Край бурановый под охраною, костерок ослаб...
Иногда я спрашиваю себя: а были ли мы? Или все это плод моего воображения, подобно лесной озерной глади вдруг подернувшегося тонким октябрьским ледком? Спрашиваю у тишины и тишина, набрав полные легкие морозного январского воздуха, молчит в ответ. Оглушительно громко. В комнате становится зябко. И пуговица неожиданно оказывается в руках...
Шаламов тоже задавался подобным вопросом. Правда, по-другому поводу и у него он был скорее риторическим. "Были ли мы? Отвечаю: «были». Со всей выразительностью протокола, ответственностью, отчетливостью документа..." Когда Шаламову давали третий срок - уже лагерную "десятку" (было это по-моему в 44-ом году), опер процитировал:
- "Утверждал, будто бы Бунин великий русский писатель..." Было?
- Но Бунин действительно великий русский писатель, - честно ответил зэка Шаламов. И в довесок к "червонцу" заработал еще 5 лет "поражения в правах".
Так вот. Я вдруг осознал, что к стыду своему не читал "Окаянные дни". Мда... Ну, это нормально. Честно говоря, в мягкой кровле моего филологического образования подобных прорех хватает. Стало быть... домой поеду через книжный.
Шаламов тоже задавался подобным вопросом. Правда, по-другому поводу и у него он был скорее риторическим. "Были ли мы? Отвечаю: «были». Со всей выразительностью протокола, ответственностью, отчетливостью документа..." Когда Шаламову давали третий срок - уже лагерную "десятку" (было это по-моему в 44-ом году), опер процитировал:
- "Утверждал, будто бы Бунин великий русский писатель..." Было?
- Но Бунин действительно великий русский писатель, - честно ответил зэка Шаламов. И в довесок к "червонцу" заработал еще 5 лет "поражения в правах".
Так вот. Я вдруг осознал, что к стыду своему не читал "Окаянные дни". Мда... Ну, это нормально. Честно говоря, в мягкой кровле моего филологического образования подобных прорех хватает. Стало быть... домой поеду через книжный.