Книжный флешмоб - 6
Книжный флешмоб, день шестой.
Сегодня я обещала рассказать, как произошло мое знакомство с сам(там)издатом.
В девятом-десятом классах я училась в не совсем обычной школе, на тот момент это была 127-я школа и находилась она в Дегтярном переулке. В чем-то это был аналог знаменитой 57-й школы, только не с физ-мат, а с гуманитарным уклоном. В школе было два класса, в которых учились в одном дети, занимавшиеся в школе-студии при ансамбле Моисеева и в танцевальной студии при хоре Пятницкого, а во втором те, кто занимались в студии театра Спесивцева, плюс просто дети с гуманитарными наклонностями. Я была в этом втором классе. В школе царила очень особая по тем временам (самое начало 80-х) атмосфера, за редким исключением, учителя не требовали зубрежки, а вместо этого учили нас думать, искать решения, находить самостоятельно нужную информацию. Также у нас не было идиотских дополнительных предметов, которые были обязательными в обычных школах - начальной военной подготовки, УПК и физкультуры.
Состав учителей тоже был поразительный - до сих пор помню нашего замечательного математика Василия Ивановича, физика Марка Мироновича, фотографию учительниц биологии и английского я недавно тут показывала.
Но особенно теплые и по-настоящему дружеские отношения у меня сложились с учительницей литературы Анной Исааковной. Это была потрясающая, если не сказать гениальная, учительница (биография у нее тоже очень необычная, постараюсь рассказать как-нибудь подробнее), она сумела привить любовь к литературе даже не слишком блещущим интеллектом танцорам из параллельного класса. Я же ее просто боготворила.
Еще одной особенностью этой школы было невероятное по тем временам вольнодумство, оставшееся в наследство от предыдущей директрисы (к тому моменту, как я оказалась в школе, ее, увы, уже сместили и назначили нового директора, но он пока не очень активно менял ситуацию). И вот на уроках литературы Анна Исааковна рассказывала нам о поэтах и писателях не то чтобы запрещенных, но и не поощрявшихся и не издававшихся, и которых, конечно же, не было в официальной школьной программе - поэтах Серебряного века, в особенности об Ахматовой, Цветаевой, Мандельштаме, Пастернаке, Белом, романах "Мастер и Маргарита", "Доктор Жеваго" и т.д.
Я же была у нее самой любимой ученицей, так что мне выпала особая честь - мне она давала все эти книги читать. Как правило, это был не сам, а тамиздат, как показанное вчера первое издание "Мастера и Маргариты". А вот "Реквием" Ахматовой был именно самиздатом.
Но и это не все, однажды Анна Исааковна предложила мне пойти на занятие литературного кружка, который вел второй преподаватель литературы нашей школы - Олег Эдвардович Радзинский, сын Эдварда Родзинского. Этот кружок был практически нелегальным, о нем мало кто знал в школе, и вот на нем Олег Эвардович рассказывал уже о по-настоящему запрещенной литературе - и давал ее почитать. И первой такой книгой стала для меня "В круге первом" Солженицина. Это было такое же издание, как и МиМ, небольшая книга с тончайшими страницами из папиросной бумаги. Ее мне дали на три дня и предупредили, что в метро читать категорически запрещено, несмотря на то, что книга была обернута в газету. Читала я, конечно, все ночи напролет, и на тот момент роман произвел совершенно неизгладимое впечатление, хоть в последствии я и поняла, что он далеко не лучший у Солженицина, да и в целом Солженицын не вошел в число моих любимых писателей.
История же с кружком закончилась печально. Уже когда я окончила школу (и перестала посещать кружок соответственно), Анна Исааковна рассказала по секрету, что кто-то донес на Олега Эдвардовича, его посадили в 1982-м. Отсидев, он уехал в Америку, где сейчас и живет.
Анна Исааковна в середине 90-х с семьей дочери приехала в Израиль, прожила в Тель-Авиве около 10 лет, потом дочка увезла ее в Канаду, где Анна Исааковна очень быстро умерла.
Обложка того самого первого тамиздата, которое я прочитала в 1981 г.
UPD: Дополнение от Иры Лащивер:
С Раздинским там всё было немного не так.
Недавно, кстати, был большой скандал в Интернетах по поводу его последней книги.
Была такая группа "Доверие" - за взаимное доверие и разоружение Запада и Востока. Он сел, как один из организаторов этой группы. А дальше началось странное - видимо, папа подключил все свои связи, в общем, очень многие из членов группы подозревают его в не очень хорошем поведении.
В позапрошлом году он опубликовал книгу "Случайные жизни", где, в частности, описывает свой арест и всё, что было дальше. Ну и диссиденты, реально сидевшие, выискали там очень много несоответствий с действительностью.
