WILHELM GUSTLOFF..Начало конца...
Часть предыдущая. Плавающий курорт В день официального начала Второй Мировой Войны, т.е.1 сентября 1939 года WILHELM GUSTLOFF был включён в состав Германского Военного Флота.2 сентября из 417 человек судовой команды бóльшая часть была уволена,оставлены были капитан Бертрам и старшие офицеры,а сам корабль получил статус вспомогательного. Постепенно становилось ясно, что GUSTLOFF будет задействован как госпитальное судно,что и было официально подтверждено 22 сентября: WILHELM GUSTLOFF, как и многие другие круизные корабли «KdF», вошёл в состав госпитального флота под названием Lazarettschiff D. Многие тогда подумали, а не строили ли судно как раз и для этой цели?
В соответствии с международными законами, определяющим идентифицирующие признаки госпитальных судов, GUSTLOFF получил широкую зелёную ленту, опоясывающую горизонтально весь корпус судна, а изображениями «Красного Креста» заменили логотипы KdF. Вскоре на корабле появились врачи и другой медицинский персонал, а также погрузили всё необходимое для развёртывания 500 госпитальных коек.
27 сентября переоборудованный GUSTLOFF направился на восток, в Балтийское море и близ места боёв в Danzig Neufahrwasser принял на борт 650 раненых польских солдат и офицеров, а также 10 пострадавших с немецкого тральщика M-85, подорвавшегося 1 октября на польской мине. Не совсем понятно, почему таким оказалось соотношение между немецкими и польскими солдатами; похоже, что GUSTLOFF продолжил выступать как средство нацистской пропаганды.
В самом деле, хотя потери поляков были значительными, но и немецкая армия потеряла 10 тысяч убитыми и 30 тысяч ранеными - вот и возможность использовать переоборудованное судно по назначению, да и какой немецкий солдат отказался бы лечиться от ран на гитлеровском «корабле мечты»?
Да и до окончания польской кампании оставались считанные дни …
До середины апреля 1940 года GUSTLOFF находился в Данцигском заливе, а точнее в Готенхафене (сейчас Гдыня ), выполняя функции плавучего госпиталя, обслуживающего немцев, в том числе недавно перемещённых из советской зоны оккупации Польши.
Стоянка в Осло
В мирные дни, когда GUSTLOFF курсировал у берегов Норвегии с отдыхающими, корабль не приставал к норвежской земле, но в этот раз, GUSTLOFF из Готенхафена через Зассниц( на острове Рюген) направился в Норвегию, корабль ошвартовался 10 мая 1940 года в порту Осло, поскольку Норвегия была в зоне военных действий и капитулировала 10 июня.
Во время стоянки в Осло этот госпитальный корабль работал по назначению, а 2 июля 1940 судно покинуло Осло направилось в Киль и Свинемюнде, имея на борту
750 раненых.
Предполагалось, что плавучий госпиталь вернётся в Осло, но по приказу сверху судно направилось в Штеттин, где и ожидало дальнейших распоряжений с 10 июля по 25 августа.
В начале июля Гитлер приказал готовить операцию Морской лев началась подготовка ко вторжению на Британские острова. В операции должны были принять участие многие суда германских военно-морских сил, а в числе госпитальных и Lazarettschiff D.
Было очевидно, что проведение операции приведёт ко многим потерям. Например, у немецев не было специально обученных десантных частей и мало подготовленных для высадки судов).
Да и уже развернувшаяся воздушная Битва за Англию показала, что британские Королевские воздушные силы (RAF- Royal Air Force) достаточно сильны и эффективны.
5 сентября 1940 года Lazarettschiff D прибыл в Бремерхафен, что расположен в устье Везера; планом предусматривалось, что это госпитальное судно позднее перейдёт в Роттердам.
Однако, с реализацией операции Морской лев начались сложности: было необходимо обеспечить немецкое превосходство в воздухе, глава Luftwaffe Геринг с этой задачей не справился, поэтому операцию отложили до середины сентября.
Тем временем внимание фюрера всё более переключалось к восточной кампании, т.е. войне с СССР. В итоге получилось так, что GUSTLOFF больше никогда уже не появится в Ла-Манше.
Последние дни «Госпитального судна D»
Поскольку операция Морской лев не состоялась и необходимость значительного количества плавучих госпиталей временно отпала, то - после похода в Осло, откуда GUSTLOFF вернулся 12 ноября в Свинемюнде с 414 ранеными на борту - 17 ноября был получен приказ перебазироваться в Данциг.
