Апокрифическое:..про завод Михельсона,мистка.
Оригинал взят у sozecatel_51 в Апокрифическое
Ничего себе, за грибками сходилЪ.......????..!!!!!!!!!!
Однажды пошел Владимир Ильич в лес по грибы с лукошком да и заплутал. Сел под березой и пригорюнился. Надежду Константиновну вспоминает и печалится о том, что к завтреву на завод Михельсона не поспеет. А на заводе том - митинг важнеющий, судьбоносный.
Тут выходит ему навстречу Лев Толстой в сапогах с ружьем и спрашивает:
- Ты, что ль, Ленин будешь, али как? Ты, стервец без спросу в лесу моем грибы рвешь?
- Не я, не я! - отвечает ему почуявший недоброе Ильич. - Ульянов моя фамилия. Тьфу, Ильин!
- Врешь ты все, товарищ Ленин! - грозно говорит ему Лев Толстой. - Врешь, как всегда, охальник! Ты почто меня, великого писателя земли советской русским интеллигентом и истасканным хлюпиком обзывал? А?!
Струхнул не на шутку Ильич, но взял себя в руки:
- Зато я вас, ваше сиятельство, глыбою и матерым человечищем величал.
- А кто меня юродствующий во Христе обзывал? Пушкин? Так что становись за такие слова к березе, я в тебя сейчас стрельну.
- Пощади меня, ваше сиятельство, взмолился Ильич! Не буду я больше!
- А почто мне тебя щадить? - насупился Лев Толстой и заиграл своими брежневскими бровями. - Я вон эти души невинные не пощадил, а тебя, волчару серого, и подавно не пожалею!
И показывает Лев Толстой на трех убитых зайцев, что на поясе у него висят.
Делать нечего. Встал с земли Ильич, выпрямился во весь свой невеликий рост и приготовился смерть большевистскую за революцию принять. А Лев Толстой вскинул ружье, прицелился и нажал разом на два курка.
Щелкнули курки да и только. Забыло его сиятельство, что все патроны сегодня он уже на несчастных косых перевел.
А Ильич бросился бежать опрометью, проворнее зайца, только пятки сверкают.
Разозлился Лев Толстой, машет ему кулаком вслед и кричит: «Я тебя, наглеца, из-под земли достану!» Потом собрал он грибы, те, что Ильич насобирал и отнес на кухню, чтобы Софья Андреевна сготовила ему на вечер чего-нибудь вегетарианского.
Поужинал Лев Толстой, а наутро отправился на фирменном поезде «Анна К.» в Москву, на завод Михельсона. На заводе том Льва Толстого никто не признал, потому что там были одни мастеровые да чекисты, эротическую литературу графа не читавшие.
Укончил Ильич свой спич на митинге, оглянулся окрест и видит в толпе Льва Толстого в ленинской кепочке.
Обмер Ильич, и дыхание у него в зобу сперло. А Лев Толстой вынул, ухмыляясь, из порток свой именной браунинг, что подарил ему товарищ Свердлов, пальнул отравленной пулей в Ильича да и был таков.
Очнулся Владимир Ильич в кремлевских палатах и спрашивает хитроумного зверя чекиста Якоба Петерса: «Ну как, поймали его?»
- Поймали-поймали! - бодро отвечает ему хитроумный зверь товарищ Якоб Петерс.
Успокоился вмиг Ильич и заснул чутким большевистским сном.
А хитроумный зверь товарищ Петерс со Львом Толстым связываться и не собирался, потому что знал, что его сиятельство из-под земли обидчика достанет и примерно накажет.
Да так, что мало не покажется. А потому свалил он все на того, кого никому не было жалко - на несчастную Фаню Каплан, любовию к Ильичу ослепленную.
Хотел было ее товарищ Сталин из когтей катов-извергов вырвать, да не сподобился: далече он тогда от Москвы был.
