Невротики против психологов
Оно, может, наивно, но всё чаще кажется, что застанем-таки мы Страшный Суд на своём веку. Степень абсурда происходящего достаточна высока, чтобы ожидать ещё более сокрушительных и очевидно знаменательных катастроф уже в ближайшие десятилетия. Вот как случается день без посиделок, так и приходится сталкиваться с печальной действительностью, эххх.
Настоящий пессимист сказал бы, конечно, что тороплюсь с прогнозами, а на самом деле человечеству загибаться ещё и загибаться, но мне до такой степени профессионализма пока дойти не удалось, хотя когда-то училась по знаменитому пособию - «Как стать несчастным без посторонней помощи» Павла Вацлавика.
Книга карманная, тоненькая, но при этом насыщенная. Четырнадцать глав вредных советов с упражнениями, байками и отсылками к трудам предшественников. Добавить немного Достоевского и латыни, вот и готово.
Первый раз я прочитала её лет в девять, почти ничего не запомнив кроме правила «Продолжайте в том же духе». Не получается - надо удвоить, утроить усилия, выложиться на максимум. Но если результат по-прежнему недостижим - вы несчастный неудачник, как и было предсказано.
Вацлавикова книжная мудрость разбивалась о противоположный бытовой совет: «Просто делай своё дело, не оглядываясь. В конце концов вокруг сложится та атмосфера и соберётся то окружение, в которых можно будет продолжать заниматься тем же уже вместе».
Практика показала, что «правильный» вариант где-то между: надо искать разные подходы (с чем, правда, автор не спорит), но без определённой доли упорства никакой изощрённый способ не принесёт плодов.
Безусловного согласия не вызывает, конечно. За утрированными антипримерами могут скрываться стратегии поведения, с тем же успехом приводящие и к хорошим результатам. Или дело даже не в объективной выгоде, а в пресловутой самоидентификации, но принцип «быть верным себе» высмеивается уже в первой главе.
«В чём бы вы хотели измениться?» - спросила нас преподавательница по психологии и педагогике год назад. В этом году так же начала лекции другая женщина. Понятно, что они коллеги, поэтому могут мыслить схоже, но от получившей сейчас огромное распространение позиции «мы поможем согласиться с тем, с чем ты не согласен» и предложения проработать и изменить «родительские установки» зубы сводит.
«Расширить горизонты» предлагает и Вацлавик из своих восьмидесятых.
...нетрудно прийти к убеждению, что на свете существует только одна правильная точка зрения и она по странной случайности совпадает с вашей собственной. А тут уж всего один шаг до утверждения, что мир устроен неправильно и в нём всё идёт не так, как нужно.
Здесь, кстати, уже можно заметить разницу между настоящим профессионалом и жалким дилетантом. Последний ещё иногда может, обречённо пожав плечами, смириться с неизбежным несовершенством этого мира. Но тот, кто верен себе до конца, истинный мастер своего дела, никогда не унизится до такого жалкого компромисса. Оказавшись перед выбором между миром, каков он есть, и миром, каким он, по его убеждению, должен был бы быть, - тем же самым роковым выбором, который ещё в незапамятные времена занимал умы древних индуистских философов, - профессионал без всяких колебаний предпочтёт второе и с негодованием отвергнет первое. Стойкий капитан корабля, с которого уже давно сбежали даже последние крысы, он отважно пустится в плавание по бурному ночному морю. Остается только сожалеть, что в этом арсенале мудрых изречений нет одного, которое было известно ещё древним римлянам: Ducunt fata volentem, nolentem trahunt или, проще говоря, «судьба желающего ведёт, а нежелающего тащит».
И после внезапный угроз - следите за ходом мысли - резкий поворот от спорного общего к однозначным частным примерам, сочувствия не вызывающим:
А уж следовать голосу здравого смысла или подчиниться воле судьбы наш герой отнюдь не расположен, причём это упорное неприятие реальности со временем приобретает у него весьма своеобразные формы, превращаясь в некую всепоглощающую навязчивую идею, почти наваждение.
В своём стремлении всегда и во всём быть верным себе он всё больше проникается духом отрицания, ведь отказаться от этого значило бы для него изменить самому себе. Уже тот факт, что кто-то посоветовал ему поступить тем или иным образом, служит для него самым веским основанием, чтобы этот совет был безоговорочно отвергнут даже в том случае, если с объективной точки зрения он сулит известные выгоды. (Зрелость, как определил её один из моих коллег, - это способность человека принять решение даже вопреки тому, что оно совпадает с советами собственных родителей.)
Но и это ещё не предел. Настоящий гений собственного несчастья - это тот, кто способен достигнуть воистину заоблачных высот и героически отвергнуть даже то решение, которое представляется наиболее разумным ему самому, оставаясь глухим к доводам собственного рассудка.
Разок поймав умудрённого опытом фаталиста на подобной военной хитрости, становишься осторожнее. Местами Вацлавик намеренно провоцирует читателя на споры - так, по крайней мере, полагает рецензент.
И я так думала до сегодняшнего перечитывания, но всё-таки, наверное, он искренне призывает всех к осторожности и - ага, - терпимости. Часть шуток внезапно оказалась вовсе даже не шутками.
Click to viewВидимо, психологи (по крайней мере представители этого направления психологии) заблаговременно увидели, что мы вскоре поубиваем друг друга углами, и применили своё мастерство на то, чтобы повсеместно сгладить их, а не воспитать в пациентах привычку самостоятельно притираться или избегать столкновения. Связанные социальной профессией, они не имели права на сохранение собственных заскоков и занялись разрабатыванием новых теорий о нужном и ненужном, чтобы очистить коллективный разум от устаревших взглядов на жизнь - и, кстати, - на счастье тоже. Не сильно отличается от лоботомии, в общем-то.
То, что первые звоночки можно услышать даже в работах сорокалетней давности, пугает. Но со всеми оговорками разок прочитать эту книгу стоит.
А напоследок ещё цитата из сегодняшней лекции:
- Дети, которые серьёзно занимаются музыкой, обладают более развитыми навыками саморегуляции, самоуправления - если хотите, то старым языком, - более развитой «волей».
Занавес.