Дело Лугового. Брянск.
Брянские фрагменты воспоминаний военного прокурора Афанасьева вызвали интерес, поэтому запощу еще один "брянский" эпизод. Это дело капитана Лугового, который за стрельбу в коридоре гостиницы с поражением рамки портрета товарища Сталина был осужден на 25 лет лишения свободы...
Читайте под катом леденящую душу историю о том, как бравый капитан Луговой попал в окружение на втором этаже гостиницы в Брянске и что было дальше)):
"Тогда Шкирятов «выложил карты», заявив мне: «А ты забыл, как добивался и добился освобождения из тюрьмы террориста Лугового? Вот за это мы с тебя и спрашиваем».
Фамилия «Луговой» мне ничего не напомнила, и я вынужден был заявить, что такого дела я не помню и сказать о нем в данный момент ничего не могу. «Заседание» комиссии было окончено, вернее, перенесено на вечер другого дня, когда я должен был, ознакомившись с делом Лугового в Главной военной прокуратуре, дать объяснения, почему и как он был освобожден. Канцелярия, архив Главной военной прокуратуры долго искали дело Лугового, и только после просмотра всей картотеки было выяснено: действительно через Главную военную прокуратуру проходил Луговой - капитан конвойных войск. Было это еще три года назад - в 1947 году.
Суть такова: Луговой работал в штабе конвойной дивизии в Москве. Был послан в Брянск в штаб полка с каким-то заданием. Вечером, накануне отъезда домой, Лугового пригласил к себе в гости начальник штаба полка. Посидели, выпили изрядно, и хозяин вместо того, чтоб оставить нетрезвого гостя до утра у себя или самому проводить до гостиницы, отпустил Лугового одного. Брянск в то время, после войны, только-только еще строился. Гостиница помещалась на втором этаже дома, внизу была столовая. Электричество в городе подавалось только до 12 часов ночи. Добравшись до гостиницы, Луговой нашел дверь запертой. Было около двух часов ночи. Все спали, в том числе и дежурная. Не добившись ничего стуком, Луговой с силой рванул дверь, запор сломался, и он в темноте начал забираться по лестнице вверх. В коридоре, куда попал Луговой, было тоже темно. Свою комнату Луговой найти не мог, и тогда «подействовали» винные пары. Вынув пистолет, Луговой бесцельно выпустил всю обойму наугад - вдоль коридора. Конечно, поднялся шум, проснулась дежурная и жильцы, нашелся свет и... Лугового довели до его комнаты, уложили спать.
На этом бы вся «история» с Луговым и закончилась, если бы утром дежурная не обнаружила, что из выпущенных ночью пуль Лугового три попали в угол портрета И.В.Сталина, висевшего на стене в глубине коридора. Начался «шум». Расследование. Приехала комиссия из Москвы. Все было ясно. Луговой стрелял пьяный, бесцельно. Комиссия приняла во внимание, что почти всю войну Луговой провел у партизан, в тылу у немцев, начальником разведки партизанского отряда, награжден орденами. Семью его расстреляли немцы. Учли и то, что больше во всем виноват начальник штаба полка, пустивший пьяного Лугового домой одного. Командование решило ограничиться в отношении виновных дисциплинарным наказанием и партийным взысканием, тем более что портрет И. В. Сталина был поврежден случайно, и даже не сам портрет, а лишь рамка.
Луговой остался служить. Но вот в Брянске нашелся какой-то прокурор войск МВД, хорошо знакомый Вавилову. Узнав о деле Лугового, он решил проявить «бдительность» и доложил Вавилову, что Луговой «в пьяном виде расстрелял портрет Сталина и остался безнаказанным». Вавилов приказал арестовать Лугового и предать суду военного трибунала.
Судебная машина завертелась, но, несмотря на все старания, суд не смог найти в действиях Лугового контрреволюционного умысла. Но не мог суд и оправдать его и поэтому, признав его виновным в хулиганстве, приговорил его к 3 годам лишения свободы. Вот тут-то Луговой и начал жаловаться на то, что нельзя же за один проступок наказывать несколько раз.
Одна такая жалоба Лугового была направлена и в мой адрес и попала к прокурору войск НКВД Бударгину И.И. Ознакомившись с делом, тот пришел за советом ко мне. Луговой отсидел к этому времени почти год.
Что делать? Конечно, суд, в данном случае военная коллегия, не мог прекратить дело и отменить приговор. Хулиганские действия Лугового были налицо. Но вместе с тем и жалко было парня, до этого случая служившего безупречно и на деле доказавшего свою преданность Родине и партии. Был один выход. Войти в военную коллегию Верховного суда с ходатайством снизить Луговому наказание до фактически отбытого.
В этом плане я и дал указание Бударгину подготовить в Верховный суд документ за моей подписью, но предварительно доложить дело прокурору Союза Горшенину.
Дня через два Бударгин доложил мне, что дело Лугового он доложил Горшенину и тот согласен с моей точкой зрения. Дело пошло в суд и последний согласился со мной. Луговой был досрочно освобожден. Вот и вся суть".
