Ирина Муравьева «Веселые ребята»

[alkary]

Очень своеобразная книга. Книга о 1966-67 годах. О… хм… вот и не скажешь толком о чем - обычно это хорошо: книги, которые можно описать парой фраз, очевидно, читать не стоит, но, увы, обратное не всегда верно. Прежде всего надо сказать, что написанное в этой книге правда. Ну, за исключением кое-каких мелких огрехов, так примерно на 90% правда. И остальные 10% или ляпы довольно невинные вроде песен и музыкальных групп, которые в те годы попросту не существовали или, скажем, девочек в пионерском лагере, которые в шесть часов утра, в палатках, перед линейкой успевали подкрасить глазки тушью. Но это все мелочи. Мелочи. Главное - правда. Да, я видел таких людей. И знаю пару жизненных историй близких к тому, что было рассказано в книге. Так в чем же дело? В концентрации. Почти всякое лекарство с некоторой дозы становится ядом. И тут в одном месте сконцентрировалось и перекрестно опылялось поразительно много примитивных, циничных, до мозга костей эгоистчных… хм… нет, не людей. На человека это не тянет. Это больше похоже на червей, всю жизнь прорывающих свои темные смрадные ходы в толще навозной кучи. Любовь? О, нет, это не любовь, это банальные инстинкты. Мечты? О том чтобы такое пожрать - может быть, но не более того. И жизнь вокруг них вся такая же - навозная. Эпическое полотно, написанное одним навозом. Впрочем, это не новость в искусстве - вот, скажем, Эльфрида Елинек тоже написала почти все свои книги в стиле «как все плохо», литература XIX века породила целый класс характерных таких романов о «дне» общества, тот же Оливер Твист Диккенса, например. Так почему же от «Пианистки» и «Приключений Оливера Твиста» не мутит ни капли, а тут так трудно бороться с приступами дурноты? Может потому, что то было далеко, не про нас, а это близко? Нет, просто не про людей, а про червяков мерзких написано. Практически у всех героев в душе степь плоская - ни возвышенностей духовных, ни слабостей человеческих. Только то, что напрямую связано либо с пищеварительным трактом, либо с гениталиями. Хоть бы кто-нибудь хоть чем-нибудь бы увлекся что ли - модельки самолетиков бы делал, да хоть книги бы что ли читал? Ну ладно, я понимаю, это высший интеллектуальный пилотаж, это не для всех, ну вот на лыжах со снежной горы укатанной, чтобы ветер в ушах свистел, или там карася самого большого в пруду поймать? Нет. Только еда, тряпки, секс. Тряпки для секса. И секс ради тяпок чуть получше, чем у соседа. Моральные травмы вроде выкидыша, разрыва с любимым, осознания того, что родители друг другу изменяют и вообще давно чужие люди (и все чуть не в один день) - пустяки даже для червяка подросткового возраста - у них отличная регенерация, хвост оторванный моментально отрастает и никогда больше одного дня не болит. Дружба упомянута, да, но ни разу никто ничего для друга не сделал, даже добрым словом не поддержал. На музыкальных инструментах играли, да, только как-то не сказано, что им это нравилось, что они к музыке тянулись - нет, увы. Они это просто делали. Четыре особенно самоусовершенствовавшихся червяка пытались искать Бога. Но так, слегка. По-прежнему не глядя на ближних. Что ж, бог, вполне логично, в навозе не нашелся. Никого не спас, никому не стал моральной опорой, злодеев не покарал. Да и как покараешь червяка? Зато многие нашли таки смерть. Но смерть для червяка - Счастье и Избавление, что тоже логично в навозе-то сплошном. И идея эта так полюбилась автору, что добрая четверть книги - описания смертей, предсмертных мук, вещих снов о смерти, похорон, могил и прочей кладбищенской тематики.
Так вот, да, навоз есть. Всегда и везде - как естественный продукт жизнедеятельности. И навозные черви попадаются - бывает. Но нет ни правды, ни красоты, ни искусства в подмене целого поколения одними червями.