Забор
На даче я была самой правильной. Или как это по-другому называется - зануда? Ввиду близости к нашим участкам воинской части, а также из-за какой-то мутной истории об украденной неподалеку девочке, у меня был жесткий комендантский час и ограниченное пространство для прогулок. В лес ходить - нельзя, на другие линии - ни за что, в 9-10 надо было быть дома. Правила эти распространялись на меня вплоть до сильно уже подросткового возраста, и нарушила я их всего лишь дважды, за что была неплохо наказана.
Компания же у меня была совершенно другая - две мои подруги чуть постарше тайно курили лет с 11 и понемногу пили. Мне была отведена почетная роль укрывателя сигарет и товарища на стреме. Конечно, послать бы их тогда куда подальше, но мне ужасно хотелось дружить. Да и казалось все это веселым, какой-то игрой. Годам к 13-14 наша тусовка расширилась - появились мальчики. Тот самый нежный возраст, когда кто-то уже начинает нравиться, но наивысшей степенью проявления чувств все еще выступают прогулка за ручку и поцелуй в щеку. По крайней мере, так это виделось мне. Я довольно быстро определилась с объектом симпатий и все пыталась невзначай столкнуться с ним на улице. Объект пару раз мне улыбнулся, но на этом запас его приветливости иссяк. Ситуация усугублялась тем, что к этому моменту время общих посиделок окончательно переместилось за 11 вечера, поэтому я со своим непомерным послушанием оказывалась не у дел. Дровишек в огонь подсыпала моя подруга Олька - узнав, какой мне нравится мальчик, она тут же «бросила» своего предыдущего ухажера и начала новую осаду. Успешную, конечно же. Олька на тот момент, помимо полной свободы действий, имела передо мной еще одно неоспоримое преимущество - у нее была грудь. Поэтому однажды, обнаружив их целующимися где-то недалеко от моего дома, я расстроилась, но не удивилась. Олька устроила омерзительную по своей театральности сцену со слезами, стоянием передо мной на коленях и рыданиями из серии «ты такая хорошая, а я та еще…». Я махнула рукой - вставай уже, что тут поделаешь. Ситуация замялась сама собой, тем более, что это был конец лета, и через неделю мы разъехались по домам.
Наверное, эта история так бы и закончилась, обычным детским воспоминанием, но нет. Через месяц бабушка с дедом поехали «консервировать» на зиму дачу и внезапно оттуда позвонили. Помню, как менялось мамино лицо во время их разговора. Положив трубку, она внимательно на меня посмотрела и сдавленным голосом сообщила, что на воротах нашего забора кто-то написал краской жуткую по содержанию надпись. Я запомнила ее на всю жизнь:
«Алиса сука, Алиса б*ядь, Алиса всем хочет дать, но никто не хочет брать».
Передать вам, что я тогда испытала? Мне было 14 лет. Щеки вспыхнули. Ужас, стыд и недоумение смешались в один комок - да кто, да как, да почему?! Все же неправда!!! И это читает моя бабушка… Надпись, конечно, в тот же день была замазана. Но в следующие мои приезды на дачу мне все казалось, что каждый сосед успел ее прочитать. Позорище… Один парень из компании сдал Ольку - акция была проведена по ее указанию. Зачем - я так и не узнала, дети иногда бывают очень безжалостными.
Я никогда не видела эту надпись вживую и даже не знаю, большая она была или нет, воображение, естественно, рисовало самые ужасные картины. Проходя мимо забора, я все присматривалась - не проступила ли краска. А в прошлом году не слишком умелый водитель снес эти ворота нахер. И я испытала невероятное облегчение - наконец-то! Как будто не было ничего. И жизнь теперь-то уж точно начинется с нового листа. Ну, вернее с нового забора.
Компания же у меня была совершенно другая - две мои подруги чуть постарше тайно курили лет с 11 и понемногу пили. Мне была отведена почетная роль укрывателя сигарет и товарища на стреме. Конечно, послать бы их тогда куда подальше, но мне ужасно хотелось дружить. Да и казалось все это веселым, какой-то игрой. Годам к 13-14 наша тусовка расширилась - появились мальчики. Тот самый нежный возраст, когда кто-то уже начинает нравиться, но наивысшей степенью проявления чувств все еще выступают прогулка за ручку и поцелуй в щеку. По крайней мере, так это виделось мне. Я довольно быстро определилась с объектом симпатий и все пыталась невзначай столкнуться с ним на улице. Объект пару раз мне улыбнулся, но на этом запас его приветливости иссяк. Ситуация усугублялась тем, что к этому моменту время общих посиделок окончательно переместилось за 11 вечера, поэтому я со своим непомерным послушанием оказывалась не у дел. Дровишек в огонь подсыпала моя подруга Олька - узнав, какой мне нравится мальчик, она тут же «бросила» своего предыдущего ухажера и начала новую осаду. Успешную, конечно же. Олька на тот момент, помимо полной свободы действий, имела передо мной еще одно неоспоримое преимущество - у нее была грудь. Поэтому однажды, обнаружив их целующимися где-то недалеко от моего дома, я расстроилась, но не удивилась. Олька устроила омерзительную по своей театральности сцену со слезами, стоянием передо мной на коленях и рыданиями из серии «ты такая хорошая, а я та еще…». Я махнула рукой - вставай уже, что тут поделаешь. Ситуация замялась сама собой, тем более, что это был конец лета, и через неделю мы разъехались по домам.
Наверное, эта история так бы и закончилась, обычным детским воспоминанием, но нет. Через месяц бабушка с дедом поехали «консервировать» на зиму дачу и внезапно оттуда позвонили. Помню, как менялось мамино лицо во время их разговора. Положив трубку, она внимательно на меня посмотрела и сдавленным голосом сообщила, что на воротах нашего забора кто-то написал краской жуткую по содержанию надпись. Я запомнила ее на всю жизнь:
«Алиса сука, Алиса б*ядь, Алиса всем хочет дать, но никто не хочет брать».
Передать вам, что я тогда испытала? Мне было 14 лет. Щеки вспыхнули. Ужас, стыд и недоумение смешались в один комок - да кто, да как, да почему?! Все же неправда!!! И это читает моя бабушка… Надпись, конечно, в тот же день была замазана. Но в следующие мои приезды на дачу мне все казалось, что каждый сосед успел ее прочитать. Позорище… Один парень из компании сдал Ольку - акция была проведена по ее указанию. Зачем - я так и не узнала, дети иногда бывают очень безжалостными.
Я никогда не видела эту надпись вживую и даже не знаю, большая она была или нет, воображение, естественно, рисовало самые ужасные картины. Проходя мимо забора, я все присматривалась - не проступила ли краска. А в прошлом году не слишком умелый водитель снес эти ворота нахер. И я испытала невероятное облегчение - наконец-то! Как будто не было ничего. И жизнь теперь-то уж точно начинется с нового листа. Ну, вернее с нового забора.