Выжившая в Доме профсоюзов
- Татьяна, какие у вас главные ощущения пережитого спустя дни после трагедии?
- Я не помню страха. Было чувство нереальности. Я понимала, что мы находимся в центре Одессе, вокруг нас тысячи людей. На глазах этих тысяч одесситов нас убивают, поджигают заживо и не дают выйти из этого пекла, отстреливая выбегающих из Дома профсоюзов. Окружающие же заняты своей повседневной жизнью, своими обычными проблемами. Им было не до нас. Это было мое самое сильное потрясение. Равнодушие окружающих:
Среди нападавших были отдельные люди, которые проявили к некоторым из нас сочувствие и пытались спасти нас. Но основная масса, которая называла себя «мирными демонстрантами», откровенно пришла нас сжигать. Ощущение нереальности происходящего не давало возможности поверить в действительность. Я висела на карнизе Дома профсоюзов и не могла понять: как это все возможно в ХХI веке, в той Европе, к которой мы стремимся:
- Как вам удалось спастись?
- Я находилась на втором этаже здания, в одном из забаррикадированных кабинетов. Когда почувствовала, что задыхаюсь, то решила спастись через окно. Я поняла, что еще несколько вдохов ядовитого дыма - и умру. Сначала я попыталась выйти в коридор, подумала - пусть в меня стреляют, терпеть больше нет возможности. Но когда я открыла двери, то увидела черный-черный дым и поняла, что через лестницу не пробьюсь. Вернулась в кабинет и стала набирать «102», но милиция не отвечала. Двое или трое наших ребят, которые были со мной в кабинете, сказали: «Ложись на пол». Сверху уже был темный дым, а внизу еще можно было дышать. Я присела на корточки, наклонила голову, в надежде вдохнуть свежего воздуха, и поняла, что это лишь ненадолго отсрочит мою гибель. Как только я подошла к окну, и меня увидели снизу нападавшие, сразу раздались вопли, началась стрельба, и в меня полетели бутылки с «коктейлями». Наши мальчики кричали: «Не подходи к окну, они тебя убьют». Один из них меня схватил за руку и стал оттаскивать от окна. На моей руке до сих пор синяк. Ребята тушили залетающие бутылки. Через некоторое время мне удалось вырваться из рук парней, я взяла большой цветочный горшок и бросила в окно. Но толстое стекло не удалось разбить. Оно разбилось через несколько минут от удара и взрыва летящего «коктейля».
Я вскарабкалась на подоконник. На мое счастье на втором этаже широкий карниз. Вокруг меня все билось и взрывалось. Я прошла по карнизу и ухватилась за кондиционер. Потом ко мне вышел один из наших парней. Видно, и он уже не мог дышать в кабинете. Мы стояли на расстоянии вытянутой руки. Он был в балаклаве, лица не было видно. Парень спросил, как меня зовут, его имя я забыла. Внизу какие-то двое кричали мне: «Прыгай!». Они притащили под окно спинку от дивана. Но я понимала, что высота большая, и могу не выжить после падения. Это был полноценный третий этаж, так как в Доме профсоюзов потолки высокие, плюс еще дополнительных пол-этажа. Я отказалась прыгать. Потом в какой-то момент в меня полетел взрывпакет. Я почувствовала сильнейший удар по лицу. На секунду потемнело в глазах, и тут же яркая вспышка. Я открыла глаза и увидела, что у меня горят волосы. От взрыва у меня из носа полилась кровь. Но я считаю, что легко отделалась. Наш парень стал тушить мою горящую голову. Потом я услышала крики: «В женщин не кидайте». А те, внизу, кричали: «Прыгай!» - и подставляли руки. Это были одесситы. Возможно, болельщики. То есть, люди вменяемые, не приезжие. У остальных, видимо, была задача нас уничтожить. Я сама слышала, как кричали: «Сожжем их заживо».
- Как вы спустились с карниза?
- Я провисела на карнизе около получаса. А затем появилась милиция. Правоохранители забежали реденьким строем, и сразу же появились две металлические конструкции, с помощью которых стали эвакуировать людей. Я первой спустилась по этой лестнице. Меня внизу подхватили человек пять. Милиционеры нахлобучили мне на голову какую-то каску. Я еще судорожно пыталась найти свой телефон. Один высокий парень из одесситов, которые были среди нападавших, взял меня и вывел из толпы. Если бы не он, то мне, может быть, и не дали бы уйти. Парень отвел меня к «скорой», но врачи на нас не отреагировали. Мне пришлось самой, с помощью носового платка и воды, промывать окрававленное лицо.
