Космосага: Глава 7. Притяжение (1)
Предыдущая часть здесь.
Да, действовать нужно было быстро. Не по-наамааррски. Если он хочет, чтобы его отношения с Даэне перетекли из поверхностно-дружеской стадии в нечто большее, необходимо срочно вписаться в эти орбитальные экспедиции, подальше от любопытных глаз. Наамааррцы не любят, когда за их личной историей наблюдают те, кто с ней никак не связан, а Эдрик в любых обстоятельствах оставался, хоть и нетипичным, но наамааррцем. И именно этим отчасти можно было объяснить то, что, даже подружившись с братом Даэне и помогая ему в научном проекте, он не слишком далеко ушел во взаимодействии с самой Даэне. Если раньше он почти не замечал реакции коллег на свои личные проявления, то теперь Эдрику казалось, что весь экипаж в курсе его страсти к даневианке и что при малейшей возможности они нанесут непоправимый урон и его чувствам, и самой Даэне, которую он считал невероятно уязвимой. Он не мог позволить другим вмешиваться в свое - и ее - личное пространство. А посему большей частью был сдержан в ее присутствии, ни взглядом, ни словом стараясь не выдать себя, как бы тяжело это ему ни давалось. О том, чтобы пригласить ее на свидание на общей территории, не могло быть и речи, так что Эдрик возлагал большие надежды на грядущую экспедицию за пределы «Реки». Когда он получил от Эйдана просьбу присоединиться к их с Даэне заявке на вылет, сердце его радостно забилось - а затем обмерло от страха при мысли о том, что скоро все разрешится. И что если итоговый счет окажется отнюдь не в пользу Эдрика?
Эйдан, при всем его дружелюбии, продолжал оставаться для Эдрика главным камнем преткновения. Положа руку на сердце, наамааррец понимал, что эти его опасения относительно вмешательства посторонних - не более чем верхний слой и суета. Истинный же страх его был связан с самым ближним кругом. С того памятного вечера в баре томившая Эдрика ситуация так никоим образом и не прояснилась. Ядовитое зерно, брошенное в его душу злоречивым Вэдом, прижилось и дало буйные всходы. Призрак близнецеста преследовал Эдрика повсюду, заставляя внутренне содрогаться при каждом ласковом взгляде брата и сестры друг на друга, которому он становился свидетелем. Терзаемый острой болью, он с маниакальным усердием искал особый подтекст в их разговорах - но не находил ничего, что могло бы окончательно подтвердить или опровергнуть его опасения. Все, что он смог для себя уяснить - это то, что Эйдан и Даэне очень близки друг с другом, и, по большому счету, так ли важно, какого рода эта близость, если всех остальных, включая Эдрика, все равно выталкивало на дальнюю периферию их отношений. Эйдан в порыве нежности иногда называл сестру Даэночка, и она со счастливой улыбкой принимала это прозвание - однако Эдрик был уверен, что, обратись так к ней он сам, он был бы встречен как минимум недоумевающим взглядом. Не тот уровень близости, и тут уж ничего не поделаешь. Он не знал, что происходит за закрытыми дверями их каюты, путь куда был ему по-прежнему заказан, и, как бы он ни уважал чужие личные границы, это злило его. А границы свои даневианцы блюли строго, и он не считал себя вправе нарушать их без приглашения. Друзья его, очевидно, раздосадованные все более продолжительным отсутствием Эдрика в их компании, только рады были подлить масла в огонь.
- Что бы там ни было, - безжалостно заключал Вэдриен с видом эксперта, - просто так ты эту конструкцию не развалишь, - и злость Эдрика росла вместе с отчаянием. Злость на друзей, на Эйдана, на себя самого. Лишь Даэне, драгоценный предмет опалившей его страсти, оставалась неприкосновенна для этого гнева.
