиться от разгневанных, убитых горем и уже тяжелым предчувствием людей, как можно быстрее. Всех, кого отвезли в больницы, выгрузили там, и народ оказался перед цепочкой нового оцепления, которое не хотело замечать этих людей, не отвечая на их вопросы, не давая никаких справок.
Я, как и многие другие, решили раньше времени не паниковать: должен же штаб позаботиться о нас до конца и проинформировать, куда именно отвезли заложников?! Списки периодически, действительно, появлялись. Но скоро все поняли, что они абсолютно не отвечают действительности. Иногда можно было найти одну и ту же фамилию в разных больницах. Никто никаких пояснений не давал. После штурма нам уже явно грубили и разговаривали в резкой форме: мы им все очень уже надоели за все это время, да, кроме того, еще теперь становилось все больше и больше людей, желающих узнать, наконец, правду о «блестящем» штурме.
В зале стали пересказывать рассказы очевидцев, которые описывали, как заложников и полуживых, и явно похожих на трупы, как дрова грузили кучами на пол в автобусы и везли не понятно куда. Как никто не видел каких-либо распорядителей операции по спасению заложников. Как водители погруженных автобусов с ужасом спрашивали друг у друга, кто какие адреса больниц помнит, и везли туда, куда считали нужным и возможным для себя отвезти страшный груз.
В зале ПТУ уже явно начиналась паника. Мы все еще находились в зале и ждали информации. В списках спасенных, фамилии своего сына и его жены мы так и не нашли. «Черных» списков с именами погибших так и не появилось.
Мы подошли к членам штаба, которые все еще были в зале. Я обратилась к женщине, которая стояла в центре штабистов. Так как я была уже в полу обморочном состоянии и поэтому сейчас не могу с точностью сказать, кто это был. В моем представлении это была Валентина Матвиенко. Но, может быть, я грешу и обвиняю ни в чем не повинного человека… Но только слова этой женщины я не могу забыть и простить до сих пор… Со мной подошли к ней несколько убитых горем людей, и, когда я задала ей только один вопрос: «Вы же нас проинформируете… Что делать нам, тем, кто не нашел фамилий свои родных ни в одном списке?!» Ответ был такой: «Женщина, езжайте домой! Не мешайте нам! Разве вы не видите: у нас сегодня праздник! И мы говорим только о живых! Мертвыми мы сегодня не занимаемся! Сидите дома дня три-четыре. Ждите! Может, объявится! А потом уже можете ехать в морги!» При этих словах она еще и засмеялась!"
http://www.nord-ost.org/prilozheniya-k-dokladu/6.5.-opisanie-sobytiy-poterpevshey-karpovoy-t.i_ru.html
Мы не знали, где нам встречать своих родственников: бежать ли на улицу или их всех приведут сюда, либо нас проведут к зданию театра. Посыпались многочисленные вопросы к штабу.
В это мгновение мы с удивлением увидели «свою» группу врачей, которые пробирались на прежнее место. Их лица, не смотря на всеобщее ликование, были далеко не радостными.
Я кинулась к ним. «Татьяна, там похоже весь зал мертвых! Они все сидят в зале, как трупы! Нас выгнали. Сказали, чтобы мы вернулись на свои места потому, что скоро помощь потребуется всем вам…»
Не верить им я не могла. Мы не стали пугать этим страшным известием других. Все еще не расходились. Ждали команды: куда идти, чтобы встретить своих.
Через минут 40 к микрофону подошел кто-то из штаба и сказал, что потери есть, но совсем малые: погибло два человека. Сказали, что всех пострадавших отвезли в стационары. В какие именно - сообщат по спискам чуть позже. Сказали, что сейчас здесь уже сидеть и ждать нечего. Что мы должны, как можно быстрее, ехать домой, где уже многих ждут освобожденные заложники. Потом к зданию стали подъезжать автобусы, и нам предлагали отвезти нас в центральные больницы, куда могут быть доставлены бывшие заложники. Многие решили ехать, думая, что, если они не обнаружат там своих родных, их привезут назад или отвезут в другие больницы. Народ ошибался. Цель у штаба была лишь одна: избавиться от разгневанных, убитых горем и уже тяжелым предчувствием людей, как можно быстрее. Всех, кого отвезли в больницы, выгрузили там, и народ оказался перед цепочкой нового оцепления, которое не хотело замечать этих людей, не отвечая на их вопросы, не давая никаких справок.
Я, как и многие другие, решили раньше времени не паниковать: должен же штаб позаботиться о нас до конца и проинформировать, куда именно отвезли заложников?! Списки периодически, действительно, появлялись. Но скоро все поняли, что они абсолютно не отвечают действительности. Иногда можно было найти одну и ту же фамилию в разных больницах. Никто никаких пояснений не давал. После штурма нам уже явно грубили и разговаривали в резкой форме: мы им все очень уже надоели за все это время, да, кроме того, еще теперь становилось все больше и больше людей, желающих узнать, наконец, правду о «блестящем» штурме.
В зале стали пересказывать рассказы очевидцев, которые описывали, как заложников и полуживых, и явно похожих на трупы, как дрова грузили кучами на пол в автобусы и везли не понятно куда. Как никто не видел каких-либо распорядителей операции по спасению заложников. Как водители погруженных автобусов с ужасом спрашивали друг у друга, кто какие адреса больниц помнит, и везли туда, куда считали нужным и возможным для себя отвезти страшный груз.
В зале ПТУ уже явно начиналась паника. Мы все еще находились в зале и ждали информации. В списках спасенных, фамилии своего сына и его жены мы так и не нашли. «Черных» списков с именами погибших так и не появилось.
Мы подошли к членам штаба, которые все еще были в зале. Я обратилась к женщине, которая стояла в центре штабистов. Так как я была уже в полу обморочном состоянии и поэтому сейчас не могу с точностью сказать, кто это был. В моем представлении это была Валентина Матвиенко. Но, может быть, я грешу и обвиняю ни в чем не повинного человека… Но только слова этой женщины я не могу забыть и простить до сих пор… Со мной подошли к ней несколько убитых горем людей, и, когда я задала ей только один вопрос: «Вы же нас проинформируете… Что делать нам, тем, кто не нашел фамилий свои родных ни в одном списке?!» Ответ был такой: «Женщина, езжайте домой! Не мешайте нам! Разве вы не видите: у нас сегодня праздник! И мы говорим только о живых! Мертвыми мы сегодня не занимаемся! Сидите дома дня три-четыре. Ждите! Может, объявится! А потом уже можете ехать в морги!» При этих словах она еще и засмеялась!"
http://www.nord-ost.org/prilozheniya-k-dokladu/6.5.-opisanie-sobytiy-poterpevshey-karpovoy-t.i_ru.html