Дугин об истории
Спасибо kireevу, посмотрел старого "знакомца" Дугина. В отличие от авторов недавних указов или от Лиз Чейни, он многое прекрасно разбирается в гуманитарных науках. Перегибает палку, когда говорит, что "нет фактов, только интерпретации", но совсем немного, не больше, чем многие преподаватели на лекции, объясняющие суть конструктивизма студентам.
Иногда, правда, казалось, он цитирует мою статью десятилетней давности о его сотрудничестве с Геннадием Селезневым:
"Сейчас, когда мы отбросили марксистскую парадигму истории, мы остались в вакууме", - говорит Александр Гельевич (ср. мой текст о нем же:
"зародившись в рамках традиционной науки, и марксизм, и геополитика превратились в идеологические концепции, используемые для обоснования политических шагов. Именно эта общность объясняет тот факт, что после краха марксистской идеологии в России ей на смену пришла именно геополитика. В таком ракурсе гораздо понятнее и быстрое принятие многими деятелями коммунистической партии геополитических концепций в качестве идеологических опор своих внешнеполитических взглядов").
Но вернемся к сути его выступления. Суть такова - коли история это интерпретация, то нельзя доверять споры о ней ученым - они лишь увеличат количество трактовок. Нужно "вводить историческую аксиоматику", и вот "президент или премьер-министр" (Дугин не скрывает, что он поклонник премьер-министра) "решили разрубить гордиев узел, сказав: вот, мы вводим историческую аксиоматику" (перечисляя азы, он, правда, говорит, что "мы выиграли войну, а не Америка". Положим, и мы, и Америка, не надо противопоставлять).
Дальше - больше. "Тех кто не согласен с этой аксиоматикой, мы будем сажать. Это тоже правильно". Потому что "любая эпистема утверждается в обществе с помощью насилия".
"Мы будем утверждать этой комиссией наш национальный российский миф. Мы выберем три-четыре точки... Я думаю, это будет вопрос о победе в Великой отечественной войне и о недопустимости приравнивания Сталина к Гитлеру". Потом, неожиданно, в список подлежащих наказанию вошла "моноэтническая версия русской истории". Это ничего, что подобное уже есть в УК, надо еще и авторитетом комиссии по фальсификации подтвердить.
Но чтобы утвердить наш миф, нам надо кого-то посадить. Дугин предлагает посадить, "например", Гавриила Попова.
Словом "миф" Дугин пользуется расширительно. "Холокост - это миф, и бином Ньютона - это миф". Ну, в каком бы смысле не называть холокост мифом, бином Ньютона - все же из другой области. Но не будем придираться, тем более заканчивает Дугин ударно - "миф это то, что отличает человека от животного".
Основной аргумент - в Европе так делают (Холокост запрещено отрицать, на Украине - голодомор).
Теперь давайте разберем сказанное. Про европейский опыт правильно написал тот же kireev: Дугин ошибается... И некоторые страны в Европе могут ошибаться тоже. То, что на Украине делают с национальной историей - обидно, но понятно: зачем же уподобляться таким образцам?
По сути дела, Дугин выводит все гуманитарное знание из области науки (несмотря на заклинания "А история это наука!") в область аксиологии. "Что такое хорошо, и что такое плохо". Здесь уже содержится передергивание, но пока отложим. Главный вопрос такой: кто и по какому праву уполномочен определять, что хорошо, а что плохо в истории? По Дугину, - государство по праву силы.
Эта мысль вполне вписывается в его идеал государства, сильного, патерналистского и неподотчетного обществу; но это не то государство, которое может существовать в XXI веке. Даже в риторике наших авторитарных правителей подотчетность государства обществу никуда не делась, и демократия там присутствует. А раз так, то, чтобы привести реальность в соответствие с предпочитаемым Дугиным мифом, надо бы государству перестать оглядываться на чуждый нам миф, и перестать называть себя демократией? Не этот ли призыв слышится из уст геополитика?
Надеюсь, однако, что такой вариант развития страны - из области антиутопии, и мы-таки исходим из того, что государство выражает общественный консенсус (да, кстати, это слово и сам Дугин использовал). Но тогда позвольте...