Как истинный сын своего народа Эдрик считал категорически недопустимым изливать наружу то, что творилось у него в сердце. Он проводил достаточно времени бок о бок с Эйданом, направляя его работу над макетом, и тот, вероятно, немало бы удивился, если бы узнал, какие бури сотрясают спокойного внешне наамааррца. Эйдан с благодарностью принимал помощь биолога, ни разу не злоупотребляя ею и стараясь справляться самостоятельно там, где он был в состоянии это сделать. Эдрик обнаружил, что иной раз сам навязывает даневианцу свои знания, втайне желая продемонстрировать собственное превосходство хотя бы на этом поле. С упорством, достойным лучшего применения, он отыскивал мельчайшие недочеты в работе Эйдана и с затаенным торжеством указывал ему на них, придираясь порой к сущей ерунде. Эйдан, однако, нисколько не обижался и не печалился, а был весь внимание и горячо благодарил за науку, делая все, чтобы более не совершать подобных ошибок. Эдрик с неохотой отмечал, что его нежданный ученик весьма талантлив в деле, которое он как биоинформационщик считал исключительно своей епархией. С каким бы придыханием он ни смотрел на покорителей гиперпространства, Эдрик, как и многие ученые, обладал изрядной долей снобизма, считая научную карьеру высшей формой развития интеллекта, и не переставал удивляться, зачем Эйдану с его светлой головой понадобилось идти в пилоты. Он уважал его и в то же время боялся. Ни один человек до того не вызывал у него столь противоречивых чувств.
Еще никогда в своей жизни Эдрик не испытывал такого смятения. Еще никогда не был он так раздираем на части абсолютно разнонаправленными порывами. Напряжение нарастало, становясь почти невыносимым, и этому следовало положить конец как можно скорее.
***
«Работаем в тройках», - объявил Начальник Экспедиции. И вот Эдрик стоял перед ним с заявкой на них троих, затаив дыхание и очень надеясь, что главного распорядителя научной миссии «Реки» не смутит, что в команде целых два пилота. Он уповал на солидный список собственных квалификаций, а еще на то, что Эйдана, благодаря участию того в научном проекте, ему удастся пропихнуть как своего ассистента.
Начальник Экспедиции выслушал Эдрика будто бы снисходительно, рассеянно глядя куда-то поверх его головы. Наамааррец поначалу приуныл: из тысячи человек экипажа заявки на вылазки в трехместных кораблях уже подали многие и многие.
- Однако, учитывая все практические умения и послужной список, могу сказать, что у шансы вашей тройки весьма и весьма неплохи, - обнадежил Эдрика главный по науке, словно прочитав его мысли. В ответ биолог замолвил слово и за Эйдана.
- Как же, как же, припоминаю, - Главный одарил Эдрика неожиданно пристальным взглядом. - Он приходил ко мне с этим. Обращался за ресурсами. Странно для пилота первой линии, не правда ли? Такой интерес к тому, что вне зоны его компетенции. Впрочем, я только приветствую проявление творческого начала в людях. И, признаться, весьма любопытно, что у него в итоге получилось. Вызовите сюда даневианцев, обоих.
Вот он, наш козырь, обрадованно подумал Эдрик. И быстро набрал на инфоносителе: «Неси сюда планераций, срочно!»
Через некоторое время на пороге возник Эйдан вместе с Даэне. Вслед за ними в отсек неспешно вплыла небольшая платформа, прикрытая дымчатой полусферой. Эдрик отметил, что Даэне с любопытством смотрит на конструкцию, явно гадая, что же там. Он улыбнулся про себя: она до сих пор пребывала в неведении относительно проекта ее брата. Нашего с ним проекта, поправил себя Эдрик.
Эйдан убрал затенение, и перед ними предстал во всей своей красе маленький мир планерация. Даэне - издав удивленный возглас - и Начальник Экспедиции - с самым невозмутимым видом - синхронно склонились над ним. Во всем, что касалось живых систем, Эдрик был перфекционистом, а еще ему не терпелось подкинуть брату Даэне задачку посложнее, поэтому он настоял, чтобы Эйдан задействовал не прототипы, а полноценные организмы. Несмотря на ограниченное время, выделенное под задачу такого масштаба, вдвоем им удалось с ней справиться, и теперь планераций был, в лучших Эдриковых традициях, доведен до совершенства. Созданная ими совместно экосистема работала как часы и ничем, кроме масштаба, не уступала естественно-планетарной. Из наиболее весомых живых объектов в планерации появилось с дюжину видов самых распространенных насекомых, земноводных и рыб, а на вершине центрального дерева примостилась, как и хотел Эйдан, пара птиц необычайной, невиданной красоты. Да, им удалось успеть и птиц. Их оперение было насыщенным сине-зеленым, с вкраплениями густо-лилового. Длинные, изящно изогнутые хвостовые перья закруглялись на концах и трепетали, когда птицы, распираемые изнутри жаждой жизни, взрывались симфонией стройных звуков. Молчать они не умели и не намеревались. Эдрик в который уже раз залюбовался: совершенные, бесконечно прекрасные создания... Без них ландшафт, несмотря на всю свою основательность и самодостаточность, был бы пустым. Птицы словно придавали этой композиции некое дополнительное измерение - отблеск мира иного, который вошел в жизнь, как чудо, и покидать ее не торопился.