Превращение в плавучую базу для экипажей подводных лодок
WILHELM GUSTLOFF прибыл в Готенхафен 20 ноября 1940 года и в течение нескольких следующих недель претерпел очередное превращение, на этот раз из госпитального судна в плавучую базу подготовки моряков для подводного флота, способную принять около 1000 человек. Медицинский персонал и оборудование госпиталя исчезли, из команды осталось несколько механиков для поддержания работы двигателей, капитан Бертрам тоже был на борту. Снаружи судно перекрасили в серый цвет, характерный для кораблей военно-морского флота, исчезла широкая зелёная лента вдоль корпуса, соскоблили Красные Кресты, под которыми появились почти бесцветные эмблемы KdF-сейчас стояла задача камуфляжа корабля, так как международные законы более не защищали GUSTLOFF в качестве госпитального судна; напротив, корабль в его новой роли стал законной военной мишенью. Интересная фотография 1941 года: на заднем плане в процессе перекраски GUSTLOFF , а на переднем плане -- торпедный миноносец LOWE, он будет рядом с лайнером в последнюю его ночь 30 января 1945 года
В этой роли - база подготовки подводников - GUSTLOFF выступал более четырёх лет. Первые годы войны на этой базе готовили квалифицированные и умелые кадры для германских подводных лодок. Ещё в 1942 года принявший командование этой базой капитан-лейтенант Вильгельм Цан поддерживал суровую дисциплину и выдерживал выполнение обширной учебной программы для мобилизованных парней,но позднее
война стала требовать всё новые и новые кадры, поэтому курс обучения сократился, а вновь мобилизованные юнцы боялись служить на подводных лодках, так как из каждого десятка немецких подводников во второй половине войны выживал только один.
Начало конца Находящийся далеко от линии фронта и хорошо прикрытый с Балтики Готенхафен и находящиеся в нём корабли первые годы войны были практически не доступны для атак противника, но военная ситуация постепенно менялась и к моменту инспекционного посещения (март 1943) этой военно-морской базы гросс-адмиралом Дёницем уже появились тревожные симптомы, а 9 октября 1943 года всё резко изменилось. В этот день бомбардировщики американского восьмого воздушного флота совершили массированный налёт на Готенхафен. В тот день GUSTLOFF едва избежал больших неприятностей, когда тяжёлая бомба разорвалась в воде у правого борта: в корпусе образовалась дыра полутораметровой длины. Другим кораблям повезло меньше, многие из них затонули в гавани или у пирса, в том числе госпитальное судно STUTTGART из круизного флота KdF. В феврале 1944 года давно просившийся на плавающий корабль капитан GUSTLOFF Бертрам убыл в Гамбург, а его место занял капитан Фридрих Петерсен, судьба которого в этой войне была тяжкой: он был захвачен в плен Союзниками, но позднее - в связи с возрастом, ему уже было 66 лет - репатриирован в Германию под подписку о том, что он не будет принимать участие в войне на любом корабле. В этом отношении командование GUSTLOFF вроде позволило не нарушать данного капитаном слова.
К этому времени военные дела нацистской Германии выглядели неважно: всё меньше подводных лодок возвращалось на базы, фронт местами разваливался, пришлось уйти из Северной Африки, в Италии не удавалось удерживать позиции, приближался день «D» - день высадки союзников в Европе и открытия второго фронта. Хотя Данциг и находился пока ещё далеко в тылу, но настроение населения и войск было тревожным, так как Советы неумолимо надвигались с востока по берегу Балтики, в городе становилось всё больше беженцев, убегающих от Красной Армии. В октябре 1944 года части Красной Армии под командованием генерала Галицкого пересекли восточную границу Рейха и захватили город Неммерсдорф в Восточной Пруссии - первый немецкий город, попавший в руки Советов. Страх навис над данцигским заливом.
По мере продвижения фронта на запад среди населения Восточной Пруссии в январе 1945 года вспыхнула паника, сотни тысяч беженцев стремились к Данцигу, откуда можно было бежать далее на запад. Слухи о жестокости Красной Армии распространялись как лесной пожар. Немецкие средства массовой информации «подлили масла в огонь» слухов, широко сообщая о «зверствах» большевиков в Неммерсдорфе, в октябре захваченном Красной Армией и временно отбитом частями германской четвёртой Армии. Гитлер истерически призывал всё мужское немецкое население взяться за оружие, власти формировали народное ополчение -Volkssturm, куда включали и пятнадцатилетних подростков, и вышедших из мобилизационного возраста пожилых мужчин. И эти соединения были брошены в пылающий костёр войны.
