Скажи мне «Да»
В моей домашней лаборатории сегодня ничего не могло измениться, но я все равно зашел туда перед сном. Как и предыдущие несколько дней, моя гостья - совсем молоденькая девушка Тамара - спала в паутине из проводов. Она проспит еще как минимум неделю, но я навещал ее каждое утро и каждый вечер, поздороваться и пожелать спокойной ночи. Вот что значит старость и долгая жизнь в одиночестве. Когда она проснется, я буду ворчать и мечтать, чтобы она поскорее исчезла из моей жизни, а сейчас я маялся от безделья и подглядывал в ее сны, которые сам же и создал. Я подключился к основному компьютеру, чтобы проверить, как идут дела в виртуальной реальности...
...Южная княжна Тамара и северный принц Александр были едва знакомы, но разве это имело значение для политического союза? Они хорошо смотрелись вместе - миниатюрная смуглая невеста и статный светловолосый жених.
Княжна изо всех сил старалась понравиться своим новым подданным. Она улыбалась, бросала в толпу монеты и сладости и заискивающе смотрела на принца, словно спрашивая: «Я все верно делаю? Как надо?». Принц же был спокоен, ему хватало легкого кивка головой, чтобы люди на площади взревели от восторга. Народ его обожал, хотя Александр ничего для этого не делал: он просто был молод, красив и женился на красивой девушке, пусть и не по любви.
По обычаю северян, молодожены рано покинули празднество. Гости громко выкрикивали тосты и поздравления, чтобы их могли расслышать в спальне, где исполнялся супружеский долг. Но они не догадывались, что большую часть их пожеланий Тамара выслушала в одиночестве. Александр быстро оставил ее и отправился с верными друзьями в город - продолжить празднование своей собственной свадьбы среди простолюдинов, а затем в борделе.
Но княжна, теперь уже принцесса, продолжала надеяться. Она никому не показывала своего разочарования, хотя слухи о пренебрежении принца появились очень быстро. Она старалась: давала умные советы, которых он не слушал; носила изысканные наряды, которых он не замечал; устраивала роскошные приемы, на которые он не приходил. У Александра вскоре появилась постоянная любовница - полная противоположность южанки Тамары - высокая и белокожая баронесса Анастасия.
У нее оставалось в запасе последнее средство - только жена могла подарить принцу наследника. И действительно, когда она забеременела, принц отдалил от себя баронессу и окружил супругу заботой - лучшие врачи, постоянный уход. Она родила мальчика - здорового, крепкого и красивого. Александр щедро наградил всех врачей, завалил ее спальню цветами и устроил торжества в столице в честь рождения сына. Через неделю он вернул Анастасию во дворец, а еще через две сообщил жене, что отправляется на войну. Тамара не выдержала:
- Ты меня любишь?, - спросила она, глядя принцу прямо в глаза.
Тот посмотрел на нее холодно и пожал плечами. Тамара не видела его презрительной улыбки, когда он выходил из спальни. Но это было и не нужно...
Система распознала отрицательную реакцию на кодовую фразу и завершила эмуляционный процесс. Тамара открыла глаза, вздохнула и начала отцеплять провода.
- А если убрать эту Анастасию? - спросила она меня вечером за ужином.
- Ты думаешь, что дело было в ней?
- Нет. Конечно же, нет... - согласилась Тамара. - Дело, как всегда, во мне.
«Не в тебе девочка, а в нем», - ответил я про себя, но вслух ничего говорить не стал. Вместо этого я налил заварку в кружки. Старомодный ритуал чаепития всегда помогал мне расслабиться и настроиться на нужный лад, особенно во время тяжелых разговоров.
- Это вообще было глупо, - добавила Тамара. - Сама идея.
«Очень точное замечание», - подумал я, но опять промолчал. А Тамара продолжала:
- Он же любит свободу, он никак не мог принять то, что ему навязывали. Я рассчитывала на свою экзотичность: все-таки южанка среди северян. И еще на то, что мы будем уже женаты. У меня ведь была возможность быть с ним все время рядом, показать себя с лучшей стороны. Но это не сработало...
- Так что Анастасия тут ни при чем, - подытожил я. Уж очень мне не хотелось переделывать этот занудный виртуальный мир.
- Да. Не будь ее, он бы выбрал кого-нибудь другого. Но не меня, не свою жену. Может, стоит попробовать роль любовницы?