- Вот, значит, как, - Начальник Экспедиции внимательно осмотрел панораму невооруженным глазом, затем через увеличитель. - Тонкая работа, - он зафиксировал свой взгляд на Эйдане, будто желая пригвоздить его к полу. - Вы определенно преуспели в искусстве созидания, пилот первой линии.
- У меня был очень внимательный и строгий учитель, - с улыбкой сказал Эйдан. - Без его руководства этот проект не смог бы обрести завершенность.
Начальник Экспедиции кинул мимолетный взгляд на Эдрика и едва заметно хмыкнул, как если бы мог знать истинную причину его строгости.
- Но как?! - Даэне, потрясенная, наконец обрела голос. - И ты молчал, Эйдан!
- Хотел сделать тебе сюрприз, - с нарочитым лукавством ответил ей брат. - Мы хотели, - поправился он и кивнул в сторону Эдрика.
Даэне тоже посмотрела на него. Глубоким, медленным взглядом. Покачала головой и чему-то улыбнулась.
- Ах значит вот над чем вы трудились. Я терялась в догадках, но подобное мне и в голову не приходило.
- Тебе нравится, Даэне? - осторожно спросил Эдрик.
- Да это просто выше всяких похвал! Эйдан… вот уж удивил так удивил. Это целый мир, самый настоящий! И как же, как же я хочу оказаться там, внутри. Ногами на этой земле…
- Ногами, может, и никак, но, если ты опустишь туда голову, прямо через поле, готов поспорить - изумишься еще больше, - сказал Эдрик, едва удерживая себя от слишком откровенного проявления радости.
Даэне незамедлительно последовала его совету, исчезнув лицом в планерации. Из золотистого сияния над макетом раздались ее приглушенные возгласы.
Лицо Начальника Экспедиции было абсолютно бесстрастным, но что-то в его облике подсказывало Эдрику, что главный по науке остался ими доволен.
- Что ж, вам удалось впечатлить меня, - наконец изрек он. - Изысканная достоверность и творческий подход - вот ваши главные ингредиенты. У этого мира есть душа, не могу не признать. Вдвойне похвально и то, что это совместная работа. Двух человек, объединенных одной целью, - и он перевел взгляд на Даэне, которая все еще пребывала лицом в планерации. - Направляемых единой волей… Если вы не против, оставьте макет у меня на время. Это всё, вы можете идти. О решении относительно вашей группы вы узнаете позже.
Мгновение - и его взгляд стал прежним, лениво-равнодушным. Откровенно демонстрируя утрату интереса к троим звездолетчикам, Начальник Экспедиции отвернулся от них и подошел к окну, за которым не было видно ничего, кроме звезд.
Они вышли в коридор. Эдрик в душе ликовал: в том, что они будут приняты в экспедиционный отряд, он не сомневался. Ну а оставшись наконец наедине с Даэне и вдали от суеты корабля… тут его воображение пускалось в невиданные доселе странствия с налетом романтики и много чего еще. Единственной занозой во всех его прекрасных мечтах продолжал оставаться Эйдан, но избавиться от него теперь вовсе не представлялось возможным, и Эдрик решил относиться к его присутствию, как к необходимому злу. В свете предстоящих изысканий у него было чем занять начинающего природоисследователя, чтобы тот не смог помешать объяснению с Даэне.
Что думала об открывающихся перспективах сама Даэне, было ему доподлинно не известно, но и она определенно горела интересом поближе подобраться к прекрасной планете. В последнее время Эдрик заметил в ней разительную перемену. Она становилась то необычайно оживленной, то глубоко задумчивой. Таинственно улыбалась каким-то своим мыслям, не слушая собеседников, а иной раз вступала в многословные беседы ни о чем и обо всем на свете. Эдрик многое бы отдал за то, чтобы узнать, что творится в этой прелестной светлой головке.
Сейчас она с пристрастием выпытывала у Эйдана, как ему пришло в голову создать собственный планераций и, главное, как удалось втянуть в эту безумную затею «серьезного умницу-Эдрика».
- Но получилось ведь отлично! - со смехом отвечал Эйдан. - Идея пришла из ниоткуда, когда стараниями кое-кого - не буду показывать пальцем - у меня было дурное настроение. Просто смотрел на наш большой планераций и подумалось, а каким бы мог сделать его я, будь на то моя воля. Картинка явилась незамедлительно - остальное было дело техники. Коль уж нам дали добро на проведение индивидуальных исследований. Удивительно, но это новое занятие нравится мне ничуть не меньше, чем управлять кораблем.