- Есть информация, что внутри здания спрятались евромайдановцы, которые напали на вас?
- Я сама таких людей не видела. Но одна из наших девушек на похоронах погибших сказала, что таких людей она лично видела.
- Свидетели трагедии утверждают, что характер дыма в пылающем здании был необычным.
- Я хорошо знаю, что такое гарь и как долго она не выветривается. Здесь было что-то другое. Не было гари, которая въедается. Мои обожженные волосы практически ничем не пахли, а одежда выветрилась на следующий день. Это нетипично для простого возгорания. Запах дыма был необычный.
- Как на Куликовом поле вела себя милиция?
- Милиционеры фактически самоустранились. Никто никому не помогал, за исключением того, что несколько сотрудников подставили плечи, когда я съезжала по лестнице. Я бы не ушла с Куликова поля, если бы знала, что остальных мальчиков будут добивать. Думала, раз милиция здесь, значит, все в порядке. Людей защитят. А на самом деле, их просто отдали в руки убийц. Вокруг происходящего находилось жиденькое оцепление. Зато на следующий день милиция стояла в пять рядов. Меня поразило и то, что буквально в пяти метрах от сотрудников милиции некие девушки на лужайке наливали в бутылки <коктейли>. Вокруг толпа тащила по земле наших парней и добивала их под деревьями. Я пыталась кричать, звать на помощь, но бесполезно.
- Как изменились ваши жизненные планы после 2 мая?
- Я хочу жить в родной Одессе, хочу помогать семьям погибших и пострадавшим. Но единственное, чего не понимаю: как я смогу жить в одной стране с людьми, которые убивали одесситов? Я не могу никуда уехать, я должна помогать людям. Иначе буду чувствовать себя предателем.
полностью тут http://www.odessit.ua/news/odessa/28633-vyzhivshaya-v-dome-profsoyuzov-oschuschenie-nerealnosti-ne-davalo-vozmozhnosti-poverit-v-proishodyaschee.html
- Я не помню страха. Было чувство нереальности. Я понимала, что мы находимся в центре Одессе, вокруг нас тысячи людей. На глазах этих тысяч одесситов нас убивают, поджигают заживо и не дают выйти из этого пекла, отстреливая выбегающих из Дома профсоюзов. Окружающие же заняты своей повседневной жизнью, своими обычными проблемами. Им было не до нас. Это было мое самое сильное потрясение. Равнодушие окружающих:
Среди нападавших были отдельные люди, которые проявили к некоторым из нас сочувствие и пытались спасти нас. Но основная масса, которая называла себя «мирными демонстрантами», откровенно пришла нас сжигать. Ощущение нереальности происходящего не давало возможности поверить в действительность. Я висела на карнизе Дома профсоюзов и не могла понять: как это все возможно в ХХI веке, в той Европе, к которой мы стремимся:
- Как вам удалось спастись?
- Я находилась на втором этаже здания, в одном из забаррикадированных кабинетов. Когда почувствовала, что задыхаюсь, то решила спастись через окно. Я поняла, что еще несколько вдохов ядовитого дыма - и умру. Сначала я попыталась выйти в коридор, подумала - пусть в меня стреляют, терпеть больше нет возможности. Но когда я открыла двери, то увидела черный-черный дым и поняла, что через лестницу не пробьюсь. Вернулась в кабинет и стала набирать «102», но милиция не отвечала. Двое или трое наших ребят, которые были со мной в кабинете, сказали: «Ложись на пол». Сверху уже был темный дым, а внизу еще можно было дышать. Я присела на корточки, наклонила голову, в надежде вдохнуть свежего воздуха, и поняла, что это лишь ненадолго отсрочит мою гибель. Как только я подошла к окну, и меня увидели снизу нападавшие, сразу раздались вопли, началась стрельба, и в меня полетели бутылки с «коктейлями». Наши мальчики кричали: «Не подходи к окну, они тебя убьют». Один из них меня схватил за руку и стал оттаскивать от окна. На моей руке до сих пор синяк. Ребята тушили залетающие бутылки. Через некоторое время мне удалось вырваться из рук парней, я взяла большой цветочный горшок и бросила в окно. Но толстое стекло не удалось разбить. Оно разбилось через несколько минут от удара и взрыва летящего «коктейля».