И сразу сама себе ответила:
- Нет, бесполезно. Он ведь и ее не любил. Выслал из дворца, когда понадобилось, чтобы я не нервничала и ребенка здорового родила. Просто плохой сценарий.
- Значит, не будем больше «Средневековье» переигрывать? - спросил я.
- Нет, - твердо ответила она. - Я подумаю над «Колледжем».
Бывают такие сумасшедшие, которые то ли вопреки, то ли благодаря своей болезни могут в уме производить сложнейшие математические вычисления. Мне казалось, что в Тамаре было что-то от них. Она была безумно влюблена, как могут влюбляться одни семнадцатилетние девчонки, и даже еще безумнее. Обычно девушки, когда не пользуются взаимностью, не крадут психоматрицы любимых и не шантажируют престарелых программистов.
Однако, при всей безумности своих поступков, Тамара преспокойно анализировала собственную любовь, раскладывая эмоции по полочкам. Создавала модели поведения, придумывала виртуальные миры, переигрывала по несколько раз наиболее удачные сценарии то добавляя, то удаляя персонажи и события. И все ради того, чтобы услышать от глупого мальчишки «Я тебя люблю».
- Скажи мне, - поинтересовался я, - а если бы ты выяснила, что ему и правда нравятся смуглые брюнетки, чтобы ты тогда стала делать? Я имею в виду тут, в реальности.
- Пластическую операцию, - преспокойно ответила она. - Сейчас за деньги можно поменять все, что угодно - и цвет кожи, и фигуру А деньги у меня есть.
Я критически посмотрел на русоволосую и сероглазую Тамару и еле удержался, чтобы не съехидничать. Мол, если бы ты выяснила, что он голубой, то и пол бы поменяла? Но я знал ответ заранее: «Ты не понимаешь, он совсем не такой.» По ее представлениям, Александр был идеален и никаких сомнительных качеств у него попросту не было и быть не могло.
Я решил сменить тему:
- А с «Колледжем» ты что придумала?
«Колледж» - один из любимых ее сценариев. Насколько я понял, он повторял то, что произошло на самом деле. Тамара и Александр познакомились в элитном колледже для детей богатых родителей. Она его полюбила, а он ее нет, но она уверена, что все могло бы быть и по-другому.
- Я упаду в обморок. Это женственно, я покажу свою слабость. Он ведь любит быть сильным.
- А ты можешь быть все время слабой?
Она не ответила, но это вовсе не значило, что я ее в чем-то переубедил.
- Ладно, - сказал я. - Обсудим детали завтра.
На следующий день я опять переписывал блоки памяти в психоматрице Александра. Надо было выгрузить «Средневековье» и загрузить измененную версию «Колледжа». Тамара сидела рядом.
- Как все это долго... - вздохнула она.
Я в этот момент разбирался с обмороком, в который должна «падать» электронная Тамара по сигналу Тамары реальной. Это, конечно, было легче, чем беременность в предыдущем сценарии, но тоже содержало определенные трудности. Поэтому отреагировал я несколько резко:
- Извини, но матрицы создавались не для нетерпеливых девчонок.
Тамара обиженно замолчала, но решила не ссориться, тем более что я был прав. Вообще-то все, чем мы сейчас занимались, являлось незаконным. Психоматрица - собственность личности, с которой она снята, и не может использоваться без ее согласия. А я прекрасно знал, что Александр не имел никакого представления о том, что сейчас происходило в моей лаборатории.
Когда я закончил программировать, Тамара сразу начала цеплять сенсоры. Она каждый раз свято верила в успех, но еще ни разу ее вера не оправдалась. Через несколько часов она появилась у меня в комнате злая и нервная, как всегда после ее сеансов. Я вздохнул и пошел смотреть, что там на этот раз случилось.
Системные логи показали, что она переигрывала сценарий несколько раз, пытаясь рассчитать время обморока так, чтобы красиво упасть Александру на руки. Пару раз он не успел сообразить, и ее подхватывали другие, один раз она упала на пол. Но на самом деле ее идея почти сработала: парню понравилось чувствовать себя спасителем, он отвез девушку в госпиталь, навещал в больнице и дома. Тамара показалась ему хрупкой и беззащитной, нуждающейся в его покровительстве, но потом он выяснил ее настоящий характер и срочно ретировался. Она старалась переиграть сюжет так, чтобы ни в чем ему не противоречить, но ее характер все равно проявлялся так или иначе, и Александр сбегал.