- Ну ты даешь! Дизайнер ландшафтов прямо… Хоть бы словом обмолвился, а то все тайна да тайна... Птицы на дереве - это, конечно, что-то с чем-то. Сидят, поют, трепещут...
- Я создавал их в твою честь, Даэночка. Знал, что тебе понравится. Мне кажется, они похожи на нас.
- Пожалуй. За одним только исключением. У нас нет дерева, на котором мы можем так уютно устроиться.
- А вот знаешь, в процессе работы мне упорно казалось, что как раз есть.
- Ха! Уж не «Река» ли это твое дерево? Ну нет, даже вместе с планерацием эта безумная посудина не тянет на прибежище для одиноких душ. Так что оставь свои метафоры и посмотри правде в глаза: тому, у кого нет дома по праву рождения, вовек его не обрести…
Эдрик шагал сзади, слушая спор брата и сестры. Он не вполне понимал, почему для Даэне это столь болезненная тема - а то, что она именно такова, ему было очевидно по ее реакциям. Ну родились в космосе - с кем не бывает. Ее ж не в клетку посадили: летай, куда хочешь. И вовсе не во все миры им доступ заказан… Что до него самого, то Эдрик давно уже чувствовал, как с каждым днем истончается та нить, что связывала его с Наамаарре. Раньше, даже в самые насыщенные годы учебы, он и представить себе не мог, что это когда-нибудь случится, но сейчас факт был фактом: его тяга к дому все более ослабевала, вытесняясь чем-то другим, чему он сам пока не мог дать названия.
- Будь на то моя воля, я бы дал тебе право выбрать любой из всех возможных миров и жить там долго и счастливо, - неожиданно для себя сказал он вслед Даэне.
Она удивленно обернулась. На долю мгновения на губах ее мелькнула загадочная улыбка - и тут же исчезла, растворившись в серьезном выражении глаз. «Что ж, попробуй», - казалось, говорили они.
***
Их выбрали в первой тройке. Сложно сказать, благодаря чему конкретно: изяществу ли эйдановского планерация или всей совокупности заслуг, но результат превзошел самые смелые ожидания Эдрика. Получив извещение от Начальника Экспедиции, он тут же помчался с этой новостью к близнецам.
Даэне просияла так, словно это было не обычное назначение пилота на очередную миссию, а позволение поселиться на одной из исконных планет.
- Я знала! Это потому, что вы оба невероятно круты! - в порыве чувств она одновременно приобняла их обоих, брата и Эдрика, отчего у последнего слегка потемнело в глазах. Значил ли что-либо этот жест, он не хотел гадать. Он просто отдался приятности нового чувства.
- А теперь все идем к нам: буду учить вас зилестру пить! - продолжила Даэне, приняв покровительственный вид. - Это тот конфискат, который я у Эйдана изъяла после вашей гулянки, - пояснила она Эдрику. - Вот он и наступил, особый случай. Вы такое употреблять не умеете, так что будем начинать с небольших доз.
Это была очередная маленькая победа: Даэне впервые приглашала его на свою территорию. Эдрик в который уже раз мысленно похвалил себя, что вовремя подсуетился с их «тройственным союзом».
Зилестра ударила в голову почти сразу, заставив его на время почувствовать себя без предупреждения вытолкнутым в открытый космос. Эдрик встал - и тут же снова сел, только почему-то на пол.
- О, да с тобой надо малыми шажочками, - казалось, смех Даэне доносится из разных уголков пространства. - Какие же вы оба нестойкие! То ли дело его драконоподобие, будь он неладен, космический змий! Ничего, скоро попустит, - сказала она склонившись над ним. - Вот и запомните: такое только по чуть-чуть, иначе последствия зашкалят, - в ее голосе зазвучали назидательные нотки. - Ладно, сейчас в мозгах прояснится, и петь будем. Действие, я жажду действия! Воодушевляющего и созидательного, - она вскочила и подбежала к окну, за которым мягко светился планетарный диск.
Эдрик смотрел на ее силуэт, нечеткий в янтарных лучах злокозненной зилестры, и согласно кивал, чувствуя, как по лицу расползается глупейшая из улыбок. Он тоже жаждал действия, однако несколько иного, чем пение. Например, объясниться с Даэне прямо сейчас, наплевав на все. Но, собрав в кучу остатки здравого смысла, он решил, что подобное состояние совершенно не располагает к столь серьезному повороту. Да и рядом был Эйдан, с точно такой же идиотской улыбкой на лице. Право слово, хороша компания! Даэне, словно почуяв что-то, отстранилась от него и вообще весь остаток вечера такое ощущение что специально избегала серьезных разговоров.
