Попытка диалога
Я понимаю, что часть коллег воспринимает государство в его нынешнем виде вообще, и минобрнауки в частности как злую силу, целью которой является уничтожение образования. В этом случае, конечно, никакого диалога быть не может; но в этом случае перед нами тупик, выхода из которого не наблюдается. Однако мне представляется, что часть проблем являются следствием недостатка коммуникации: преподавательское сообщество не понимает, чего хочет добиться министерство, а министерство не понимает, как его действия сказываются на преподавателях вузов и качестве образования в целом. В общем, проблема - в разрушенных (или не созданных) системах обратной связи.
Вот исходя из таких предположений я затеял переписку с министерским чиновником среднего уровня (благо, он сам предложил) "по широкому кругу вопросов". Сразу скажу, что диалог вышел на троечку с минусом (причем первый обмен мнениями был вообще на двойку, но постепенно некая коммуникация прорезалась). Не уверен, что мне надо пересказывать содержание всей переписки, но вот несколько наиболее ярких, с моей точки зрения, результатов:
1. Один из моих основных тезисов, - что преподаватели "тонут" в бумажном вале, обрушившимся на них несколько лет назад, я так и не сумел "донести" до адресата. Он отказался в это поверить (?), требовал подкрепления этой информации статистикой, сообщал, что на мои примеры у него есть контрпримеры (из МГУ и МФТИ), - словом, никаких таких требований от министерства, которые бы привели к увеличению бумажной отчетности и бумажной работы, нет и не было. Понятно, что статистики у меня нет, - но вот интересно, в самом деле, насколько репрезентативен мой опыт? Какое число коллег ощущает ту же засасывающую "бумажную вселенную" (а кто, напротив, ничего такого особенного в последние годы не ощутил)?
2. Министерство не имеет возможности контролировать ректоров. Ему, министерству, самому было бы интересно узнать, сколько ректоры зарабатывают. Но при этом - никак изменить эту ситуацию оно не может. Университеты - самостоятельные организации, все определяется самоуправлением, поэтому - боритесь, если вам что-то не нравится. (Правда, в одном из писем прозвучало и "хорошо, что нет самоуправления", потому как у профессоров нет необходимых для управления компетенций). Это, кстати, и скрытый ответ на незаданный мною вопрос про низкую оплату труда.
3. Разговаривать о целях образования для общества, о парадигме, лежащей в основе реформ (например, обо всей этой разнице между образованием как "услугой", "механизмом модернизации" и "социальной сферой") мой собеседник вообще не захотел: как я понял, потому, что это слишком абстрактно, не имеет отношения к управлению образованием, и потому что эти решения принимаются где-то в другом месте, а МОН лишь инструмент их выполнения. Когда же речь идет о наполнении реформ, Министерство всегда советуется с университетами, собирает совещания, на которые приезжают проректоры, которым нечего сказать; поэтому говорит всегда только ВШЭ. Если бы проректоры предлагали альтернативы, их бы тоже рассматривали.
Вот примерно таковы результаты. Неутешительны, с одной стороны, - от Министерства ждать большого разговора, видимо, не стоит. С другой же стороны, - наверное, такой разговор назрел в самом образовательном сообществе. На какой бы "площадке" поговорить?
Вот исходя из таких предположений я затеял переписку с министерским чиновником среднего уровня (благо, он сам предложил) "по широкому кругу вопросов". Сразу скажу, что диалог вышел на троечку с минусом (причем первый обмен мнениями был вообще на двойку, но постепенно некая коммуникация прорезалась). Не уверен, что мне надо пересказывать содержание всей переписки, но вот несколько наиболее ярких, с моей точки зрения, результатов:
1. Один из моих основных тезисов, - что преподаватели "тонут" в бумажном вале, обрушившимся на них несколько лет назад, я так и не сумел "донести" до адресата. Он отказался в это поверить (?), требовал подкрепления этой информации статистикой, сообщал, что на мои примеры у него есть контрпримеры (из МГУ и МФТИ), - словом, никаких таких требований от министерства, которые бы привели к увеличению бумажной отчетности и бумажной работы, нет и не было. Понятно, что статистики у меня нет, - но вот интересно, в самом деле, насколько репрезентативен мой опыт? Какое число коллег ощущает ту же засасывающую "бумажную вселенную" (а кто, напротив, ничего такого особенного в последние годы не ощутил)?
2. Министерство не имеет возможности контролировать ректоров. Ему, министерству, самому было бы интересно узнать, сколько ректоры зарабатывают. Но при этом - никак изменить эту ситуацию оно не может. Университеты - самостоятельные организации, все определяется самоуправлением, поэтому - боритесь, если вам что-то не нравится. (Правда, в одном из писем прозвучало и "хорошо, что нет самоуправления", потому как у профессоров нет необходимых для управления компетенций). Это, кстати, и скрытый ответ на незаданный мною вопрос про низкую оплату труда.
3. Разговаривать о целях образования для общества, о парадигме, лежащей в основе реформ (например, обо всей этой разнице между образованием как "услугой", "механизмом модернизации" и "социальной сферой") мой собеседник вообще не захотел: как я понял, потому, что это слишком абстрактно, не имеет отношения к управлению образованием, и потому что эти решения принимаются где-то в другом месте, а МОН лишь инструмент их выполнения. Когда же речь идет о наполнении реформ, Министерство всегда советуется с университетами, собирает совещания, на которые приезжают проректоры, которым нечего сказать; поэтому говорит всегда только ВШЭ. Если бы проректоры предлагали альтернативы, их бы тоже рассматривали.
Вот примерно таковы результаты. Неутешительны, с одной стороны, - от Министерства ждать большого разговора, видимо, не стоит. С другой же стороны, - наверное, такой разговор назрел в самом образовательном сообществе. На какой бы "площадке" поговорить?