Вечером, когда она успокоилась, мы с ней опять пили чай.
- Неужели так заметно, что я не слабая и покладистая, как положено женщине?
- Не знаю, что там положено женщине, но твой характер я на себе испытал.
Я вспомнил, как она ко мне заявилась просить помощи. Сначала плакала и умоляла, а потом рассказала мне про мои же ранние хакерские забавы и про хранение незаконной аппаратуры. Все это могло потянуть лет на десять тюрьмы, и я сдался.
Тамара поняла мой намек:
- У меня не было выбора! Ты бы иначе не согласился.
Откуда она все про меня узнала, так и осталось для меня тайной - девчонка умела хранить свои секреты. Иметь в личном пользовании технику для сканирования мозга и создания психоматриц незаконно. Ну и что с того, что я один из ее разработчиков: правительство официально конфисковало всю интеллектуальную собственность нашей компании. Еще я так и не смог выяснить, как она заполучила психоматрицу Александра. Зачем он вообще ее сделал? Большинство сегодня предпочитает не связываться с матрицами.
С одной стороны, возможность создания своей электронной копии - это чуть ли не воплощение давней мечты о бессмертии. С другой - защитить данные в психоматрице очень сложно. Хакерское движение благополучно переживает все попытки с ним бороться, и электронное «Я» легко может оказаться в чужих руках. Психоматрица дает доступ к воспоминаниям и знаниям исходной личности, что само по себе довольно опасно.
Но самое неприятное, что данные психоматрицы можно записать обратно на биологический носитель, то есть в мозг человека. Конечно, есть ограничения: матрицу можно перезаписать только тому человеку, с которого она была снята, и только если в ней не было сделано радикальных личностных изменений. Характер человека напрямую связан со строением его мозга, так что «подменить» одну личность другой нельзя, и фантастические рассказы, где в теле одного человека оказывается другой, пока так и остаются фантастикой. А вот память, как оказалось, можно менять полностью и перезаписывается она и в психоматрице и в самом мозге без проблем. Именно так я заставлял электронного Александра верить в «Средневековье» и другие сценарии, придуманные Тамарой, где он каждый раз заново с ней знакомился.
Когда выяснилось, что можно перезаписывать воспоминания, естественно, поднялась паника, что и привело к запрету сканирующей аппаратуры и всеобщей осторожности во всем, что касалось психоматриц. Я считал, что никакие запреты не вечны, и матрицы еще найдут свое применение - от раскрытия преступлений до психологических исследований. Может быть, родители Александра как раз и работают над одним из засекреченных проектов... Что все равно не объясняет, как матрица оказалась у Тамары.
- Сделай так, чтобы я его разлюбила, - неожиданно сказала она, прервав мои размышления, - Создай мою матрицу, запрограммируй ее на то, чтобы она его не любила и перепиши мне.
Что мне в ней нравится, так это ее жертвенность. Не «сделай так, чтобы он меня полюбил», а «сделай так, чтобы я его разлюбила». Мол, приворотные зелья нам ни к чему.
- Не могу, - честно ответил я.
- Почему? - удивилась Тамара. - Мне казалось, что ты все можешь.
Вот это комплимент! Оказывается, и престарелые программисты на что-то годятся. Но неужели она не знает столь очевидных вещей?
- Любовь - это очень сложное чувство. Оно завязано на сочетание множества личностных характеристик. Если я попробую в это все влезть, то скорее всего разрушу твою психоматрицу. Мы с тобой получим электронную идиотку.
- Мне иногда кажется, что уж лучше быть идиоткой, - но настаивать она все же не стала.
- Можно попробовать убрать его из твоей памяти, если хочешь.
Она посмотрела на меня задумчиво, и я похолодел. Вдруг согласится? Конечно, предварительные результаты показали, что память переписывается легко, но все это так быстро засекретили, что кто его знает, какие могут быть побочные эффекты. К моей радости она покачала головой.
- Нет, разлюбить - это одно. А забыть, то есть никогда не знать - совсем другое. И потом, что если я его опять встречу?
- Я рад, что ты это понимаешь. Осталось только разлюбить его самостоятельно.
Она грустно улыбнулась:
- Не могу. Я пыталась. Но я на самом деле не могу.
- Можешь.