Развязка приближалась, с каждым днём артиллерийская канонада с палуб «Густлоффа» становилась всё слышнее. Несмотря на все усилия удержать фронт, территория Рейха сжималась всё больше. Мощное наступление, предпринятое Красной Армией в середине января, скорило исход населения из Восточной Пруссии. Многие этнические немцы пытались достичь Данцига по непрочному льду пресноводной лагуны (её немецкое название Frisches Haff, польское имя - Zalew Wiślany, отделённой от данцигского залива длинной косой. Советские самолёты бомбили бегущих по льду немцев, лёд крошился, и люди оказывались в воде. Гитлеровская жестокая «война на искоренение», начатая в июне 1941 года и принесшая неисчислимые страдания и смерти, сейчас обратилась против немцев.
Операция «Ганнибал»
Надежду на спасение видели в осуществлении операции «Ганнибал», согласно которой в разгар боевых действий и в их зоне необходимо было эвакуировать 2 миллиона гражданского населения на запад. Хотя Гитлер отдал приказ не уступить ни пяди земли, 21 января гросс-адмирал Карл Дёниц начал операцию. С получением этого кодового слова «ганнибал» все подводные лодки направились на запад, и все суда были мобилизованы для эвакуации. 22 января GUSTLOFF стали готовить к приёму тысяч пассажиров. И сделать надо было немало, ведь двигатели корабля не работали в эксплуатационном режиме более четырёх лет. Вместе с GUSTLOFF эвакуацию должны были осуществить и множестве иных судов, в том числе Hansa, Hamburg, Deutschland и Cap Arcona.
Советская подводная лодка С-13
28 января 1945 года GUSTLOFF получил приказ быть полностью готовым к отплытию через 48 часов. А в гавани Готенхафена, особенно на причалах сгрудились тысячи и тысячи людей, в основном женщины и дети, утомлённые длительными переходами, многие больные, замёрзшие, голодные, измученные. Почти не было мужчин, могущих держать оружие в руках, их немедленно вылавливали патрули SS . Несмотря на огромные толпы стремящихся попасть на трапы кораблей, вооружённая охрана по крайней мере в первые дни поддерживала относительный порядок. На корабли пропускали только тех, кто имел приоритет в виде пропусков, а именно офицеры и команды подводного флота, несколько сот женщин вспомогательных служб флота (их разместили в осушенном плавательном бассейне), прибывающие поездами раненые. Из беженцев первыми получили пропуска те, кто имел родственников и знакомых в порту или на судах, просто влиятельные персоны. На GUSTLOFF из 22 больших спасательных шлюпок не досчитались 10. В спешном порядке на верхнюю палубу выставили 18 небольших спасательных шлюпок, а в стратегических позициях расположили спасательные плотики. Наконец, на самый верх выставили зенитные орудия, так как времена господства Люфтваффе в воздухе давно прошли.
Официально GUSTLOFF к утру 30 января принял на борт 3000 беженцев; поскольку было известно, что корабль отплывёт в этот же день, то у трапов началась давка, матери теряли детей, некоторые в той обстановке упали за борт и утонули, корабль окружили десятки мелких лодок и судов, на которых находились те, кто стремился попасть на борт.Сколько человек оказалось на судне этим промозглым и ветреным днём сказать невозможно; считают, что количество беженцев к моменту отхода корабля превысило 10 000.
Холодный промозглый день с температурой -18 ° стоял над Хотенхафеном (сейчас Гдыня) 30 января 1945 года, когда WILHELM GUSTLOFF, нормально вмещающий 1880 пассажиров и команды, вместе с более чем десятью тысячами беженцев (женщины и более 4000 детей и подростков), персоналом подводного флота и ранеными солдатами запустил свои двигатели (впервые за четыре года!), отвалил от пирса Oxhöft. Впереди трудились ледоколы, расчищая путь во льдах Данцигского залива в суровое и холодное зимнее Балтийское море. Корабль взял курс на Киль. Тем временем не всё гладко было в капитанской рубке, где находились капитан корабля Фридрих Петерсен, капитан-лейтенант Вильгельм Цан , командующий подразделением подводных лодок и два капитана торгового флота - Кёлер и Веллер, с трудом находившие общий язык при прокладке курса.
Около 12:30 пополудни GUSTLOFF вышел из порта. Конечно, по настроению это были далеко не выходы в море в круизные времена: вместо радостного настроения отдыхающих, реяния флагов, весёлой музыки - тревожные надежды у попавших на борт и отчаяние у оставшихся на пирсе.