Сегодня я обещала рассказать, как произошло мое знакомство с сам(там)издатом.
В девятом-десятом классах я училась в не совсем обычной школе, на тот момент это была 127-я школа и находилась она в Дегтярном переулке. В чем-то это был аналог знаменитой 57-й школы, только не с физ-мат, а с гуманитарным уклоном. В школе было два класса, в которых учились в одном дети, занимавшиеся в школе-студии при ансамбле Моисеева и в танцевальной студии при хоре Пятницкого, а во втором те, кто занимались в студии театра Спесивцева, плюс просто дети с гуманитарными наклонностями. Я была в этом втором классе. В школе царила очень особая по тем временам (самое начало 80-х) атмосфера, за редким исключением, учителя не требовали зубрежки, а вместо этого учили нас думать, искать решения, находить самостоятельно нужную информацию. Также у нас не было идиотских дополнительных предметов, которые были обязательными в обычных школах - начальной военной подготовки, УПК и физкультуры.
Состав учителей тоже был поразительный - до сих пор помню нашего замечательного математика Василия Ивановича, физика Марка Мироновича, фотографию учительниц биологии и английского я недавно тут показывала.
Но особенно теплые и по-настоящему дружеские отношения у меня сложились с учительницей литературы Анной Исааковной. Это была потрясающая, если не сказать гениальная, учительница (биография у нее тоже очень необычная, постараюсь рассказать как-нибудь подробнее), она сумела привить любовь к литературе даже не слишком блещущим интеллектом танцорам из параллельного класса. Я же ее просто боготворила.
Еще одной особенностью этой школы было невероятное по тем временам вольнодумство, оставшееся в наследство от предыдущей директрисы (к тому моменту, как я оказалась в школе, ее, увы, уже сместили и назначили нового директора, но он пока не очень активно менял ситуацию). И вот на уроках литературы Анна Исааковна рассказывала нам о поэтах и писателях не то чтобы запрещенных, но и не поощрявшихся и не издававшихся, и которых, конечно же, не было в официальной школьной программе - поэтах Серебряного века, в особенности об Ахматовой, Цветаевой, Мандельштаме, Пастернаке, Белом, романах "Мастер и Маргарита", "Доктор Жеваго" и т.д.
Я же была у нее самой любимой ученицей, так что мне выпала особая честь - мне она давала все эти книги читать. Как правило, это был не сам, а тамиздат, как показанное вчера первое издание "Мастера и Маргариты". А вот "Реквием" Ахматовой был именно самиздатом.
Но и это не все, однажды Анна Исааковна предложила мне пойти на занятие литературного кружка, который вел второй преподаватель литературы нашей школы - Олег Эдвардович Радзинский, сын Эдварда Родзинского. Этот кружок был практически нелегальным, о нем мало кто знал в школе, и вот на нем Олег Эвардович рассказывал уже о по-настоящему запрещенной литературе - и давал ее почитать. И первой такой книгой стала для меня "В круге первом" Солженицина. Это было такое же издание, как и МиМ, небольшая книга с тончайшими страницами из папиросной бумаги. Ее мне дали на три дня и предупредили, что в метро читать категорически запрещено, несмотря на то, что книга была обернута в газету. Читала я, конечно, все ночи напролет, и на тот момент роман произвел совершенно неизгладимое впечатление, хоть в последствии я и поняла, что он далеко не лучший у Солженицина, да и в целом Солженицын не вошел в число моих любимых писателей.
История же с кружком закончилась печально. Уже когда я окончила школу (и перестала посещать кружок соответственно), Анна Исааковна рассказала по секрету, что кто-то донес на Олега Эдвардовича, его посадили в 1982-м. Отсидев, он уехал в Америку, где сейчас и живет.
Анна Исааковна в середине 90-х с семьей дочери приехала в Израиль, прожила в Тель-Авиве около 10 лет, потом дочка увезла ее в Канаду, где Анна Исааковна очень быстро умерла.
Обложка того самого первого тамиздата, которое я прочитала в 1981 г.
UPD: Дополнение от Иры Лащивер:
С Раздинским там всё было немного не так.
Недавно, кстати, был большой скандал в Интернетах по поводу его последней книги.
Была такая группа "Доверие" - за взаимное доверие и разоружение Запада и Востока. Он сел, как один из организаторов этой группы. А дальше началось странное - видимо, папа подключил все свои связи, в общем, очень многие из членов группы подозревают его в не очень хорошем поведении.
В позапрошлом году он опубликовал книгу "Случайные жизни", где, в частности, описывает свой арест и всё, что было дальше. Ну и диссиденты, реально сидевшие, выискали там очень много несоответствий с действительностью.