Беспредельный ужас в мире, привыкшем к тишине...
"Первого ноября 1755 года произошло Лиссабонское землетрясение, вселившее беспредельный ужас в мир, уже привыкший к тишине и покою. Земля колеблется и дрожит, море вскипает, сталкиваются корабли, падают дома, на них рушатся башни и церкви, часть королевского дворца поглощена морем... Кажется, что треснувшая земля извергает пламя, ибо огонь и дым рвутся из развалин. Шестьдесят тысяч человек, за минуту перед тем спокойные и безмятежные, гибнут в мгновение ока", - писал Иоганн Вольфганг Гете.
Во время трагедии ему было шесть лет, но он запомнил разговоры взрослых. Позднее Гете напишет:
«Мальчик, слышавший, как все вокруг говорят об этом бедствии, был глубоко потрясен. Бог, создатель и охранитель Неба и Земли, Бог, которого считают всезнающим и милосердным, показал себя дурным отцом, ибо он одинаково покарал и праведных, и неправедных ".
( Хроника лиссабонского землетрясения у marinagra
http://marinagra.livejournal.com/80071.html )
Маленький Иоганн в шестилетнем возрасте задумался о том, о чем в те дни говорила вся Европа. Катастрофы случались и раньше. Например, в январе 1755 года «Лиссабонская газета» сообщала о землетрясении в октябре 1754 года в Стамбуле - погибло 400 янычаров, но сострадания к ним газета не проявляла. «Катастрофы в землях неверных казались естественными, ибо они происходили в беспорядочном хаотичном пространстве, лишённом веры в Бога истинного», пишет португальский писатель Руи Тавареш.
Тут же произошло нечто, непонятное уму. Была разрушена богатая и богобоязненная столица. Погибли церкви и монастыри, но уцелели публичные дома и осталась цела тюрьма.
Лиссабонское землетрясение вновь заставило философов вернуться к обсуждение теодицеи, то есть учения Лейбница о том, что Бог справедлив, несмотря на существование зла.
Вольтер в «Поэме о гибели Лиссабона» вопрошал: неужели новорожденные дети, погибшие в Лиссабоне, тоже виновны? Неужели Париж менее греховен, чем Лиссабон?
Руссо возражал ему : всё хорошо в целом, частности же не хороши. Руссо выступал не за веру в Бога, а за надежду - но источник надежды он видел лишь в провидении. Пусть вера - ложная доктрина, но фатализм - не меньшее заблуждение, так пусть будет вера, она хотя бы даёт некоторый смысл.
Вольтер ответил «Кандидом» (1758 год). Кандид и Паглосс в разрушенном Лиссабоне пытаются остановить матроса, который занимается мародерством: «Это нехорошо, вы пренебрегаете всемирным разумом, вы дурно проводите ваше время». Матрос отвечает: «Я четыре раза топтал распятие в четырех японских деревнях, так мне ли слушать о твоем всемирном разуме!»
Руссо: «Вольтер, делая вид, что он верит в Бга, на самом деле верил только в дьявола; ибо его так называемый Бог оказывается злодеем, находящим самое большое удовольствие в том, чтобы причинять вред».
В их спор вмешивается Кант. Он разрабатывает целую концепция божественного вмешательства. Ученый опубликовал три текста о лиссабонском землетрясении и как географ и как философ. Он собрал всю доступную ему информацию и использовал её для создания теории о причинах землетрясения. Кант полагал, что землетрясения происходят в результате обрушения огромных подземных пустот. Эта концепция хоть и была неверной, всё же стала одной из первых естественнонаучных теорий, объяснявших природные процессы естественными, а не сверхъестественными причинами. Брошюра молодого Канта, возможно, положила начало научной географии и, безусловно, сейсмологии.
Современные философы пишут. что землетрясение воздействовало не только на умы, но и на язык. Утверждается, что именно это событие дало дополнительный смысл словам «основы, фундамент» и «сотрясение, толчок».
- Есть ли Бог после Лиссабона? - спорили люди в восемнадцатом веке.
- Есть ли Бог после Освенцима? - спорят философы двадцатого.
Каждому из нас приходится самому отвечать на этот вопрос.
Во время трагедии ему было шесть лет, но он запомнил разговоры взрослых. Позднее Гете напишет:
«Мальчик, слышавший, как все вокруг говорят об этом бедствии, был глубоко потрясен. Бог, создатель и охранитель Неба и Земли, Бог, которого считают всезнающим и милосердным, показал себя дурным отцом, ибо он одинаково покарал и праведных, и неправедных ".
( Хроника лиссабонского землетрясения у marinagra
http://marinagra.livejournal.com/80071.html )
Маленький Иоганн в шестилетнем возрасте задумался о том, о чем в те дни говорила вся Европа. Катастрофы случались и раньше. Например, в январе 1755 года «Лиссабонская газета» сообщала о землетрясении в октябре 1754 года в Стамбуле - погибло 400 янычаров, но сострадания к ним газета не проявляла. «Катастрофы в землях неверных казались естественными, ибо они происходили в беспорядочном хаотичном пространстве, лишённом веры в Бога истинного», пишет португальский писатель Руи Тавареш.
Тут же произошло нечто, непонятное уму. Была разрушена богатая и богобоязненная столица. Погибли церкви и монастыри, но уцелели публичные дома и осталась цела тюрьма.
Лиссабонское землетрясение вновь заставило философов вернуться к обсуждение теодицеи, то есть учения Лейбница о том, что Бог справедлив, несмотря на существование зла.
Вольтер в «Поэме о гибели Лиссабона» вопрошал: неужели новорожденные дети, погибшие в Лиссабоне, тоже виновны? Неужели Париж менее греховен, чем Лиссабон?
Руссо возражал ему : всё хорошо в целом, частности же не хороши. Руссо выступал не за веру в Бога, а за надежду - но источник надежды он видел лишь в провидении. Пусть вера - ложная доктрина, но фатализм - не меньшее заблуждение, так пусть будет вера, она хотя бы даёт некоторый смысл.
Вольтер ответил «Кандидом» (1758 год). Кандид и Паглосс в разрушенном Лиссабоне пытаются остановить матроса, который занимается мародерством: «Это нехорошо, вы пренебрегаете всемирным разумом, вы дурно проводите ваше время». Матрос отвечает: «Я четыре раза топтал распятие в четырех японских деревнях, так мне ли слушать о твоем всемирном разуме!»
Руссо: «Вольтер, делая вид, что он верит в Бга, на самом деле верил только в дьявола; ибо его так называемый Бог оказывается злодеем, находящим самое большое удовольствие в том, чтобы причинять вред».
В их спор вмешивается Кант. Он разрабатывает целую концепция божественного вмешательства. Ученый опубликовал три текста о лиссабонском землетрясении и как географ и как философ. Он собрал всю доступную ему информацию и использовал её для создания теории о причинах землетрясения. Кант полагал, что землетрясения происходят в результате обрушения огромных подземных пустот. Эта концепция хоть и была неверной, всё же стала одной из первых естественнонаучных теорий, объяснявших природные процессы естественными, а не сверхъестественными причинами. Брошюра молодого Канта, возможно, положила начало научной географии и, безусловно, сейсмологии.
Современные философы пишут. что землетрясение воздействовало не только на умы, но и на язык. Утверждается, что именно это событие дало дополнительный смысл словам «основы, фундамент» и «сотрясение, толчок».
- Есть ли Бог после Лиссабона? - спорили люди в восемнадцатом веке.
- Есть ли Бог после Освенцима? - спорят философы двадцатого.
Каждому из нас приходится самому отвечать на этот вопрос.
Click to view