- Нет. Как тебе объяснить? Это как коснуться птицы счастья, но не поймать. Или увидеть принца на белом коне, настоящего принца. А он проедет мимо и не заметит. А ты точно знаешь, что это он, твой принц. Твоя сказка, твое счастье. Разве можно разлюбить прекрасного принца? Или не хотеть поймать птицу счастья?
Мне нечего было на это ответить. Я почувствовал, что совсем не понимаю новое поколение, что, впрочем, было совсем не удивительно. Это извечная проблема, а в нынешние времена к ней добавились еще и новые детали.
Взять, к примеру, ту же Тамару. Биологически ей 17, но за те несколько недель, что она живет у меня, девушка провела уже несколько лет в виртуальности. Так насколько же она на самом деле моложе меня, семидесяти трех летнего, если я заглядываю в виртуальность только для тестирования? Я никогда не любил жить в этих мирах, предпочитая их создавать.
Я относился к этому всему философски - гормоны есть гормоны. Сколько знаний и жизненного опыта не запихни в хорошенькую голову Тамары, она все равно будет делать все те же глупости, что и раньше делали в ее возрасте. Вон, в «Средневековье» она даже ребенка родила - и что, мне ее считать теперь молодой матерью? Молодежь, конечно же, думала иначе, и засчитывала себе виртуальный опыт как вполне жизненный. И теперь все были друг с другом на «ты», мол, возраст ничего не значит. Тут я не протестовал - лично мне это позволяла чувствовать себя моложе.
Тамара могла сколько угодно демонстрировать мне свою эрудированность и знание человеческой психологии, ее поведение все равно выдавало взбалмошную девчонку. Птицы счастья, принцы всякие, понимаешь ли. Кстати, официальные власти вполне поддерживали мою точку зрения и не изменили возраст совершеннолетия. Так что если вся наша афера откроется - отвечать в основном придется мне.
Наше молчание затягивалось. Прервала его, как всегда, Тамара:
- Завтра будем писать новый сценарий. Кодовое название «Апокалипсис».
«Апокалипсис» оказался еще хуже «Средневековья». Девчонка на самом деле попыталась разыграть ситуацию «короче, все умерли». Ставку она делала на то, что тут уж никакие баронессы ей не помешают.
Результат был ужасен. Психика Александра, светского молодого человека, никогда и ни в чем не знавшего отказа, просто не выдержала. Он быстро дошел чуть ли не до звериного состояния - ходил грязный, заросший, насиловал и бил Тамару. В первый раз она прервала процесс сама, обычно сигналом для выхода служила отрицательная реакция Александра на вопрос «Ты меня любишь?» Спрашивать о любви у сумасшедшего монстра она не стала.
От этого шока Тамара оправлялась пару дней. Она практически не выходила из своей комнаты, то есть моей гостиной. Увидеть свой идеал с совсем другой стороны девушка никак не ожидала. Я не пытался ее утешать, по мне, так это было ей только на пользу. Но когда она все-таки появилась на кухне, решил серьезно с ней поговорить. Она посмотрела на меня заплаканными глазами и вся напряглась. Видимо, догадалась, о чем пойдет разговор.
- Я смирился с тем, что ты шантажистка. Я смирился с тем, что умеешь хранить свои секреты. Но я очень не люблю, когда мне лгут.
Она закусила губу и стала внимательно рассматривать скатерть. Хорошая скатерть, самоочищающаяся, с подогревом тарелок. Но так просто от меня не отделаться.
- Ты сказала, что хочешь выяснить, какой он. Понять его. И тогда попробовать все еще раз в реальности. Так?
- Так.
- Согласен, ты можешь выяснить, что ему нравятся брюнетки и сделать пластическую операцию. Ты можешь узнать его любимые блюда и очаровать его прекрасным ужином. Ты даже можешь попытаться переделать свой характер в соответствии с его запросами, хотя пока это у тебя и не получается. Но объясни мне, каким образом реальность может быть связана с твоим последним сценарием? Ты собираешься устроить мировой катаклизм? Или купить необитаемый остров, похитить Александра и увезти его туда тайком, уверив, что все остальные мертвы? Извини, но я в это не верю.
Тамара отвлеклась от скатерти, посмотрела на меня презрительно и заявила:
- Неужели так сложно обо всем догадаться?!
Если бы дверью на моей кухне можно было хлопнуть, она бы так и сделала. Но электроника услужливо открыла проход, а потом тихо его закрыла, так что эффектного ухода со сцены у Тамары не получилось. На самом деле, догадаться было не сложно, и подозрения у меня возникли чуть ли не с самого начала. Судя по всему, она собиралась уйти в виртуальность - для меня это означало совершить самоубийство.
