Между нами, девочками - 2
Первая часть здесь
***
- Мне кажется, это всё как-то нечестно.
- Что именно?
- Строить планы, рассчитывать, подготавливать вот всё вот это.
- А как ты бы хотела?
- По-честному, чтобы как есть - это и правда.
- Люди! Сколько лет этой девушке?
- Она не хочет этого знать, а ты и так знаешь.
- Ага, ей это знать неестественно!
***
За два часа до того, как... или за полтора.
Он зашел за ней, сказал, что зайдет за лодкой и пойдет, а она пусть идет за ним - чтобы не давать повод для сплетен, соседей-то вокруг - стррасть!
Вышли с секретными минами на трассу, перешли дорогу. Прошли к воде - немного дальше, чем привыкла Ната, потому что лодку было удобнее спускать там, где глубже. Вода была теплой, и она сразу прыгнула немного поплавать. А потом они сели в лодку и... полный вперед!
Места были красивы местной, привычной, знакомой с детства красотой - даже те берега, деревья и камыши, которые виделись в первый раз, были как будто нарисованы одной и той же опытной рукой, которая не дрогнет ни при первом, ни при стотыщ триста двадцать первом росчерке.
Витек включал мотор, чтобы проскочить дальше, потом выключал и немного шел на веслах, и тогда было тихо. Он смотрел на нее, широко улыбаясь, так, что Ната дико смущалась и опять опускала глаза. Интригующие ощущения, забытые чувства - приключение, предвкушение чего-то нового и прекрасного, кажется, всё это она чувствовала, когда ей было, ммм... двадцать? двадцать с хвостиком? Не верилось, что с тех пор прошло столько времени - всё вокруг, кажется, было таким же. как и в детстве, и в юности, может и правда, ничего не изменилось?
В лодке почти ничего не было - пара бутылок с водой, покрывало... кажется, все. "Мы просто покатаемся," - с некоторым даже облегчением, но и разочарованием, подумала Ната. "Зато как здорово, не думать о всяких глупостях, а просто, как симпатичные друг другу взрослые люди, покататься и поговорить. Так даже намного и лучше"
... Может быть когда-нибудь, в восемьдесят или девяносто, случайно вспомнив про этот день, Ната улыбнется. Или даже заржет. "Смешно, а?"
Но тогда...
За полчаса до того, как всё было кончено...
Они всё-таки высадились где-то далеко, на островке, где заросли немного отступили от воды и оставили клочок песка. Ната побежала в воду, и Витек был рядом, и это было ... волнительно, но ощущение неопределенности начинало зашкаливать, ситуация очевидно должна была развернуться в какую-то сторону, но Ната с ужасом понимала, что абсолютно не представляет, чем же это всё закончится. Она в купальнике, рядом почти совсем незнакомый мужик, который норовит оказаться РЯДОМ, и вокруг - необъятные просторы воды вперемешку с зарослями.
За пятнадцать минут ...
Ната с ужасом смотрела на Витька. Когда между ними было не больше двух метров, а она - в первый раз, наверное, не опускала глаза - оказалось, в его широкой улыбке почти не было зубов. Вдобавок ко всему, он курил какую-то гадость. И этим всем он явно хотел целоваться?
А она, Ната...
Как ее занесло в такоевотблин? И, блин, да, он действительно был намерен заняться сексом прямо тут, на песчаном пляжике, где они остановились. И самое, или не самое (поди тут взвесь) стыдное было в том, что почти весь Натин организм давно и прочно нацеливался на секс с Витьком прямо сегодня, где угодно и почти как угодно.
"Нет, сие невыносимо," - мысленно простонала Ната. - "Господи, это ужасно почти так же, как в книжке. Все-таки нет, там ужаснее. Господи, что же там дальше? Надеюсь, всё уладится и будет хорошо. Хотя бы у них. И у меня тоже."
Десять.
Девять.
Восемь.
....
Три.
Два.
Один.
Все было кончено.
Витек об этом пока не знал, но это как раз было совершенно неважно.
Небо осталось небом, деревья деревьями, в общем, Левитановские красоты были теми же - выстиранные блеклые краски середины лета, скучно и стильно. Это и утешало и раздражало одновременно. Нате хотелось, чтобы исчезло всё, облом - так пусть всем сразу. Но всё и все были, очевидно, иного мнения.
