Кризис сельского хозяйства; его причины
Экономическое положение России на рубеже ХХ-го века могло бы считаться, в общем, удовлетворительным, если бы к тому времени не начал проявляться все отчетливее глубокий внутренний недуг, подтачивавший сельское хозяйство - которым жило свыше четырех пятых населения страны. Промышленность, хотя и переживала кризис после периода бурного роста, продолжала развиваться; доходы государства увеличивались; железнодорожная сеть разрасталась, Сибирская дорога строилась с исключительной быстротой. Но все громче раздавались голоса, указывавшие на угрожающее положение русской деревни.
Россия считалась житницей Европы. Широкая полоса ее земли - черноземная область - отличалась исключительным плодородием. Русское хозяйство в целом сделало за последнее десятилетие огромные шаги вперед. И тем не менее в центральных областях России, в самой сердцевине государства, каждый неурожай грозил вызвать голод, требующий широкой помощи от государства. В западной Европе таких явлений не было уже давно; а если в Индии, в Китае бывало много хуже, - это не могло никак служить «утешением»: ведь во всех других отношениях Россия стояла неизмеримо выше «азиатских» условий.
Заграницей зачастую были склонны приписывать эти угрожающие явления - русским земельным порядком, причем упорно держалась легенда о том, будто в России вся земля принадлежит помещикам, которые, мол, отбирают у крестьян чуть ли не весь урожай! На самом деле картина была совершенно иная, - едва ли не прямо противоположная.
В 50 губерниях Европейской России, - где проживало свыше 3/4 населения империи, - было огромное преобладание крестьянского землевладения и землепользования. На бумаге, крестьяне имели около 40 процентов всей площади; в действительности их доля была еще несравненно больше, так как казне принадлежали главным образом леса и неудобные земли и если их отбросить, у казны оставалось всего несколько миллионов десятин удобной земли. Удельные земли составляли заметную величину только в одной губернии (Симбирской). Уже при отмене крепостного права к крестьянам отошло более половины всех удобных земель; за сорок лет неуклонно продолжался переход земель от дворян к крестьянам и лицам других сословий. В начале ХХ-го века, крестьянам принадлежало свыше 160 миллионов десятин земли, - более чем на три четверти удобной; дворяне имели 52 миллиона (около половины - леса и неудобные земли); а всем другим владельцам (купцам, иностранцам, городам, акционерным кампаниям и т. д.) - около 30 миллионов (преимущественно удобных земель).
В 22 губерниях - почти во всей черноземной полосе - более половины всей земельной площади принадлежали крестьянам, - местами до 80 процентов. К этому надо еще прибавить, что казенные и удельные удобные земли, и значительная доля частновладельческих, находились в аренде у крестьян. Подобного преобладания мелкого крестьянского хозяйства над крупным не было ни в Англии, ни в Германии, ни даже в послереволюционной Франции. Россия была страной мелкого крестьянского хозяйства. Большие имения были островками в крестьянском море. Только в Царстве Польском, в Прибалтийском Крае (и в Минской губернии) дворянское землевладение преобладало над крестьянским.
Государственная власть оберегала крестьянское землевладение путем целого ряда законодательных мер. Земли, попадавшие в руки крестьянских обществ, становились их неотчуждаемой собственностью: крестьянские владения могли только рости, и действительно росли из года в год. Существовал даже особый государственный орган, Крестьянский банк, целью которого была скупка земель у частных владельцев для перепродажи их крестьянам на льготных условиях платежа.
Между тем, крестьянское землевладение было, в хозяйственном отношении, наименее производительным. Даже средний уровень урожайности на частновладельческих землях был примерно на 1/3 выше, чем на крестьянских; в отдельных, более культурных имениях урожайность была еще много выше. Во время диспута о «влиянии урожаев и хлебных ценах», указывалось, что огромное большинство крестьянских хозяйств (говорили о 91 проценте, но эта цифра была преувеличена) не имеет хлеба для продажи; следовательно, прокормления городов, фабрик и даже крестьянства тех губерний, где своего хлеба не хватает, зависало преимущественно от частновладельческих земель; эти же земли давали тот избыток, который вывозился заграницу и являлся главной статьей русского торгового баланса; из того же избытка в голодные годы кормилось крестьянство пострадавших от неурожая местностей.
Заслуживает внимания, что в общем наиболее страдали от неурожаев как раз те губернии, где был наибольший процент крестьянского землевладения: Казанская, Самарская, Уфимская, Воронежская, Пензенская, Тамбовская, Рязанская и т. д. Все это были плодороднейшие, обильные земли; и тем не менее, все яснее становилось, что сельское хозяйство в этих местностях переживает тягчайший кризис.
Сами крестьяне обычно усматривали причину этого кризиса в малоземелье, или в переобременении налогами. Но и соляной налог, и подушная подать были отменены еще в 1880-х годах; земельный налог составлял ничтожную величину и, собственно, единственным серьезным прямым налогом, лежавшим на крестьянстве, были выкупные платежи за землю, полученную при освобождении.
Основная причина сельскохозяйственного кризиса была в условиях крестьянского хозяйства и прежде всего в условиях землепользования. Огромное большинство крестьянских земель принадлежало общинам. Крестьяне владели землею не единолично, а коллективно - земля считалась принадлежащей «миру», который не только мог перераспределять ее между своими членами, но и устанавливать правила и порядок обработки земель.
Община господствовала во всей центральной, северной, восточной и южной России и на северном Кавказе, тогда как лишь в западном крае (гл. обр. в губерниях, принадлежавших Польше до конца XVIII века) преобладала крестьянская частная собственность на землю в виде подворного владения. (К востоку от Днепра, подворное владение господствовало только в Полтавской губ. и в частях Черниговской и Курской губ.).