С чего он взял, что "То, что Сталин - молодец, - это наш национальный миф"? Как раз Сталин и его роль в истории страны (не о международных отношениях даже тут речь) - один из самых спорных вопросов, в котором общество никак не готово прийти к консенсусу. Та половина страны, "которую сажали" никак не готова согласиться с той, "которая сажала" (А.Ахматова).
Давайте теперь вернемся к задачам гуманитарной науки. Как вообще определяется добро и зло в общественных деяниях? Какие критерии могут быть у государства? Государственный критерий - эффективность. Киссинджер где-то цитировал Ришелье, будто бы сказавшего, что "у государства, в отличие от человека, не бывает загробной жизни и воздаяния за добродетели и грехи, следовательно, государство не может опираться на мораль при принятии политических решений". То есть, исторические "добро и зло" могут государством определяться, только исходя из так или иначе понятой сегодняшней эффективности.
На самом деле, гуманитарная наука (и история не в последнюю очередь) действительно имеет связь с аксиологией. Но она не должна подчиняться навязанной кем-то системе координат - ее роль (одна из ролей) как раз и состоит в выработке обществом представлений о добре и зле. "Холокост" не потому зло, что так решило государство, решившее воспитать своих подданных (кажется, такое представление слышится из выступления Дугина), а потому что урок, преподанный Европе государственной (!) политикой по уничтожению целых народов, урок исторический, подчеркнул в представлениях о морали особый вид зла. Дугин же развернул логику на 180 градусов.
Я выделил слово "государственной" потому, что за политикой, ставшей известной как Холокост, стояло государство, также с помощью силы внедрявшее свою - расовую, нацистскую - историческую аксиоматику. Может быть, это тоже надо воспринять как урок?
Есть у призыва Дугина и еще один недостаток. Недостаток прикладной, но от этого не менее важный.
Запрет на обсуждение таких тем, как история Второй мировой войны, просто сделает российские позиции заведомо слабыми по сравнению с оппонентами, но никак не поможет утвердить собственный миф. Он закроет возможность для любого диалога, создав тысячи тупиков там, где можно было бы прийти к пониманию. И вообще, такой знаток и ценитель структуралистов, Лумана, Витгенштейна и кого он там еще назвал, не может не знать, что дискурс есть постоянная борьба за дискурсивную гегемонию, а не результат этой борьбы, и что дискурсивная победа не может быть достигнута с помощью государственного насилия, как бы Карл Шмитт не намекал на обратное.
Иногда, правда, казалось, он цитирует мою статью десятилетней давности о его сотрудничестве с Геннадием Селезневым:
"Сейчас, когда мы отбросили марксистскую парадигму истории, мы остались в вакууме", - говорит Александр Гельевич (ср. мой текст о нем же:
"зародившись в рамках традиционной науки, и марксизм, и геополитика превратились в идеологические концепции, используемые для обоснования политических шагов. Именно эта общность объясняет тот факт, что после краха марксистской идеологии в России ей на смену пришла именно геополитика. В таком ракурсе гораздо понятнее и быстрое принятие многими деятелями коммунистической партии геополитических концепций в качестве идеологических опор своих внешнеполитических взглядов").
Но вернемся к сути его выступления. Суть такова - коли история это интерпретация, то нельзя доверять споры о ней ученым - они лишь увеличат количество трактовок. Нужно "вводить историческую аксиоматику", и вот "президент или премьер-министр" (Дугин не скрывает, что он поклонник премьер-министра) "решили разрубить гордиев узел, сказав: вот, мы вводим историческую аксиоматику" (перечисляя азы, он, правда, говорит, что "мы выиграли войну, а не Америка". Положим, и мы, и Америка, не надо противопоставлять).
Дальше - больше. "Тех кто не согласен с этой аксиоматикой, мы будем сажать. Это тоже правильно". Потому что "любая эпистема утверждается в обществе с помощью насилия".
"Мы будем утверждать этой комиссией наш национальный российский миф. Мы выберем три-четыре точки... Я думаю, это будет вопрос о победе в Великой отечественной войне и о недопустимости приравнивания Сталина к Гитлеру". Потом, неожиданно, в список подлежащих наказанию вошла "моноэтническая версия русской истории". Это ничего, что подобное уже есть в УК, надо еще и авторитетом комиссии по фальсификации подтвердить.
Но чтобы утвердить наш миф, нам надо кого-то посадить. Дугин предлагает посадить, "например", Гавриила Попова.