Я вскарабкалась на подоконник. На мое счастье на втором этаже широкий карниз. Вокруг меня все билось и взрывалось. Я прошла по карнизу и ухватилась за кондиционер. Потом ко мне вышел один из наших парней. Видно, и он уже не мог дышать в кабинете. Мы стояли на расстоянии вытянутой руки. Он был в балаклаве, лица не было видно. Парень спросил, как меня зовут, его имя я забыла. Внизу какие-то двое кричали мне: «Прыгай!». Они притащили под окно спинку от дивана. Но я понимала, что высота большая, и могу не выжить после падения. Это был полноценный третий этаж, так как в Доме профсоюзов потолки высокие, плюс еще дополнительных пол-этажа. Я отказалась прыгать. Потом в какой-то момент в меня полетел взрывпакет. Я почувствовала сильнейший удар по лицу. На секунду потемнело в глазах, и тут же яркая вспышка. Я открыла глаза и увидела, что у меня горят волосы. От взрыва у меня из носа полилась кровь. Но я считаю, что легко отделалась. Наш парень стал тушить мою горящую голову. Потом я услышала крики: «В женщин не кидайте». А те, внизу, кричали: «Прыгай!» - и подставляли руки. Это были одесситы. Возможно, болельщики. То есть, люди вменяемые, не приезжие. У остальных, видимо, была задача нас уничтожить. Я сама слышала, как кричали: «Сожжем их заживо».
- Как вы спустились с карниза?
- Я провисела на карнизе около получаса. А затем появилась милиция. Правоохранители забежали реденьким строем, и сразу же появились две металлические конструкции, с помощью которых стали эвакуировать людей. Я первой спустилась по этой лестнице. Меня внизу подхватили человек пять. Милиционеры нахлобучили мне на голову какую-то каску. Я еще судорожно пыталась найти свой телефон. Один высокий парень из одесситов, которые были среди нападавших, взял меня и вывел из толпы. Если бы не он, то мне, может быть, и не дали бы уйти. Парень отвел меня к «скорой», но врачи на нас не отреагировали. Мне пришлось самой, с помощью носового платка и воды, промывать окрававленное лицо.
- Есть информация, что внутри здания спрятались евромайдановцы, которые напали на вас?
- Я сама таких людей не видела. Но одна из наших девушек на похоронах погибших сказала, что таких людей она лично видела.
- Свидетели трагедии утверждают, что характер дыма в пылающем здании был необычным.
- Я хорошо знаю, что такое гарь и как долго она не выветривается. Здесь было что-то другое. Не было гари, которая въедается. Мои обожженные волосы практически ничем не пахли, а одежда выветрилась на следующий день. Это нетипично для простого возгорания. Запах дыма был необычный.
- Как на Куликовом поле вела себя милиция?
- Милиционеры фактически самоустранились. Никто никому не помогал, за исключением того, что несколько сотрудников подставили плечи, когда я съезжала по лестнице. Я бы не ушла с Куликова поля, если бы знала, что остальных мальчиков будут добивать. Думала, раз милиция здесь, значит, все в порядке. Людей защитят. А на самом деле, их просто отдали в руки убийц. Вокруг происходящего находилось жиденькое оцепление. Зато на следующий день милиция стояла в пять рядов. Меня поразило и то, что буквально в пяти метрах от сотрудников милиции некие девушки на лужайке наливали в бутылки <коктейли>. Вокруг толпа тащила по земле наших парней и добивала их под деревьями. Я пыталась кричать, звать на помощь, но бесполезно.
- Как изменились ваши жизненные планы после 2 мая?
- Я хочу жить в родной Одессе, хочу помогать семьям погибших и пострадавшим. Но единственное, чего не понимаю: как я смогу жить в одной стране с людьми, которые убивали одесситов? Я не могу никуда уехать, я должна помогать людям. Иначе буду чувствовать себя предателем.
полностью тут http://www.odessit.ua/news/odessa/28633-vyzhivshaya-v-dome-profsoyuzov-oschuschenie-nerealnosti-ne-davalo-vozmozhnosti-poverit-v-proishodyaschee.html