Блаженное время (с)
По вторникам и пятницам, пока Даша третирует клавир (он же пианино) в музыкальной школе, я получаю от Судьбы невероятный подарок - 90 минут личного, совершенно неприкосновенного всевозможными делами времени. Я иду в любимое кото-кафе "Нублу" и усаживаюсь в мягкое кресло, затянутое багровым сатином. Заказываю чашечку черного как смоль турецкого кофе, подслащенного лишь маленьким квадратиком рахат-лукума, и беру в аренду пушистую кошку Блаженку - очень привередливую, но неимоверно умиротворяющую даму.
Пока маленькая хозяйка большого дома лениво мурлычет, скрутившись в клубок у меня на коленях и требуя постоянной ласки, я знакомлюсь с историей Нового Сада - города, о котором мне так много предстоит узнать. Первую четверть часа мне приходится пробираться сквозь дебри непонятных слов и замысловатых конструкций, часть из которых уже давно не встретишь в обиходе. Плохому танцору, как водится, мешает все: и звуки, доносящиеся с соседних столиков, и густые клубы сигаретного дыма, и громкое хлопанье дверью.
Но буква за буквой да слово за словом исчезают и пространство, и время. Остаемся лишь мы с Блаженкой да пожелтевшие страницы, повествующие о росте национальной идеи, возвеличивании града, сумевшего превратиться из обслуживающего крепость поселка в культурный центр целой провинции, и о Бунте, изменившем все - и облик города, и его быт.
Минуты пролетают незаметно. Я опустошаю свою чашку, закрываю книгу и вновь возвращаюсь в мир, где нет ни рынков, полных рыбы да раков, ни понтонного моста - чуда инженерной мысли, соединявшего гражданский Нови Сад с военным оплотом Петроварадином. Давно пропали каналы, отделявшие части города друг от друга, и острова, когда-то возвышавшиеся посреди могучего Дуная. Затерялись во времени трамваи, колесившие до самой Градской кучи, и приземистые дома, покрытые камышом, что еще совсем недавно "населяли" Железничку.
Прошлое ушло, но оно непременно вернется - в следующий вторник, с очередным глотком крепкого и горького турецкого кофе.
Пока маленькая хозяйка большого дома лениво мурлычет, скрутившись в клубок у меня на коленях и требуя постоянной ласки, я знакомлюсь с историей Нового Сада - города, о котором мне так много предстоит узнать. Первую четверть часа мне приходится пробираться сквозь дебри непонятных слов и замысловатых конструкций, часть из которых уже давно не встретишь в обиходе. Плохому танцору, как водится, мешает все: и звуки, доносящиеся с соседних столиков, и густые клубы сигаретного дыма, и громкое хлопанье дверью.
Но буква за буквой да слово за словом исчезают и пространство, и время. Остаемся лишь мы с Блаженкой да пожелтевшие страницы, повествующие о росте национальной идеи, возвеличивании града, сумевшего превратиться из обслуживающего крепость поселка в культурный центр целой провинции, и о Бунте, изменившем все - и облик города, и его быт.
Минуты пролетают незаметно. Я опустошаю свою чашку, закрываю книгу и вновь возвращаюсь в мир, где нет ни рынков, полных рыбы да раков, ни понтонного моста - чуда инженерной мысли, соединявшего гражданский Нови Сад с военным оплотом Петроварадином. Давно пропали каналы, отделявшие части города друг от друга, и острова, когда-то возвышавшиеся посреди могучего Дуная. Затерялись во времени трамваи, колесившие до самой Градской кучи, и приземистые дома, покрытые камышом, что еще совсем недавно "населяли" Железничку.
Прошлое ушло, но оно непременно вернется - в следующий вторник, с очередным глотком крепкого и горького турецкого кофе.