***
Блядь с кривой усмешкой рассматривала собственный маникюр, Татьяна пряталась в книжку. И только бухгалтер, как всегда, хотела свести баланс и сложить пасьянс.
- Мда… не совсем то. что ожидалось.
- Не совсем? Не совсем??
Татьяна плакала навзрыд, по-детски, в ладони, и долго не могла остановиться. Лицо и глаза были распухшими и красными. Она несколько раз вдохнула, пытаясь сказать что-то, пока у нее, наконец, получилось.
- Зачем вот это всё? ...Кому это вообще может быть надо?
Её обнимали, гладили. пытаясь согреть. Потеря смысла равносильна потере всего тепла сразу, все знают. А чтобы найти новый смысл, надо хоть немного согреться. и только тогда, если как следует поискать…
- Ну ты попробуй посмотреть на это…
- Не могу! И не буду!
Её еще обнимали и гладили, на столе появился самовар, за ним чашки и плюшки, и пришлось выпить как следует, прежде, чем снова удалось поговорить.
- Скажи, Блядь! Вот почему как читать книжку, так все, а как отдуваться на свидании - так только я?
Пауза была долгой.
- Неожиданно...
- Мы ж думали, что тебе это нужнее!
- Важнее!
- И ващще.
Таня подняла заплаканное лицо над чашкой.
- Думайте, как хотите, но когда ты, Блядь, только тут, и ты, Буша, тоже - мне там ...неудобно. Без вас... страшно, что ли. Или не хватает чего-то... Вас не хватает!
- Ммда... Ну что сказать, ну что сказать?
И снова все молчали, но уже совсем по-другому. Чай лился, как бесконечная песня, плюшки сменялись баранками и бутербродами с рыбой, крекерами с колбасой и сырными шариками, панакоттами, украшенными малиной, взбитыми сливками с сахарной пудрой поверх ягодного ассорти - чтобы подстегнуть мозговую активность, или просто для разнообразия. В чайную песню естественно включился Вивальди, который сам собой незаметно превратился в джаз, что, как всегда, привело к танцулькам.
Наплясавшись, Буша налила себе новую чашку чая. Посмотрела на учиненное безобразие и вздохнула:
- Таки да. Когда блядство только для внутреннего пользования - это пиздец.
- А, значит...
***
Они плыли назад, Витек, кажется, был доволен, но кому это было интересно сейчас? Сейчас надо всего лишь добраться до берега. До своей дачи. И до своего дома.
Ната не плакала - с чего бы? Кажется, в глаз что-то попало, в какой-то момент как будто перехватило дыхания, а зрение стало нечетким и мутноватым. Это длилось, может быть, секунду, пару ударов пульса, после чего четкость вернулась, а дыхание стало свободным и легким, свободнее и легче, чем она когда-нибудь могла вспомнить. И небо оказалось ярко-синим, в самый раз для середины лета. И вода вокруг была прозрачной, в камышах перекликались птицы, на колено Наты присела стрекоза, трепеща крыльями, и полетела дальше. В воде юркнула стайка мелких рыб, пуская круги.
С Натой в лодке сидел... посторонний человек. О, господи! В лодке сидел человек, вполне живой и материальный, а не смутное создание (с загаром и мускулами, о да) из ее фантазии. У них не было ничего общего, и Нату это вполне устраивало.
Ей внезапно захотелось бежать, орать. прыгать с размаху в воду и вообще кидаться подушками, потому что энергия бурлила, требовала выхода - ну хоть какого-нибудь. Но не здесь же, в лодке, перед этим... посторонним. Было заманчиво вообразить картину своего буйного помешательства и его беспомощности - на пару секунд, но, пожалуй, этого и достаточно. Да! Она же может на даче все-все-все быстро сделать, а потом будет вечер дома, и столько всего, что хочется - идеи толпились в голове, не желая становиться в очередь и пихая друг друга локтями. Оооо!
Они шли к даче. Ната уже мысленно полила грядки и пересадила цветочки, собрала весь урожай и сварила из него пооочередно икру, соте и варенье, после чего мысленно же напилась чаю и ушла в парк гулять с книжкой.
Внезапно она поняла, что шум справа - оказывается, всё это время Витек рассказывал о своей работе и о том, как они будут встречаться в городе. Мдя. А потом он взял её за руку и... попробовал развернуть.
- Пошли за клубникой!