А на всех палубах лайнера в невероятной скученности находились тысячи и тысячи взрослых и детей, не было свободного местечка нигде, не было и речи где-то прилечь или даже сидеть. По внутрисудовой трансляции было объявлено, что всем надлежит надеть спасательные жилеты и не снимать их ни в коем случае. Когда судно вышло в море, оно встретило их ледяным ветром, зарядами снега, огромными волнами. У многих началась морская болезнь, туалеты не вмещали всех рвущихся в них, до бортов было не пробиться (да и находиться там было при такой погоде невозможно), так что можно представить себе ситуацию на корабле.
В рубке же капитаны спорили о скорости судна, о направлении курса, не надо ли идти противолодочными зигзагом; единственное, в чём они были согласны, точнее не были удовлетворены - состав сопровождающих судов. Было запланировано, что GUSTLOFF и HANZA (ещё один лайнер с беженцами) будут сопровождать два миноносца, но так не получилось, и GUSTLOFF оказался практически один, его сопровождал лишь один торпедный катер. Примерно через полтора часа после выхода из Готенхафена GUSTLOFF взял мористее и двигался по судовому ходу 58.
Тем временем советская подводная лодка С-13 под командованием Александра Маринеско вошла в Данцигский залив, самовольно покинув назначенный ей район патрулирования близ Мемеля. Можно понять проштрафившегося капитана (он прогулял на берегу новогоднюю ночь и его лодка не вышла в море по графику), ему нужно было совершить нечто грандиозное, и подводная лодка направилась западнее, где найти подходящую цель было проще.
.
Вскоре после 6 часов вечера GUSTLOFF получил сообщение, что встречным курсом идут минные тральщики. И снова в капитанской рубке споры: надо ли включать ходовые огни, сколько велика опасность столкновения… В итоге было принято оказавшееся роковым решение - включить зелёный и красный ходовые огни. Тем временем начали обледеневать палубы, шлюпбалки, спасательные шлюпки и зенитные орудия. Если снаружи бушевало море, было холодно и ветрено, то внутри корабля, напротив, было душно и жарко. Многие сняли бывшие столько неудобными спасательные жилеты; те, кто не страдал морской болезнью, перекусывали, некоторые даже спали, хотя вряд ли сну способствовали неумолчные крики младенцев и младших детей.
Ближе к 8 часам вечера вахтенный подводной лодки С-13 обнаружил в море чьи-то огни. Маринеско тотчас поднялся в боевую рубку. Сквозь заряды снега он увидел тень огромного лайнера. Более двух часов Маринеско следовал за лайнером, выбирая удобную позицию для атаки.
На борту GUSTLOFF никто не заметил опасности, да и как это можно было сделать в ночной темноте и в бушующем море? К тому же аппаратура обнаружения подводных лодок, имевшаяся на сопровождающем лайнер миноносце Löwe, обледенела и не работала. В таких условиях команды обеих судов никак не могут полагаться только на вахтенных, ситуация-то практически экстремальная. Лёгкая музыка в репродукторах судовой сети после 20 часов прекратилась, так как народу начали транслировать речь Гитлера по случаю двенадцатилетия прихода нацистов к власти. Его голос разносился по всем помещениям корабля, принося удовлетворение одним и накладывая печать иронии на лица многих других.
При всём желании Маринеско не мог бы выбрать более удачного и драматичного момента для нанесения удара. Около 9 вечера и буквально через пару минут по окончании речи фюрера Маринеско отдал команду запустить по цели все четыре торпеды, каждая из которых имела надпись.
За Родину!
За Сталина! За советский народ!
За Ленинград!
Три торпеды понеслись по направлению к цели, имя которой Маринеско не было известно, но это была «огромная цель». Однако одна торпеда «за Сталина!» застряла в выпускной трубе, угрожала взорваться и уничтожить подводную лодку; только быстрые и грамотные действия команды позволили избежать этого, иначе история так и не узнала бы, кто же имен но уничтожил GUSTLOFF.
На корабле возобновили трансляцию лёгкой музыки, а в капитанской рубке появилось чувство облегчения, так как судно достигло отмели Stolpe Bank (сейчас Лавица-Слупска), т.е. наиболее опасная часть их маршрута осталась позади. Капитаны спустились вниз, а капитан Веллер остался в рубке. А затем…
В 9:16 вечера первая торпеда взворвалась в носовой части корабля, проделав огромную дыру в корпусе по левому борту. Секундами позже вторая торпеда взорвалась ближе к корме, прямо в плавательном бассейне.