Знаменательным был тот факт, что ни одна из западных губерний с подворным владением не знала того голода вследствие неурожаев, который становился периодическим бедствием центральной и восточной России, - хотя крестьянские наделы в западных губерниях были много меньше, а процент крестьянского владения много ниже, чем в остальных частях России.
Россия считалась житницей Европы. Широкая полоса ее земли - черноземная область - отличалась исключительным плодородием. Русское хозяйство в целом сделало за последнее десятилетие огромные шаги вперед. И тем не менее в центральных областях России, в самой сердцевине государства, каждый неурожай грозил вызвать голод, требующий широкой помощи от государства. В западной Европе таких явлений не было уже давно; а если в Индии, в Китае бывало много хуже, - это не могло никак служить «утешением»: ведь во всех других отношениях Россия стояла неизмеримо выше «азиатских» условий.
Заграницей зачастую были склонны приписывать эти угрожающие явления - русским земельным порядком, причем упорно держалась легенда о том, будто в России вся земля принадлежит помещикам, которые, мол, отбирают у крестьян чуть ли не весь урожай! На самом деле картина была совершенно иная, - едва ли не прямо противоположная.
В 50 губерниях Европейской России, - где проживало свыше 3/4 населения империи, - было огромное преобладание крестьянского землевладения и землепользования. На бумаге, крестьяне имели около 40 процентов всей площади; в действительности их доля была еще несравненно больше, так как казне принадлежали главным образом леса и неудобные земли и если их отбросить, у казны оставалось всего несколько миллионов десятин удобной земли. Удельные земли составляли заметную величину только в одной губернии (Симбирской). Уже при отмене крепостного права к крестьянам отошло более половины всех удобных земель; за сорок лет неуклонно продолжался переход земель от дворян к крестьянам и лицам других сословий. В начале ХХ-го века, крестьянам принадлежало свыше 160 миллионов десятин земли, - более чем на три четверти удобной; дворяне имели 52 миллиона (около половины - леса и неудобные земли); а всем другим владельцам (купцам, иностранцам, городам, акционерным кампаниям и т. д.) - около 30 миллионов (преимущественно удобных земель).
В 22 губерниях - почти во всей черноземной полосе - более половины всей земельной площади принадлежали крестьянам, - местами до 80 процентов. К этому надо еще прибавить, что казенные и удельные удобные земли, и значительная доля частновладельческих, находились в аренде у крестьян. Подобного преобладания мелкого крестьянского хозяйства над крупным не было ни в Англии, ни в Германии, ни даже в послереволюционной Франции. Россия была страной мелкого крестьянского хозяйства. Большие имения были островками в крестьянском море. Только в Царстве Польском, в Прибалтийском Крае (и в Минской губернии) дворянское землевладение преобладало над крестьянским.
Государственная власть оберегала крестьянское землевладение путем целого ряда законодательных мер. Земли, попадавшие в руки крестьянских обществ, становились их неотчуждаемой собственностью: крестьянские владения могли только рости, и действительно росли из года в год. Существовал даже особый государственный орган, Крестьянский банк, целью которого была скупка земель у частных владельцев для перепродажи их крестьянам на льготных условиях платежа.
Между тем, крестьянское землевладение было, в хозяйственном отношении, наименее производительным. Даже средний уровень урожайности на частновладельческих землях был примерно на 1/3 выше, чем на крестьянских; в отдельных, более культурных имениях урожайность была еще много выше. Во время диспута о «влиянии урожаев и хлебных ценах», указывалось, что огромное большинство крестьянских хозяйств (говорили о 91 проценте, но эта цифра была преувеличена) не имеет хлеба для продажи; следовательно, прокормления городов, фабрик и даже крестьянства тех губерний, где своего хлеба не хватает, зависало преимущественно от частновладельческих земель; эти же земли давали тот избыток, который вывозился заграницу и являлся главной статьей русского торгового баланса; из того же избытка в голодные годы кормилось крестьянство пострадавших от неурожая местностей.
Заслуживает внимания, что в общем наиболее страдали от неурожаев как раз те губернии, где был наибольший процент крестьянского землевладения: Казанская, Самарская, Уфимская, Воронежская, Пензенская, Тамбовская, Рязанская и т. д. Все это были плодороднейшие, обильные земли; и тем не менее, все яснее становилось, что сельское хозяйство в этих местностях переживает тягчайший кризис.
Сами крестьяне обычно усматривали причину этого кризиса в малоземелье, или в переобременении налогами. Но и соляной налог, и подушная подать были отменены еще в 1880-х годах; земельный налог составлял ничтожную величину и, собственно, единственным серьезным прямым налогом, лежавшим на крестьянстве, были выкупные платежи за землю, полученную при освобождении.
Основная причина сельскохозяйственного кризиса была в условиях крестьянского хозяйства и прежде всего в условиях землепользования. Огромное большинство крестьянских земель принадлежало общинам. Крестьяне владели землею не единолично, а коллективно - земля считалась принадлежащей «миру», который не только мог перераспределять ее между своими членами, но и устанавливать правила и порядок обработки земель.
Община господствовала во всей центральной, северной, восточной и южной России и на северном Кавказе, тогда как лишь в западном крае (гл. обр. в губерниях, принадлежавших Польше до конца XVIII века) преобладала крестьянская частная собственность на землю в виде подворного владения. (К востоку от Днепра, подворное владение господствовало только в Полтавской губ. и в частях Черниговской и Курской губ.).
Знаменательным был тот факт, что ни одна из западных губерний с подворным владением не знала того голода вследствие неурожаев, который становился периодическим бедствием центральной и восточной России, - хотя крестьянские наделы в западных губерниях были много меньше, а процент крестьянского владения много ниже, чем в остальных частях России.