- Я домой. - отстраненно ответила Ната, представляя, как после дачных дел она садится в автобус, открывает книжку, иииии... (а потом! варенье! соте! парк-парк-парк!)
- Наберешь клубники - и домой! Или не домой... - Ната посмотрела на него.
Она как будто уже читала о таком - смотреть, как закрывается рот, как что-то, похожее на понимание, появляется в его глазах, а потом Витек пятится, выпуская ее руку, к себе. И вот его уже нет, она совсем одна.
Кстати, следующий автобус через час с небольшим. Кстати, еще не собрана малина и помидоры. И баклажаны. И перцы. И укропа нарвать. И полить хоть что-то, нет - ВСЁ. Бегом!
***
- А вообще... прикиньте, мужик-то подготовился! Яйца продепилировал - считай, готов ко всему. Не то, что некоторые! Вот с кого пример надо брать.
- Зубы тоже продепилировал. Почти все.
- Зубы дороже. И дольше. И, хосспади, Тань, это не дареный конь, чтобы на зубы не смотреть! Простые вещи для умных девочек.
- Всё, хватит! Сколько можно?
- Всё, так всё. Чай-чай-чай! И книшшшка!
- Наконец здесь всё налаживаеца. Блин, можно выдохнуть и спокойно дочитывать.
- Я же именно поэтому! Поэтому ничего ему и не могла сказать! Я же... за них за всех переживала!
- Танюха, ты... еклмн, такая... чувствительная!
***
В автобусе Ната сразу открыла книжку. И лишь когда автобус тряхнуло на какой-то кочке, она на секунду еще раз вспомнила, что... Ну, блин, да.
Ей вдруг захотелось смеяться и плакать одновременно, но вокруг были люди, и она снова уткнулась в свою книжку. Злодей был разоблачен, а до конца еще страниц четыреста. А дома еще погулять, дошить лоскутный коврик, поставить настаиваться душистое масло, варить вожделенное варенье, и икру, и соте, пить чай и выйти, наконец, вечером посмотреть на звезды.
До конца лета месяц с хвостиком, и это по календарю, а по правде - так и вовсе почти бесконечность.
Жизнь была прекрасна.
Была.
Есть.
И будет.
***
- Мне кажется, это всё как-то нечестно.
- Что именно?
- Строить планы, рассчитывать, подготавливать вот всё вот это.
- А как ты бы хотела?
- По-честному, чтобы как есть - это и правда.
- Люди! Сколько лет этой девушке?
- Она не хочет этого знать, а ты и так знаешь.
- Ага, ей это знать неестественно!
***
За два часа до того, как... или за полтора.
Он зашел за ней, сказал, что зайдет за лодкой и пойдет, а она пусть идет за ним - чтобы не давать повод для сплетен, соседей-то вокруг - стррасть!
Вышли с секретными минами на трассу, перешли дорогу. Прошли к воде - немного дальше, чем привыкла Ната, потому что лодку было удобнее спускать там, где глубже. Вода была теплой, и она сразу прыгнула немного поплавать. А потом они сели в лодку и... полный вперед!
Места были красивы местной, привычной, знакомой с детства красотой - даже те берега, деревья и камыши, которые виделись в первый раз, были как будто нарисованы одной и той же опытной рукой, которая не дрогнет ни при первом, ни при стотыщ триста двадцать первом росчерке.
Витек включал мотор, чтобы проскочить дальше, потом выключал и немного шел на веслах, и тогда было тихо. Он смотрел на нее, широко улыбаясь, так, что Ната дико смущалась и опять опускала глаза. Интригующие ощущения, забытые чувства - приключение, предвкушение чего-то нового и прекрасного, кажется, всё это она чувствовала, когда ей было, ммм... двадцать? двадцать с хвостиком? Не верилось, что с тех пор прошло столько времени - всё вокруг, кажется, было таким же. как и в детстве, и в юности, может и правда, ничего не изменилось?
В лодке почти ничего не было - пара бутылок с водой, покрывало... кажется, все. "Мы просто покатаемся," - с некоторым даже облегчением, но и разочарованием, подумала Ната. "Зато как здорово, не думать о всяких глупостях, а просто, как симпатичные друг другу взрослые люди, покататься и поговорить. Так даже намного и лучше"
... Может быть когда-нибудь, в восемьдесят или девяносто, случайно вспомнив про этот день, Ната улыбнется. Или даже заржет. "Смешно, а?"