Итак, они втроем были назначены стать первыми, кто на небольшом исследовательском судне выйдет на ближнюю орбиту к планете и в течение трех ее оборотов вокруг своей оси будет собирать и обрабатывать сведения. Трое суток с Даэне, практически наедине, вдали от чужих и не в меру любопытных глаз. Еще недавно Эдрик и помыслить не мог о том, что ему выпадет счастье работать бок о бок с даневианкой. Провести столько времени вместе, чувствуя рядом ее присутствие: тут уж хочешь не хочешь, а будешь вести серьезные разговоры. Однако теперь, отставив в сторону ложную скромность, он рассчитывал на гораздо большее. Между ними уже накопилось слишком много невысказанного и несодеянного - так он это ощущал и потому был настроен более чем решительно. Уж теперь Даэне не отвертеться, не ускользнуть. Оказавшись на ограниченной территории, ей придется иметь с ним дело. Эдрик осмелел в своих чувствах настолько, что в ходе всей предполетной подготовки бросал на Даэне весьма красноречивые взгляды, от которых ей было не скрыться. Да она и не собиралась прятаться, встречая их не потупив взора, улыбаясь одними глазами.
Инструкции им были выданы самые четкие: наблюдать, фиксировать, кадрировать, картировать и прочая экспедиционная рутина. Все орбитальные исследования должны были касаться только живой природы: под строжайшим запретом было наводить объективы на любые поселения людей, в особенности на священные города, включая расположенную вокруг северного полюса Орсполу, по умолчанию считавшуюся звездолетчиками здешней столицей, хотя, согласно философии местных жителей, в их мире не было ни столиц, ни границ в привычном понимании. Контакт с обитателями планеты если и предполагался, то еще нескоро, однако они, по словам начальства, были должным образом информированы о миссии экспедиционного судна, великодушно допускали подобную степень сближения и давали добро на сбор нужных экспедиантам сведений.
- Как думаешь, кто они нам? - спросила его Даэне, незаметно оказавшаяся у него за спиной.
Эдрика вопрос застал врасплох. В этот самый момент он как раз думал о Даэне, а не о каких-то мифических «их». Ее голос вызывал волнение во всем его существе, и скрывать из приличия это волнение становилось все труднее.
- Кого ты имеешь в виду?
- Местных жителей.
- Не знаю, хотя сам не раз задавался этим вопросом… Это больше по части историков-антропологов, да и те вряд ли скажут. Как не могут сказать про вас с Эйданом. Да, они похожи на нас, жители этой планеты, по крайней мере те из них, кто находится на высоком уровне развития. Как всячески намекает наш Главный, кое в чем даже превосходят. Но как это может привести нас к тайне их происхождения, я не знаю. Да что там, разве мы про себя можем сказать что-то определенное? Ты знаешь хоть одну достоверную теорию, откуда вообще происходит человечество, союзное или внесоюзное, где эти наши корни и почему, несмотря на обитание в самых разных мирах и условиях, тысячи циклов независимого друг от друга развития, наш облик остается в целом сходным, за исключением некоторых расовых отличий? И почему во Вселенной столько миров, воздухом которых может дышать человек без ущерба себе? Как будто нарочно созданных по одной модели. Хоть в науку ударься, хоть в религию, вывод напрашивается один: у всех нас общие истоки и, по-видимому, сильная связь с этими истоками. На самом глубинном, структурном уровне. И пусть в общечеловеческой памяти не осталось ничего о единых предках, эта связь живет в каждом из нас... В этом смысле обитатели данной планеты нам определенно родственники - только вот насколько дальние?
- Я примерно так же рассуждала, - медленно произнесла Даэне. - Связь есть - но почему она не фиксируется? Почему ее природа никак не может нам раскрыться? Возможно, потому, что мы пытаемся понять ее умом, логически расставив факты, а таким образом она как раз непостижима? А может все банально просто и является лишь игрой случайностей, не связанных друг с другом совпадений? «Ужель вас нет, Великие Миры?» - процитировала она строку из одной древней поэмы, автор которой задавался теми же вечными вопросами.
