..К Примусу....alloiziusbamNovember 2 2018, 22:26:05 UTC
Мадригал: Спирт сухой был сахару подобен на вид. Но надпись предупреждала, что он ядовит. Его крупицы раскладывались вокруг головки медного примуса, поставленного на табурет, украшенного медалями царских лет. Я был мал и движенья мои - неловки. Но я любил смотреть на синеватый огонь. Мне разрешали, но предупреждали - не тронь. Разжечь пожар мне бы хватило сноровки.
Я знаю, когда-то примус ставили в центре стола прямо на белую скатерть - это была новинка, которая позволяла тут же жарить котлеты и чинно раскладывать их на тарелки гостям, подставляя ухо плохим новостям, поскольку свергнут царь, а к власти пришли советы. война продолжалась, красные патрули хватали наспех всех, кого захватить могли, большевикам все равно - эсеры или эстеты.
Да, этот примус знал лучшие времена, хотя страна уже была опасно больна, но не каждый мог легко различить симптомы вроде листовок - белая сыпь на стене, или винтовок в руках дезертиров, зане возбужденье толпы предшествует наступлению комы. Транспаранты на кумаче, безумный пролетариат, в окне багровый революционный закат. Смерть тянет руку и говорит: будем знакомы.
О примус! Я помню тебя до сих пор на табурете, выставленном в коридор одесской коммуны, где восемь семей копили друг к другу ненависть - доходило до драк. Донести на умного был способен каждый дурак. Соседи друг друга слюной, как святою водой, кропили. И годы пятидесятые шли один за другим, и пьяные инвалиды вопили матом благим, и справки о невиновности лежали под слоем пыли.
Мадригал:
Спирт сухой был сахару подобен на вид.
Но надпись предупреждала, что он ядовит.
Его крупицы раскладывались вокруг головки
медного примуса, поставленного на табурет,
украшенного медалями царских лет.
Я был мал и движенья мои - неловки.
Но я любил смотреть на синеватый огонь.
Мне разрешали, но предупреждали - не тронь.
Разжечь пожар мне бы хватило сноровки.
Я знаю, когда-то примус ставили в центре стола
прямо на белую скатерть - это была
новинка, которая позволяла тут же жарить котлеты
и чинно раскладывать их на тарелки гостям,
подставляя ухо плохим новостям,
поскольку свергнут царь, а к власти пришли советы.
война продолжалась, красные патрули
хватали наспех всех, кого захватить могли,
большевикам все равно - эсеры или эстеты.
Да, этот примус знал лучшие времена,
хотя страна уже была опасно больна,
но не каждый мог легко различить симптомы
вроде листовок - белая сыпь на стене,
или винтовок в руках дезертиров, зане
возбужденье толпы предшествует наступлению комы.
Транспаранты на кумаче, безумный пролетариат,
в окне багровый революционный закат.
Смерть тянет руку и говорит: будем знакомы.
О примус! Я помню тебя до сих пор
на табурете, выставленном в коридор
одесской коммуны, где восемь семей копили
друг к другу ненависть - доходило до драк.
Донести на умного был способен каждый дурак.
Соседи друг друга слюной, как святою водой, кропили.
И годы пятидесятые шли один за другим,
и пьяные инвалиды вопили матом благим,
и справки о невиновности лежали под слоем пыли.
Отсюда:https://borkhers.livejournal.com/2583160.html
Reply
Leave a comment