Но тогда...
За полчаса до того, как всё было кончено...
Они всё-таки высадились где-то далеко, на островке, где заросли немного отступили от воды и оставили клочок песка. Ната побежала в воду, и Витек был рядом, и это было ... волнительно, но ощущение неопределенности начинало зашкаливать, ситуация очевидно должна была развернуться в какую-то сторону, но Ната с ужасом понимала, что абсолютно не представляет, чем же это всё закончится. Она в купальнике, рядом почти совсем незнакомый мужик, который норовит оказаться РЯДОМ, и вокруг - необъятные просторы воды вперемешку с зарослями.
За пятнадцать минут ...
Ната с ужасом смотрела на Витька. Когда между ними было не больше двух метров, а она - в первый раз, наверное, не опускала глаза - оказалось, в его широкой улыбке почти не было зубов. Вдобавок ко всему, он курил какую-то гадость. И этим всем он явно хотел целоваться?
А она, Ната...
Как ее занесло в такоевотблин? И, блин, да, он действительно был намерен заняться сексом прямо тут, на песчаном пляжике, где они остановились. И самое, или не самое (поди тут взвесь) стыдное было в том, что почти весь Натин организм давно и прочно нацеливался на секс с Витьком прямо сегодня, где угодно и почти как угодно.
"Нет, сие невыносимо," - мысленно простонала Ната. - "Господи, это ужасно почти так же, как в книжке. Все-таки нет, там ужаснее. Господи, что же там дальше? Надеюсь, всё уладится и будет хорошо. Хотя бы у них. И у меня тоже."
Десять.
Девять.
Восемь.
....
Три.
Два.
Один.
Все было кончено.
Витек об этом пока не знал, но это как раз было совершенно неважно.
Небо осталось небом, деревья деревьями, в общем, Левитановские красоты были теми же - выстиранные блеклые краски середины лета, скучно и стильно. Это и утешало и раздражало одновременно. Нате хотелось, чтобы исчезло всё, облом - так пусть всем сразу. Но всё и все были, очевидно, иного мнения.
***
Блядь с кривой усмешкой рассматривала собственный маникюр, Татьяна пряталась в книжку. И только бухгалтер, как всегда, хотела свести баланс и сложить пасьянс.
- Мда… не совсем то. что ожидалось.
- Не совсем? Не совсем??
Татьяна плакала навзрыд, по-детски, в ладони, и долго не могла остановиться. Лицо и глаза были распухшими и красными. Она несколько раз вдохнула, пытаясь сказать что-то, пока у нее, наконец, получилось.
- Зачем вот это всё? ...Кому это вообще может быть надо?
Её обнимали, гладили. пытаясь согреть. Потеря смысла равносильна потере всего тепла сразу, все знают. А чтобы найти новый смысл, надо хоть немного согреться. и только тогда, если как следует поискать…
- Ну ты попробуй посмотреть на это…
- Не могу! И не буду!
Её еще обнимали и гладили, на столе появился самовар, за ним чашки и плюшки, и пришлось выпить как следует, прежде, чем снова удалось поговорить.
- Скажи, Блядь! Вот почему как читать книжку, так все, а как отдуваться на свидании - так только я?
Пауза была долгой.
- Неожиданно...
- Мы ж думали, что тебе это нужнее!
- Важнее!
- И ващще.
Таня подняла заплаканное лицо над чашкой.
- Думайте, как хотите, но когда ты, Блядь, только тут, и ты, Буша, тоже - мне там ...неудобно. Без вас... страшно, что ли. Или не хватает чего-то... Вас не хватает!
- Ммда... Ну что сказать, ну что сказать?
И снова все молчали, но уже совсем по-другому. Чай лился, как бесконечная песня, плюшки сменялись баранками и бутербродами с рыбой, крекерами с колбасой и сырными шариками, панакоттами, украшенными малиной, взбитыми сливками с сахарной пудрой поверх ягодного ассорти - чтобы подстегнуть мозговую активность, или просто для разнообразия. В чайную песню естественно включился Вивальди, который сам собой незаметно превратился в джаз, что, как всегда, привело к танцулькам.
Наплясавшись, Буша налила себе новую чашку чая. Посмотрела на учиненное безобразие и вздохнула:
- Таки да. Когда блядство только для внутреннего пользования - это пиздец.
