Фрагмент допроса Сопруненко по Катынскому делу
Фрагмент допроса генерала госбезопасности в отставке Петра Карповича Сопруненко, одного из ключевых участников и свидетелей Катынского дела. Допрос проводился офицерами Главной военной прокуратуры Третецким и Яблоковым.
В 1940 году Сопруненко возглавлял Главное управление по делам военнопленных и интернированных. Все военнопленные находились под контролем его ведомства.
29 апреля 1991 года.
«…Третецкий: А что за письмо, от которого Вам так стало плохо? И кто дал?
Сопруненко: Кобулов дал, там читали его по очереди. Это было от ЦК.
Яблоков: Решение ЦК или постановление ЦК.
Сопруненко: Постановление ЦК.
Третецкий: Постановление ЦК или Политбюро ЦК.
Сопруненко: Этого я не помню.
Яблоков: Что же там было в этом письме, что же Вас так поразило?
Сопруненко: Ну, расстрелять там было, самое главное, это же впервые в практике.
Третецкий: То есть это было на том совещании у Кобулова, не у кого-либо другого?
Сопруненко: У Кобулова.
Яблоков: И что там говорилось, где, сколько расстрелять?
Сопруненко: Об этом там конкретно не говорилось.
Третецкий: Ну у нас было много военнопленных в различных лагерях - это Юхновский и другие, Грязовецкий, Запорожский?
Сопруненко: Как раз в это время было немного лагерей, всего восемь, но в этом письме о них ничего не было.
Третецкий: А расстрелять что было в восьми лагерях?
Сопруненко: Нет, офицеры были сосредоточены в Козельском и Старобельском лагерях, полицейские там, т. е. расстрелять было сказано в этих трех лагерях. Точнее я не помню, в каких лагерях нужно было расстрелять, я знаю, что это дело касалось этих трех лагерей.
Яблоков: А число военнопленных, подлежащих расстрелу, какое было указано в этом письме?
Сопруненко: Да, видимо правильно, это число уже здесь называлось, тысяч 14-15.
Яблоков: В постановлении ЦК, видимо, конкретные задачи не ставились, а кто тогда ставил конкретные задачи по выполнению этого постановления и чья подпись стояла под этим письмом?
Сопруненко: Да, подпись Сталина стояла.
Яблоков: Одна или еще и другие?
Сопруненко: Одна подпись Сталина.
Третецкий: Это точно Вы видели, что Сталина?
Сопруненко: По-моему, да.
Третецкий: Не помните, чем была исполнена подпись, карандашом или ручкой, каким цветом?
Сопруненко: Нет, этого уже не помню.
В 1940 году Сопруненко возглавлял Главное управление по делам военнопленных и интернированных. Все военнопленные находились под контролем его ведомства.
29 апреля 1991 года.
«…Третецкий: А что за письмо, от которого Вам так стало плохо? И кто дал?
Сопруненко: Кобулов дал, там читали его по очереди. Это было от ЦК.
Яблоков: Решение ЦК или постановление ЦК.
Сопруненко: Постановление ЦК.
Третецкий: Постановление ЦК или Политбюро ЦК.
Сопруненко: Этого я не помню.
Яблоков: Что же там было в этом письме, что же Вас так поразило?
Сопруненко: Ну, расстрелять там было, самое главное, это же впервые в практике.
Третецкий: То есть это было на том совещании у Кобулова, не у кого-либо другого?
Сопруненко: У Кобулова.
Яблоков: И что там говорилось, где, сколько расстрелять?
Сопруненко: Об этом там конкретно не говорилось.
Третецкий: Ну у нас было много военнопленных в различных лагерях - это Юхновский и другие, Грязовецкий, Запорожский?
Сопруненко: Как раз в это время было немного лагерей, всего восемь, но в этом письме о них ничего не было.
Третецкий: А расстрелять что было в восьми лагерях?
Сопруненко: Нет, офицеры были сосредоточены в Козельском и Старобельском лагерях, полицейские там, т. е. расстрелять было сказано в этих трех лагерях. Точнее я не помню, в каких лагерях нужно было расстрелять, я знаю, что это дело касалось этих трех лагерей.
Яблоков: А число военнопленных, подлежащих расстрелу, какое было указано в этом письме?
Сопруненко: Да, видимо правильно, это число уже здесь называлось, тысяч 14-15.
Яблоков: В постановлении ЦК, видимо, конкретные задачи не ставились, а кто тогда ставил конкретные задачи по выполнению этого постановления и чья подпись стояла под этим письмом?
Сопруненко: Да, подпись Сталина стояла.
Яблоков: Одна или еще и другие?
Сопруненко: Одна подпись Сталина.
Третецкий: Это точно Вы видели, что Сталина?
Сопруненко: По-моему, да.
Третецкий: Не помните, чем была исполнена подпись, карандашом или ручкой, каким цветом?
Сопруненко: Нет, этого уже не помню.