Далее Афанасьев с кучей подробностей пишет о дальнейшем развитии дела Лугового: ему вменили в вину освобождение "террориста" и закончилось все тем, что Лугового повторно осудили и он был осужден к 25 годам заключения.
Афанасьев же в результате "дела Лугового" был снят с работы. Только после смерти Сталина приговор был пересмотрен, но Луговой в общей сложности провел почти 5 лет за решеткой...
Удивительно, но предыдущая публикация сподвигла неких "политологов", неизвестных никому, на какие-то странные обобщения. Можете вот здесь с ними ознакомиться, а вот здесь подробнее
Очень тяжело понять людей, которые говорят так, что мысль их уловить невозможно. Допустим, я так понял, что фрагмент мемуаров Афанасьева я должен был сопроводить фрагментом мемуаров Мельгунова? Исключительно из гуманитарных соображений, стараясь оказать терапевтическое воздействие на душевное здоровье "политолога" привожу (знаю, что не к месту, но, повторюсь, в медицинских целях) брянский фрагмент из Мельгунова:
"В Брянске, как свидетельствует С. М. Волконский в своих воспоминаниях, существовал «обычай» пускать пулю в спину после допроса. В Сибири разбивали головы «железной колотушкой»… В Одессе - свидетельствует одна простая женщина в своих показаниях - «во дворе Ч.К. под моим окном поставили бывшего агента сыскной полиции. Убивали дубиной или прикладом. Убивали больше часа. И он умолял все пощадить». В Екатеринославе некий Валявка, расстрелявший сотни «контр-революционеров», имел обыкновение выпускать «по десять-пятнадцать человек в небольшой, специальным забором огороженный двор». Затем Валявка с двумя-тремя товарищами выходил на середину двора и открывал стрельбу.
В том же Екатеринославе председатель Ч.К., «тов. Трепалов», ставил против фамилий, наиболее ему не понравившихся, сокращенную подпись толстым карандашом «рас», что означало - расход, т. е. расстрел; ставил свои пометки так, что трудно было в отдельных случаях установить, к какой собственно фамилии относятся буквы «рас». Исполнители, чтобы не «копаться» (шла эвакуация тюрьмы), расстреляли весь список в 50 человек по принципу: «вали всех»
Конец фрагмента.
Надеюсь все будет ок. Хотя в следующий раз - если нужно - могу запостить фрагментик о Пунических войнах. Если от этого легче кому-то станет.))
А жаждущим информации о Троцком - добро пожаловать по тэгу "Троцкий" в моем журнале...или "Гражданская война в России"... Безусловно, это очень интересные темы. И Троцкий, конечно же, тоже вурдалак и преступник. ))
Читайте под катом леденящую душу историю о том, как бравый капитан Луговой попал в окружение на втором этаже гостиницы в Брянске и что было дальше)):
"Тогда Шкирятов «выложил карты», заявив мне: «А ты забыл, как добивался и добился освобождения из тюрьмы террориста Лугового? Вот за это мы с тебя и спрашиваем».
Фамилия «Луговой» мне ничего не напомнила, и я вынужден был заявить, что такого дела я не помню и сказать о нем в данный момент ничего не могу. «Заседание» комиссии было окончено, вернее, перенесено на вечер другого дня, когда я должен был, ознакомившись с делом Лугового в Главной военной прокуратуре, дать объяснения, почему и как он был освобожден. Канцелярия, архив Главной военной прокуратуры долго искали дело Лугового, и только после просмотра всей картотеки было выяснено: действительно через Главную военную прокуратуру проходил Луговой - капитан конвойных войск. Было это еще три года назад - в 1947 году.
Суть такова: Луговой работал в штабе конвойной дивизии в Москве. Был послан в Брянск в штаб полка с каким-то заданием. Вечером, накануне отъезда домой, Лугового пригласил к себе в гости начальник штаба полка. Посидели, выпили изрядно, и хозяин вместо того, чтоб оставить нетрезвого гостя до утра у себя или самому проводить до гостиницы, отпустил Лугового одного. Брянск в то время, после войны, только-только еще строился. Гостиница помещалась на втором этаже дома, внизу была столовая. Электричество в городе подавалось только до 12 часов ночи. Добравшись до гостиницы, Луговой нашел дверь запертой. Было около двух часов ночи. Все спали, в том числе и дежурная. Не добившись ничего стуком, Луговой с силой рванул дверь, запор сломался, и он в темноте начал забираться по лестнице вверх. В коридоре, куда попал Луговой, было тоже темно. Свою комнату Луговой найти не мог, и тогда «подействовали» винные пары. Вынув пистолет, Луговой бесцельно выпустил всю обойму наугад - вдоль коридора. Конечно, поднялся шум, проснулась дежурная и жильцы, нашелся свет и... Лугового довели до его комнаты, уложили спать.