Наконец, третья торпеда разрушила машинное отделение, попав в него прямо под основание дымовой трубы. Все люди на борту были сбиты с ног ударной волной, а те, что находились в местах взрывов буквально испарились.После взрыва торпед водонепроницаемые переборки изолировали носовую часть корабля. К несчастью, именно здесь находились помещения команды, в том числе и тех, кто отвечал за спуск шлюпок и другие мероприятия по спасению судна и людей. И именно здесь они обрели свою могилу. Взрыв торпеды привёл к тому, что металлические осколки водоснабжающей арматуры и облицовочной плитки наподобие шрапнели расчленили тела и убили практически всех по месту взрыва, в живых остались две или три девушки.
Взрыв третьей торпеды решил судьбу WILHELM GUSTLOFF. Прямое попадание в машинное отделение лишило корабль не только двигателей и освещения, но и «вырубило» все механизмы и средства связи. В полной темноте слышались отчаянные крики, звуки падающих и ломающихся предметов и зловещий шум врывающихся внутрь потоков воды, многие ощутили, что судно вроде бы начало крениться на левый борт. Через некоторое время появилось аварийное освещение …
Судовой радист Руди Ланге смог через резервный радиопередатчик начать передачу сигналов бедствия SOS, но эти сигналы с частотой 2000 метров в длинноволновом диапазоне смог принять только Löwe, тут же отправившийся к месту катастрофы, одновременно ретранслируя сигнал бедствия. Множество людей погибли при взрывах. Раздававшиеся по трансляции призывы соблюдать порядок и пропустить вперёд к спасательным шлюпкам женщин и детей в атмосфере возникшей паники успеха не имели. Ведущие наверх лестницы и выходы на палубы были практически блокированы массами жаждущих выбраться, лишь немногие счастливцы оказались на палубах. Некоторые, предвидя неминуемую и ужасную гибель, пускали в себя пулю, предварительно застрелив членов своей семьи. Офицеры, пытаясь поддержать хоть какой-то порядок, тоже стреляли.
Обстановка снаружи была кошмарной. Все палубы обледенели, люди скользили и падали в воду, крен судна увеличивался с каждой минутой. Спасательные шлюпки и катера примёрзли к своим стойкам, лишь один катер и несколько шлюпок удалось спустить на воду, несколько спасательных шлюпок запуталось в стропах, одно зенитной орудие скатилось за борт и потопило полную людей шлюпку. Через семьдесят минут после взрыва первой торпеды гордость германского круизного флота под завывающие сирены скрылась в водах Балтийского моря, унося с собой тысячи и тысячи душ.
Судьба бóльшей части тех, кто оказался в холодном штормовом море, также была печальна. Многие пытались уцепиться за плотики и шлюпки, но их отталкивали или сбрасывали те, кто занял эти спасительные средства ранее. Огромные волны подбрасывали тела жертв, оддерживаемые на поверхности спасательными жилетами. Тела детей, перевернувшихся в воде кверху ногами в спасательных жилетах - потому и захлебнувшихся, что жилеты были рассчитаны не на них, а на взрослых. Когда GUSTLOFF затонул, спасательные действия Löwe, первым оказавшемся на месте катастрофы, продолжались, людей снимали со спасательных средств и вылавливали сетями из бушующего моря, Löwe взял на борт 472 человека. Другой судно сопровождения T-36 спасло 564 пассажира. Позже на месте гибели GUSTLOFF оказался переполненный беженцами крейсер ADMIRAL HIPPER, но он - ввиду опасности быть тоже орпедированным не принял участия в спасательных работах. Позже подошли три тральщика, взявшие на борт еще 179 человек. Ещё позднее грузовые суда Göttingen и Gotenland и ещё несколько кораблей поменьше также пришли на место катастрофы, но на их долю досталось в основном вылавливание замёрзших и утонувших.
При всякой трагедии бывают и чудеса. Через семь часов после катастрофы патрульное судно VP-1703, подбиравшее в море тела, обнаружило спасательную шлюпку. Когда старшина Вернер Фик запрыгнул в шлюпку, то среди трупов он обнаружил живого (!) младенца в шерстяном одеяле. Это был последний спасённый с WILHELM GUSTLOFF. В общей сложности с затонувшего лайнера было спасено 1230 человек, а более 9000 утонули или замёрзли в безжалостном море.
По материалам сайтов www.wilhelmgustloff.com , Википедии и статей из сети , фотодокументы Wilhelm Gustloff museum Р.S.Большая благодарность за помощь в переводе Эрнсту Галимовичу.