Фильм «Стиляги»: тинэйджерам адресуется
«Темнота! - что вас всех просвещать-то нужно!?» - словами Фреда, адресованных Мэлу авторы сформулировали главную идею фильма. Стиляги - есть субкультурологический ликбез для юного поколения. А чтобы не переусердствовать с дидактикой, авторы выбрали наиболее легкий жанр мюзикла с элементами гротеска. Фильм представляет собой стилизованный коллаж разных, для тех, кто это время помнит, эпох. Причем не совсем тех, отсылку к которым они должны были бы осуществлять. Но это и не важно, поскольку это очевидно только тем, кто это время застал воочию. Опорными его пунктами являются различные отсылки ко времени. Следуя жанру, это, в первую очередь, песенно-мелодийный контекст: песни групп Браво, Кино, Наутилуса и Гарика Сукачева, появившиеся на свет уже в перестроечное время (за исключением, правда, некоторых перепетых ими оригинальных песен 50-х). Это и гламурное настоящее, проглядывающее в манерах и поведении стиляг, и в современных стилизованных песнях, служащие, по-видимому, средством опознавания себя зрителем в героях картины. Это также переклички с картинами прошлого. Со знаменитым «Такси-блюз» - игра Мэлса на двоих с негритянским саксофонистом, это найденный им же продавец саксофона в подворотне, с именитым фильмом «Москва слезам на верит» - сцена прощания родителей Фреда, уезжающего в отпуск и оставляющих своего пасынка одного на хате на Котельнической набережной. При всей живости сюжета в фильме существуют явные длинноты, неоправданно переводящие его в жанр слезливой мелодрамы (сцена в постели). Вспомнилась тут же сцены из «Юнона и Авось» - там герои также долго периодически тягуче пели (читай - ныли), правда, тому были тогда по сюжету веские причины.
Фильм на середине претерпевает концептуальный слом (разговор Феди (бывшего Фреда) с отцом)), позволяющий выйти на другую поверхность понимания: «внешнее есть отражение внутреннего». Меняется смысловая нагруженность задействованных персонажей: они становятся концептами. Федя символизирует простого карьериста, его отец отождествляет собой партократический аппарат, Катя - мать-родину, оскобленную пренебрежением своей якобы спасительной любви, отец Мэла (в великолепном исполнении С. Гармаша) - народ - суровый и добрый одновременно, но всегда справедливый и трудолюбивый. Дальше авторы решили усложнить для зрителя задачи разгадывания. Решив, что зритель успешно справился с опознованием предложенных концептов и достиг достаточной степени абстрагированного понимания картины, они выдали ему родившегося негритенка Джона, то бишь «Ивана непомнящего родства», передаваемого из рук в руки всей восторженной компашкой друзей и опознанного отцом Мэла и его соседями как «наш». Но и это еще не все: приехавший из Америки Фред сообщает, что там, как оказалось, нет стиляг. «Но мы-то есть» - то ли утверждает, то ли спрашивает Мэл. Чтобы зрители долго не мучились в поисках ответа, авторы за них же и отвечают: есть! Как есть люди разных ментальных и субкультур.
Раньше на книгах издательства «Просвещение», адресованных подрастающему поколению, указывалось, на какой возраст они рассчитаны. Применительно к фильму можно смело делать ремарку: для старшего школьного возраста.