- Нет, не думаю. Что бы там скептики ни говорили, лично я не верю в то, что подобное сходство между сотнями разных миров - цепь простых совпадений. Только наивно полагать, что найдется кто-то, кто нам все расскажет - как оно на самом деле было. Так что не стоит сильно забивать этим голову. Есть множество других вещей, достойных нашего детального обсуждения, - неожиданно для себя самого Эдрик подмигнул ей, весьма многозначительно, как ему показалось.
Она в ответ улыбнулась, не отводя взгляда.
- Да, у нас будет достаточно времени обсудить все, что мы захотим. Вдали от этого всего, - Даэне кивнула на их коллег, занимавшихся отгрузкой оборудования, а заодно и на Вэда с Нимом, стоящих в дверном проеме и делающих вид, что с интересом наблюдают за отгрузкой.
Напустив на себя легкомысленно-беззаботный вид, Эдрик направился к товарищам, которые уже и не скрывали, что держат на него зуб за то, что он стал все чаще предпочитать компанию даневианцев общению с ними.
Продолжение тут.
Оглавление
Да, действовать нужно было быстро. Не по-наамааррски. Если он хочет, чтобы его отношения с Даэне перетекли из поверхностно-дружеской стадии в нечто большее, необходимо срочно вписаться в эти орбитальные экспедиции, подальше от любопытных глаз. Наамааррцы не любят, когда за их личной историей наблюдают те, кто с ней никак не связан, а Эдрик в любых обстоятельствах оставался, хоть и нетипичным, но наамааррцем. И именно этим отчасти можно было объяснить то, что, даже подружившись с братом Даэне и помогая ему в научном проекте, он не слишком далеко ушел во взаимодействии с самой Даэне. Если раньше он почти не замечал реакции коллег на свои личные проявления, то теперь Эдрику казалось, что весь экипаж в курсе его страсти к даневианке и что при малейшей возможности они нанесут непоправимый урон и его чувствам, и самой Даэне, которую он считал невероятно уязвимой. Он не мог позволить другим вмешиваться в свое - и ее - личное пространство. А посему большей частью был сдержан в ее присутствии, ни взглядом, ни словом стараясь не выдать себя, как бы тяжело это ему ни давалось. О том, чтобы пригласить ее на свидание на общей территории, не могло быть и речи, так что Эдрик возлагал большие надежды на грядущую экспедицию за пределы «Реки». Когда он получил от Эйдана просьбу присоединиться к их с Даэне заявке на вылет, сердце его радостно забилось - а затем обмерло от страха при мысли о том, что скоро все разрешится. И что если итоговый счет окажется отнюдь не в пользу Эдрика?
Эйдан, при всем его дружелюбии, продолжал оставаться для Эдрика главным камнем преткновения. Положа руку на сердце, наамааррец понимал, что эти его опасения относительно вмешательства посторонних - не более чем верхний слой и суета. Истинный же страх его был связан с самым ближним кругом. С того памятного вечера в баре томившая Эдрика ситуация так никоим образом и не прояснилась. Ядовитое зерно, брошенное в его душу злоречивым Вэдом, прижилось и дало буйные всходы. Призрак близнецеста преследовал Эдрика повсюду, заставляя внутренне содрогаться при каждом ласковом взгляде брата и сестры друг на друга, которому он становился свидетелем. Терзаемый острой болью, он с маниакальным усердием искал особый подтекст в их разговорах - но не находил ничего, что могло бы окончательно подтвердить или опровергнуть его опасения. Все, что он смог для себя уяснить - это то, что Эйдан и Даэне очень близки друг с другом, и, по большому счету, так ли важно, какого рода эта близость, если всех остальных, включая Эдрика, все равно выталкивало на дальнюю периферию их отношений. Эйдан в порыве нежности иногда называл сестру Даэночка, и она со счастливой улыбкой принимала это прозвание - однако Эдрик был уверен, что, обратись так к ней он сам, он был бы встречен как минимум недоумевающим взглядом. Не тот уровень близости, и тут уж ничего не поделаешь. Он не знал, что происходит за закрытыми дверями их каюты, путь куда был ему по-прежнему заказан, и, как бы он ни уважал чужие личные границы, это злило его. А границы свои даневианцы блюли строго, и он не считал себя вправе нарушать их без приглашения. Друзья его, очевидно, раздосадованные все более продолжительным отсутствием Эдрика в их компании, только рады были подлить масла в огонь.
- Что бы там ни было, - безжалостно заключал Вэдриен с видом эксперта, - просто так ты эту конструкцию не развалишь, - и злость Эдрика росла вместе с отчаянием. Злость на друзей, на Эйдана, на себя самого. Лишь Даэне, драгоценный предмет опалившей его страсти, оставалась неприкосновенна для этого гнева.