- А, значит...
***
Они плыли назад, Витек, кажется, был доволен, но кому это было интересно сейчас? Сейчас надо всего лишь добраться до берега. До своей дачи. И до своего дома.
Ната не плакала - с чего бы? Кажется, в глаз что-то попало, в какой-то момент как будто перехватило дыхания, а зрение стало нечетким и мутноватым. Это длилось, может быть, секунду, пару ударов пульса, после чего четкость вернулась, а дыхание стало свободным и легким, свободнее и легче, чем она когда-нибудь могла вспомнить. И небо оказалось ярко-синим, в самый раз для середины лета. И вода вокруг была прозрачной, в камышах перекликались птицы, на колено Наты присела стрекоза, трепеща крыльями, и полетела дальше. В воде юркнула стайка мелких рыб, пуская круги.
С Натой в лодке сидел... посторонний человек. О, господи! В лодке сидел человек, вполне живой и материальный, а не смутное создание (с загаром и мускулами, о да) из ее фантазии. У них не было ничего общего, и Нату это вполне устраивало.
Ей внезапно захотелось бежать, орать. прыгать с размаху в воду и вообще кидаться подушками, потому что энергия бурлила, требовала выхода - ну хоть какого-нибудь. Но не здесь же, в лодке, перед этим... посторонним. Было заманчиво вообразить картину своего буйного помешательства и его беспомощности - на пару секунд, но, пожалуй, этого и достаточно. Да! Она же может на даче все-все-все быстро сделать, а потом будет вечер дома, и столько всего, что хочется - идеи толпились в голове, не желая становиться в очередь и пихая друг друга локтями. Оооо!
Они шли к даче. Ната уже мысленно полила грядки и пересадила цветочки, собрала весь урожай и сварила из него пооочередно икру, соте и варенье, после чего мысленно же напилась чаю и ушла в парк гулять с книжкой.
Внезапно она поняла, что шум справа - оказывается, всё это время Витек рассказывал о своей работе и о том, как они будут встречаться в городе. Мдя. А потом он взял её за руку и... попробовал развернуть.
- Пошли за клубникой!
- Я домой. - отстраненно ответила Ната, представляя, как после дачных дел она садится в автобус, открывает книжку, иииии... (а потом! варенье! соте! парк-парк-парк!)
- Наберешь клубники - и домой! Или не домой... - Ната посмотрела на него.
Она как будто уже читала о таком - смотреть, как закрывается рот, как что-то, похожее на понимание, появляется в его глазах, а потом Витек пятится, выпуская ее руку, к себе. И вот его уже нет, она совсем одна.
Кстати, следующий автобус через час с небольшим. Кстати, еще не собрана малина и помидоры. И баклажаны. И перцы. И укропа нарвать. И полить хоть что-то, нет - ВСЁ. Бегом!
***
- А вообще... прикиньте, мужик-то подготовился! Яйца продепилировал - считай, готов ко всему. Не то, что некоторые! Вот с кого пример надо брать.
- Зубы тоже продепилировал. Почти все.
- Зубы дороже. И дольше. И, хосспади, Тань, это не дареный конь, чтобы на зубы не смотреть! Простые вещи для умных девочек.
- Всё, хватит! Сколько можно?
- Всё, так всё. Чай-чай-чай! И книшшшка!
- Наконец здесь всё налаживаеца. Блин, можно выдохнуть и спокойно дочитывать.
- Я же именно поэтому! Поэтому ничего ему и не могла сказать! Я же... за них за всех переживала!
- Танюха, ты... еклмн, такая... чувствительная!
***
В автобусе Ната сразу открыла книжку. И лишь когда автобус тряхнуло на какой-то кочке, она на секунду еще раз вспомнила, что... Ну, блин, да.
Ей вдруг захотелось смеяться и плакать одновременно, но вокруг были люди, и она снова уткнулась в свою книжку. Злодей был разоблачен, а до конца еще страниц четыреста. А дома еще погулять, дошить лоскутный коврик, поставить настаиваться душистое масло, варить вожделенное варенье, и икру, и соте, пить чай и выйти, наконец, вечером посмотреть на звезды.
До конца лета месяц с хвостиком, и это по календарю, а по правде - так и вовсе почти бесконечность.
Жизнь была прекрасна.
Была.
Есть.
И будет.