Еще Быков о злободневном
Повапленное
Мы в новом мире очутились.
В нем полноправно правит цвет.
Раскрашенный Исаев-Штирлиц
спасает крашеную Кэт.
Страна, от старца до плейбоя,
глядит, махнув на все рукой:
какое небо голубое!
А Мюллер розовый какой!
А краски - словно от Диснея!
Герой предстал во всей красе
и врет, нимало не краснея:
в разведке так умеют все.
Эффект покуда не изучен.
Какие планы, Боже мой!
Давайте Чаплина озвучим,
а то ведь бегает немой…
Зачем смотреть благоговейно
на купола-колокола
из кинофрески Эйзенштейна?
Покрасить их, и все дела!
Желаем зрителю добра ведь:
чего он пялится во мрак?
И, кстати, Грозного поправить,
а то одет незнамо как.
Пускай его причешет Зверев,
российской моды ветеран,
и зритель купится, поверив,
что Грозный стильный был тиран.
Увы, краситель сериала
забыл (его ли в том вина?),
что фильм Лиознова снимала
уже в цветные времена.
Мы упустили между делом,
маркетингом увлечены,
что он задуман черно-белым,
каким был мир в конце войны:
там многоцветие не в моде,
лубочных красок не видать…
И коммунисты даже вроде
хотят на это в суд подать -
но не получат перевеса.
Родная партия, прости:
навряд ли на пути прогресса
барьер возможно возвести.
Тут поле мощное такое,
что дела хватит на века:
к примеру, есть «Каприччос» Гойи -
их не покрасили пока;
расцветим в будущем для пробы,
не опасаючись суда,
офорты Рембрандта? Еще бы!
Гравюры Дюрера? О да!
Кто пожелает нос расквасить,
трудясь на новом рубеже?
Гораздо проще перекрасить
то, что имеется уже.
И что мы скромничаем, братья,
свой имидж втаптывая в грязь?
Детей любимое занятье -
игра полезная «Раскрась».
Раз в десять лет, по зову сердца,
мы перекрашиваем всласть
былые доблести и зверства
из черной - в розовую масть,
давно устав дивить планету,
устав искать благую весть…
Раз ничего другого нету -
давайте красить то, что есть.
С одной догадкой нету сладу -
пусть я за это огребу:
мы все давно - лет тридцать кряду -
живем в повапленном гробу.
На нем, как прежде, надпись «Russia»,
внутри отделка из Европ,
он лакирован, он подкрашен,
в нем нефть и газ, но это гроб.
Соседи пялят без опаски
глаза бесстыжие свои.
На нем лежат различной краски
несовместимые слои:
он черным был и краснокожим,
он примерял защитный цвет…
Его мы только красить можем,
но переделать - нет и нет.
Страна моя! Я твой поклонник.
Но почему передо мной
лежит накрашенный покойник,
моей зовущийся страной?!
Отсюда, верно, наша злоба,
скопившаяся в тайниках, -
что из повапленного гроба
нам всем не вылезти никак.
Раскрашен фильм, озвучен Чаплин,
родная нефть идет в трубу,
престол незыблем, гроб поваплен,
и в нем стабильно, как в гробу...
А впрочем, есть у этой меры
резон, придуманный давно:
коль все вокруг настолько серы -
пусть краски будут хоть в кино.
Я был ребенком оробелым,
но суть вещей открылась мне:
был телевизор черно-белым,
а мир вокруг - цветным вполне.
Отчизна, выцветшая снова,
в который раз за тыщу лет!
Лови хоть Штирлица цветного,
раз ничего цветного нет.
*Покрашенное (церковно-славянск.).
Дмитрий Быков