(no subject)
«Что, в самом деле, значит при стомиллионном продовольственном деле благотворительная даровая общественная помощь? Ее материальное значение совершенно ничтожно. Обычно она составляет не более 1-2% от казенной ассигновки. Но кто же не понимает, что сила ее не в реальной ценности, а в моральном значении. И копейка - дороже рубля, если с нею соединено теплое чувство милосердия. Цена ее в том, что она служит единственным проводником этого живого чувства христианской любви к ближнему. Как бы ни было организовано государственное правительственное призрение, оно всегда будет холодным, сухим и не заменит, не сделает излишней частную благотворительность. … В моральном смысле и сто казенных миллионов не стоят одного рубля, поданного жертвователем. Голодающим нужна именно жертва. Казначейские миллионы не вызывают благодарности, принимаются как долг, а от пожертвованной копейки льются слезы умиления. В этом смысле казенные деньги - мертвые деньги, а частные - живые. Мертвое золото несет попрек, вызывает зло, живая копейка приносит утешение и умиротворение» (Львов Г., кн. Нынешний голод // Русские ведомости. 1912. 27 янв.)