Как истинный сын своего народа Эдрик считал категорически недопустимым изливать наружу то, что творилось у него в сердце. Он проводил достаточно времени бок о бок с Эйданом, направляя его работу над макетом, и тот, вероятно, немало бы удивился, если бы узнал, какие бури сотрясают спокойного внешне наамааррца. Эйдан с благодарностью принимал помощь биолога, ни разу не злоупотребляя ею и стараясь справляться самостоятельно там, где он был в состоянии это сделать. Эдрик обнаружил, что иной раз сам навязывает даневианцу свои знания, втайне желая продемонстрировать собственное превосходство хотя бы на этом поле. С упорством, достойным лучшего применения, он отыскивал мельчайшие недочеты в работе Эйдана и с затаенным торжеством указывал ему на них, придираясь порой к сущей ерунде. Эйдан, однако, нисколько не обижался и не печалился, а был весь внимание и горячо благодарил за науку, делая все, чтобы более не совершать подобных ошибок. Эдрик с неохотой отмечал, что его нежданный ученик весьма талантлив в деле, которое он как биоинформационщик считал исключительно своей епархией. С каким бы придыханием он ни смотрел на покорителей гиперпространства, Эдрик, как и многие ученые, обладал изрядной долей снобизма, считая научную карьеру высшей формой развития интеллекта, и не переставал удивляться, зачем Эйдану с его светлой головой понадобилось идти в пилоты. Он уважал его и в то же время боялся. Ни один человек до того не вызывал у него столь противоречивых чувств.
Еще никогда в своей жизни Эдрик не испытывал такого смятения. Еще никогда не был он так раздираем на части абсолютно разнонаправленными порывами. Напряжение нарастало, становясь почти невыносимым, и этому следовало положить конец как можно скорее.
***
«Работаем в тройках», - объявил Начальник Экспедиции. И вот Эдрик стоял перед ним с заявкой на них троих, затаив дыхание и очень надеясь, что главного распорядителя научной миссии «Реки» не смутит, что в команде целых два пилота. Он уповал на солидный список собственных квалификаций, а еще на то, что Эйдана, благодаря участию того в научном проекте, ему удастся пропихнуть как своего ассистента.
Начальник Экспедиции выслушал Эдрика будто бы снисходительно, рассеянно глядя куда-то поверх его головы. Наамааррец поначалу приуныл: из тысячи человек экипажа заявки на вылазки в трехместных кораблях уже подали многие и многие.
- Однако, учитывая все практические умения и послужной список, могу сказать, что у шансы вашей тройки весьма и весьма неплохи, - обнадежил Эдрика главный по науке, словно прочитав его мысли. В ответ биолог замолвил слово и за Эйдана.
- Как же, как же, припоминаю, - Главный одарил Эдрика неожиданно пристальным взглядом. - Он приходил ко мне с этим. Обращался за ресурсами. Странно для пилота первой линии, не правда ли? Такой интерес к тому, что вне зоны его компетенции. Впрочем, я только приветствую проявление творческого начала в людях. И, признаться, весьма любопытно, что у него в итоге получилось. Вызовите сюда даневианцев, обоих.
Вот он, наш козырь, обрадованно подумал Эдрик. И быстро набрал на инфоносителе: «Неси сюда планераций, срочно!»
Через некоторое время на пороге возник Эйдан вместе с Даэне. Вслед за ними в отсек неспешно вплыла небольшая платформа, прикрытая дымчатой полусферой. Эдрик отметил, что Даэне с любопытством смотрит на конструкцию, явно гадая, что же там. Он улыбнулся про себя: она до сих пор пребывала в неведении относительно проекта ее брата. Нашего с ним проекта, поправил себя Эдрик.