А Ильич от хвори все же оправился, но больше в лес по грибы уже не хаживал. Тем более, с чекистами.
Ничего себе, за грибками сходилЪ.......????..!!!!!!!!!!
Однажды пошел Владимир Ильич в лес по грибы с лукошком да и заплутал. Сел под березой и пригорюнился. Надежду Константиновну вспоминает и печалится о том, что к завтреву на завод Михельсона не поспеет. А на заводе том - митинг важнеющий, судьбоносный.
Тут выходит ему навстречу Лев Толстой в сапогах с ружьем и спрашивает:
- Ты, что ль, Ленин будешь, али как? Ты, стервец без спросу в лесу моем грибы рвешь?
- Не я, не я! - отвечает ему почуявший недоброе Ильич. - Ульянов моя фамилия. Тьфу, Ильин!
- Врешь ты все, товарищ Ленин! - грозно говорит ему Лев Толстой. - Врешь, как всегда, охальник! Ты почто меня, великого писателя земли советской русским интеллигентом и истасканным хлюпиком обзывал? А?!
Струхнул не на шутку Ильич, но взял себя в руки:
- Зато я вас, ваше сиятельство, глыбою и матерым человечищем величал.
- А кто меня юродствующий во Христе обзывал? Пушкин? Так что становись за такие слова к березе, я в тебя сейчас стрельну.
- Пощади меня, ваше сиятельство, взмолился Ильич! Не буду я больше!
- А почто мне тебя щадить? - насупился Лев Толстой и заиграл своими брежневскими бровями. - Я вон эти души невинные не пощадил, а тебя, волчару серого, и подавно не пожалею!
И показывает Лев Толстой на трех убитых зайцев, что на поясе у него висят.
Делать нечего. Встал с земли Ильич, выпрямился во весь свой невеликий рост и приготовился смерть большевистскую за революцию принять. А Лев Толстой вскинул ружье, прицелился и нажал разом на два курка.
Щелкнули курки да и только. Забыло его сиятельство, что все патроны сегодня он уже на несчастных косых перевел.
А Ильич бросился бежать опрометью, проворнее зайца, только пятки сверкают.
Разозлился Лев Толстой, машет ему кулаком вслед и кричит: «Я тебя, наглеца, из-под земли достану!» Потом собрал он грибы, те, что Ильич насобирал и отнес на кухню, чтобы Софья Андреевна сготовила ему на вечер чего-нибудь вегетарианского.
Поужинал Лев Толстой, а наутро отправился на фирменном поезде «Анна К.» в Москву, на завод Михельсона. На заводе том Льва Толстого никто не признал, потому что там были одни мастеровые да чекисты, эротическую литературу графа не читавшие.
Укончил Ильич свой спич на митинге, оглянулся окрест и видит в толпе Льва Толстого в ленинской кепочке.
Обмер Ильич, и дыхание у него в зобу сперло. А Лев Толстой вынул, ухмыляясь, из порток свой именной браунинг, что подарил ему товарищ Свердлов, пальнул отравленной пулей в Ильича да и был таков.
Очнулся Владимир Ильич в кремлевских палатах и спрашивает хитроумного зверя чекиста Якоба Петерса: «Ну как, поймали его?»
- Поймали-поймали! - бодро отвечает ему хитроумный зверь товарищ Якоб Петерс.
Успокоился вмиг Ильич и заснул чутким большевистским сном.
А хитроумный зверь товарищ Петерс со Львом Толстым связываться и не собирался, потому что знал, что его сиятельство из-под земли обидчика достанет и примерно накажет.
Да так, что мало не покажется. А потому свалил он все на того, кого никому не было жалко - на несчастную Фаню Каплан, любовию к Ильичу ослепленную.
Хотел было ее товарищ Сталин из когтей катов-извергов вырвать, да не сподобился: далече он тогда от Москвы был.
А Ильич от хвори все же оправился, но больше в лес по грибы уже не хаживал. Тем более, с чекистами.