На этом бы вся «история» с Луговым и закончилась, если бы утром дежурная не обнаружила, что из выпущенных ночью пуль Лугового три попали в угол портрета И.В.Сталина, висевшего на стене в глубине коридора. Начался «шум». Расследование. Приехала комиссия из Москвы. Все было ясно. Луговой стрелял пьяный, бесцельно. Комиссия приняла во внимание, что почти всю войну Луговой провел у партизан, в тылу у немцев, начальником разведки партизанского отряда, награжден орденами. Семью его расстреляли немцы. Учли и то, что больше во всем виноват начальник штаба полка, пустивший пьяного Лугового домой одного. Командование решило ограничиться в отношении виновных дисциплинарным наказанием и партийным взысканием, тем более что портрет И. В. Сталина был поврежден случайно, и даже не сам портрет, а лишь рамка.
Луговой остался служить. Но вот в Брянске нашелся какой-то прокурор войск МВД, хорошо знакомый Вавилову. Узнав о деле Лугового, он решил проявить «бдительность» и доложил Вавилову, что Луговой «в пьяном виде расстрелял портрет Сталина и остался безнаказанным». Вавилов приказал арестовать Лугового и предать суду военного трибунала.
Судебная машина завертелась, но, несмотря на все старания, суд не смог найти в действиях Лугового контрреволюционного умысла. Но не мог суд и оправдать его и поэтому, признав его виновным в хулиганстве, приговорил его к 3 годам лишения свободы. Вот тут-то Луговой и начал жаловаться на то, что нельзя же за один проступок наказывать несколько раз.
Одна такая жалоба Лугового была направлена и в мой адрес и попала к прокурору войск НКВД Бударгину И.И. Ознакомившись с делом, тот пришел за советом ко мне. Луговой отсидел к этому времени почти год.
Что делать? Конечно, суд, в данном случае военная коллегия, не мог прекратить дело и отменить приговор. Хулиганские действия Лугового были налицо. Но вместе с тем и жалко было парня, до этого случая служившего безупречно и на деле доказавшего свою преданность Родине и партии. Был один выход. Войти в военную коллегию Верховного суда с ходатайством снизить Луговому наказание до фактически отбытого.
В этом плане я и дал указание Бударгину подготовить в Верховный суд документ за моей подписью, но предварительно доложить дело прокурору Союза Горшенину.
Дня через два Бударгин доложил мне, что дело Лугового он доложил Горшенину и тот согласен с моей точкой зрения. Дело пошло в суд и последний согласился со мной. Луговой был досрочно освобожден. Вот и вся суть".
Далее Афанасьев с кучей подробностей пишет о дальнейшем развитии дела Лугового: ему вменили в вину освобождение "террориста" и закончилось все тем, что Лугового повторно осудили и он был осужден к 25 годам заключения.
Афанасьев же в результате "дела Лугового" был снят с работы. Только после смерти Сталина приговор был пересмотрен, но Луговой в общей сложности провел почти 5 лет за решеткой...
Удивительно, но предыдущая публикация сподвигла неких "политологов", неизвестных никому, на какие-то странные обобщения. Можете вот здесь с ними ознакомиться, а вот здесь подробнее
Очень тяжело понять людей, которые говорят так, что мысль их уловить невозможно. Допустим, я так понял, что фрагмент мемуаров Афанасьева я должен был сопроводить фрагментом мемуаров Мельгунова? Исключительно из гуманитарных соображений, стараясь оказать терапевтическое воздействие на душевное здоровье "политолога" привожу (знаю, что не к месту, но, повторюсь, в медицинских целях) брянский фрагмент из Мельгунова:
"В Брянске, как свидетельствует С. М. Волконский в своих воспоминаниях, существовал «обычай» пускать пулю в спину после допроса. В Сибири разбивали головы «железной колотушкой»… В Одессе - свидетельствует одна простая женщина в своих показаниях - «во дворе Ч.К. под моим окном поставили бывшего агента сыскной полиции. Убивали дубиной или прикладом. Убивали больше часа. И он умолял все пощадить». В Екатеринославе некий Валявка, расстрелявший сотни «контр-революционеров», имел обыкновение выпускать «по десять-пятнадцать человек в небольшой, специальным забором огороженный двор». Затем Валявка с двумя-тремя товарищами выходил на середину двора и открывал стрельбу.
В том же Екатеринославе председатель Ч.К., «тов. Трепалов», ставил против фамилий, наиболее ему не понравившихся, сокращенную подпись толстым карандашом «рас», что означало - расход, т. е. расстрел; ставил свои пометки так, что трудно было в отдельных случаях установить, к какой собственно фамилии относятся буквы «рас». Исполнители, чтобы не «копаться» (шла эвакуация тюрьмы), расстреляли весь список в 50 человек по принципу: «вали всех»
Конец фрагмента.
Надеюсь все будет ок. Хотя в следующий раз - если нужно - могу запостить фрагментик о Пунических войнах. Если от этого легче кому-то станет.))
А жаждущим информации о Троцком - добро пожаловать по тэгу "Троцкий" в моем журнале...или "Гражданская война в России"... Безусловно, это очень интересные темы. И Троцкий, конечно же, тоже вурдалак и преступник. ))