Словом "миф" Дугин пользуется расширительно. "Холокост - это миф, и бином Ньютона - это миф". Ну, в каком бы смысле не называть холокост мифом, бином Ньютона - все же из другой области. Но не будем придираться, тем более заканчивает Дугин ударно - "миф это то, что отличает человека от животного".
Основной аргумент - в Европе так делают (Холокост запрещено отрицать, на Украине - голодомор).
Теперь давайте разберем сказанное. Про европейский опыт правильно написал тот же kireev: Дугин ошибается... И некоторые страны в Европе могут ошибаться тоже. То, что на Украине делают с национальной историей - обидно, но понятно: зачем же уподобляться таким образцам?
По сути дела, Дугин выводит все гуманитарное знание из области науки (несмотря на заклинания "А история это наука!") в область аксиологии. "Что такое хорошо, и что такое плохо". Здесь уже содержится передергивание, но пока отложим. Главный вопрос такой: кто и по какому праву уполномочен определять, что хорошо, а что плохо в истории? По Дугину, - государство по праву силы.
Эта мысль вполне вписывается в его идеал государства, сильного, патерналистского и неподотчетного обществу; но это не то государство, которое может существовать в XXI веке. Даже в риторике наших авторитарных правителей подотчетность государства обществу никуда не делась, и демократия там присутствует. А раз так, то, чтобы привести реальность в соответствие с предпочитаемым Дугиным мифом, надо бы государству перестать оглядываться на чуждый нам миф, и перестать называть себя демократией? Не этот ли призыв слышится из уст геополитика?
Надеюсь, однако, что такой вариант развития страны - из области антиутопии, и мы-таки исходим из того, что государство выражает общественный консенсус (да, кстати, это слово и сам Дугин использовал). Но тогда позвольте...
С чего он взял, что "То, что Сталин - молодец, - это наш национальный миф"? Как раз Сталин и его роль в истории страны (не о международных отношениях даже тут речь) - один из самых спорных вопросов, в котором общество никак не готово прийти к консенсусу. Та половина страны, "которую сажали" никак не готова согласиться с той, "которая сажала" (А.Ахматова).
Давайте теперь вернемся к задачам гуманитарной науки. Как вообще определяется добро и зло в общественных деяниях? Какие критерии могут быть у государства? Государственный критерий - эффективность. Киссинджер где-то цитировал Ришелье, будто бы сказавшего, что "у государства, в отличие от человека, не бывает загробной жизни и воздаяния за добродетели и грехи, следовательно, государство не может опираться на мораль при принятии политических решений". То есть, исторические "добро и зло" могут государством определяться, только исходя из так или иначе понятой сегодняшней эффективности.
На самом деле, гуманитарная наука (и история не в последнюю очередь) действительно имеет связь с аксиологией. Но она не должна подчиняться навязанной кем-то системе координат - ее роль (одна из ролей) как раз и состоит в выработке обществом представлений о добре и зле. "Холокост" не потому зло, что так решило государство, решившее воспитать своих подданных (кажется, такое представление слышится из выступления Дугина), а потому что урок, преподанный Европе государственной (!) политикой по уничтожению целых народов, урок исторический, подчеркнул в представлениях о морали особый вид зла. Дугин же развернул логику на 180 градусов.
Я выделил слово "государственной" потому, что за политикой, ставшей известной как Холокост, стояло государство, также с помощью силы внедрявшее свою - расовую, нацистскую - историческую аксиоматику. Может быть, это тоже надо воспринять как урок?
Есть у призыва Дугина и еще один недостаток. Недостаток прикладной, но от этого не менее важный.
Запрет на обсуждение таких тем, как история Второй мировой войны, просто сделает российские позиции заведомо слабыми по сравнению с оппонентами, но никак не поможет утвердить собственный миф. Он закроет возможность для любого диалога, создав тысячи тупиков там, где можно было бы прийти к пониманию. И вообще, такой знаток и ценитель структуралистов, Лумана, Витгенштейна и кого он там еще назвал, не может не знать, что дискурс есть постоянная борьба за дискурсивную гегемонию, а не результат этой борьбы, и что дискурсивная победа не может быть достигнута с помощью государственного насилия, как бы Карл Шмитт не намекал на обратное.