Я знал про подобные случаи. Несмотря на все запреты, оборудование для сканирования мозга можно найти, я сам яркий тому пример. Человек создавал свою матрицу, отправлял ее в сеть или загружал в отдельный виртуальный мир и умирал - иногда от естественных причин, а иногда от собственных рук. Электронная копия могла знать об этом, но чаще ей меняли память так, чтобы она верила в свою уникальность.
Вот только я не верил в электронное бессмертие. Мои взгляды очень старомодны. Может быть, и есть душа, которая остается после смерти тела, но она не содержится в наших психоматрицах. Матрица, снятая с 17 летней девчонки, не может стать потом тридцатилетней женщиной, она навсегда останется только копией той самой девчонки, сколько бы лет она не просуществовала. Сам я собирался умереть, не оставляя своей психоматрицы, потому что бессмертное может быть только статичным.
И я не мог позволить Тамаре совершить подобную глупость. Мне было жаль ту женщину, сильную и уверенную в себе, которой она когда-нибудь станет. Мне хотелось, чтобы у нее родились настоящие дети, а не виртуальные игрушки. Рано или поздно Тамара повзрослеет настолько, что в ее мыслях больше не будет места для самовлюбленных мальчишек. Но надо, чтобы у нее была эта возможность - повзрослеть.
Наш разговор надо было закончить, поэтому, изменив своим обычным принципам, я пошел в гостиную вслед за Тамарой. Она сидела, забравшись с ногами в кресло, обхватив колени руками. Я решил продолжать действовать нарочито прямолинейно:
- Если ты хочешь уйти в виртуальность, то я не собираюсь тебе в этом помогать.
Про себя я морщился - как же все это глупо звучит, устроил тут «бунт на корабле». Тамара посмотрела на меня устало:
- Ты ничего не понимаешь. Ты думаешь, что если откажешься, то таким образом мне поможешь.
- Я на это надеюсь.
- Ты не понимаешь, - повторила она. - Я не могу жить без него. Не могу! Если ты откажешься, то я найду кого-нибудь другого. Ты ведь не единственный программист-виртуальщик. Я хотела уйти в мир, который бы нам обоим понравился. Ты можешь такой создать, я знаю. Но мир - это не самое важное. Так что если ты против, я найду кого-нибудь другого.
- Не надо, - покачал я головой. - Пока ты тут, у меня все же остается надежда тебя переубедить.
Она только усмехнулась, но не стала возражать. Я вышел из комнаты успокоенным, как мне показалось, я сыграл свою роль отлично. Тамара явно начала подозревать меня в нечестной игре, а так мой «бунт» убедил ее в том, что я старый сентиментальный дурак, который не может ей противостоять.
На самом деле, ее ухода в виртуальность я опасался с самого начала, и потому принял меры. Да, психоматрицу нельзя запрограммировать на любовь или не любовь. И я подозревал, что просьба разлюбить Александра была всего лишь проверкой - слишком уж это известный факт. Тамару просто начало настораживать настойчивое «нет», она решила, что я переписал в матрице не только память, и я ее в этом разубедил.
Но девочка не знала основ программирования - когда нельзя изменить объект, можно изменить среду. Все было очень просто: ни в одном из созданных мною миров она не могла услышать от глупого мальчишки «да». В старину это называли системным перехватом. Чтобы он ни сказал, Тамара все равно в итоге услышит «нет», поскольку моя программа просто подменит аудиосигнал. Между прочим, в «Колледже» Александр несколько раз признавался ей в любви, и система вставила многозначительные паузы. А вот бросал он ее всегда самостоятельно, тут моя помощь не понадобилась, хотя у меня были кое-какие заготовки на этот случай.
Пусть сегодня она не могла отказаться от своей сумасшедшей любви, но сможет завтра. Она уже открыла для себя неприятные стороны избранника, которых вовсе не ожидала увидеть. Гормоны перебушуют и успокоятся, и ей надоест эта бесконечная игра. А если окажется, что Тамара не может бросить дело незаконченным, я поменяю правила. Когда останется лишь желание решить сложную задачку, добиться успеха, только тогда я позволю ей услышать «да».
Update:
К рассказу неожиданно написался "приквел":
Ничего плохого - часть первая
Ничего плохого - часть вторая