Эйдан убрал затенение, и перед ними предстал во всей своей красе маленький мир планерация. Даэне - издав удивленный возглас - и Начальник Экспедиции - с самым невозмутимым видом - синхронно склонились над ним. Во всем, что касалось живых систем, Эдрик был перфекционистом, а еще ему не терпелось подкинуть брату Даэне задачку посложнее, поэтому он настоял, чтобы Эйдан задействовал не прототипы, а полноценные организмы. Несмотря на ограниченное время, выделенное под задачу такого масштаба, вдвоем им удалось с ней справиться, и теперь планераций был, в лучших Эдриковых традициях, доведен до совершенства. Созданная ими совместно экосистема работала как часы и ничем, кроме масштаба, не уступала естественно-планетарной. Из наиболее весомых живых объектов в планерации появилось с дюжину видов самых распространенных насекомых, земноводных и рыб, а на вершине центрального дерева примостилась, как и хотел Эйдан, пара птиц необычайной, невиданной красоты. Да, им удалось успеть и птиц. Их оперение было насыщенным сине-зеленым, с вкраплениями густо-лилового. Длинные, изящно изогнутые хвостовые перья закруглялись на концах и трепетали, когда птицы, распираемые изнутри жаждой жизни, взрывались симфонией стройных звуков. Молчать они не умели и не намеревались. Эдрик в который уже раз залюбовался: совершенные, бесконечно прекрасные создания... Без них ландшафт, несмотря на всю свою основательность и самодостаточность, был бы пустым. Птицы словно придавали этой композиции некое дополнительное измерение - отблеск мира иного, который вошел в жизнь, как чудо, и покидать ее не торопился.
- Вот, значит, как, - Начальник Экспедиции внимательно осмотрел панораму невооруженным глазом, затем через увеличитель. - Тонкая работа, - он зафиксировал свой взгляд на Эйдане, будто желая пригвоздить его к полу. - Вы определенно преуспели в искусстве созидания, пилот первой линии.
- У меня был очень внимательный и строгий учитель, - с улыбкой сказал Эйдан. - Без его руководства этот проект не смог бы обрести завершенность.
Начальник Экспедиции кинул мимолетный взгляд на Эдрика и едва заметно хмыкнул, как если бы мог знать истинную причину его строгости.
- Но как?! - Даэне, потрясенная, наконец обрела голос. - И ты молчал, Эйдан!
- Хотел сделать тебе сюрприз, - с нарочитым лукавством ответил ей брат. - Мы хотели, - поправился он и кивнул в сторону Эдрика.
Даэне тоже посмотрела на него. Глубоким, медленным взглядом. Покачала головой и чему-то улыбнулась.
- Ах значит вот над чем вы трудились. Я терялась в догадках, но подобное мне и в голову не приходило.
- Тебе нравится, Даэне? - осторожно спросил Эдрик.
- Да это просто выше всяких похвал! Эйдан… вот уж удивил так удивил. Это целый мир, самый настоящий! И как же, как же я хочу оказаться там, внутри. Ногами на этой земле…
- Ногами, может, и никак, но, если ты опустишь туда голову, прямо через поле, готов поспорить - изумишься еще больше, - сказал Эдрик, едва удерживая себя от слишком откровенного проявления радости.
Даэне незамедлительно последовала его совету, исчезнув лицом в планерации. Из золотистого сияния над макетом раздались ее приглушенные возгласы.
Лицо Начальника Экспедиции было абсолютно бесстрастным, но что-то в его облике подсказывало Эдрику, что главный по науке остался ими доволен.
- Что ж, вам удалось впечатлить меня, - наконец изрек он. - Изысканная достоверность и творческий подход - вот ваши главные ингредиенты. У этого мира есть душа, не могу не признать. Вдвойне похвально и то, что это совместная работа. Двух человек, объединенных одной целью, - и он перевел взгляд на Даэне, которая все еще пребывала лицом в планерации. - Направляемых единой волей… Если вы не против, оставьте макет у меня на время. Это всё, вы можете идти. О решении относительно вашей группы вы узнаете позже.
Мгновение - и его взгляд стал прежним, лениво-равнодушным. Откровенно демонстрируя утрату интереса к троим звездолетчикам, Начальник Экспедиции отвернулся от них и подошел к окну, за которым не было видно ничего, кроме звезд.
Они вышли в коридор. Эдрик в душе ликовал: в том, что они будут приняты в экспедиционный отряд, он не сомневался. Ну а оставшись наконец наедине с Даэне и вдали от суеты корабля… тут его воображение пускалось в невиданные доселе странствия с налетом романтики и много чего еще. Единственной занозой во всех его прекрасных мечтах продолжал оставаться Эйдан, но избавиться от него теперь вовсе не представлялось возможным, и Эдрик решил относиться к его присутствию, как к необходимому злу. В свете предстоящих изысканий у него было чем занять начинающего природоисследователя, чтобы тот не смог помешать объяснению с Даэне.
Что думала об открывающихся перспективах сама Даэне, было ему доподлинно не известно, но и она определенно горела интересом поближе подобраться к прекрасной планете. В последнее время Эдрик заметил в ней разительную перемену. Она становилась то необычайно оживленной, то глубоко задумчивой. Таинственно улыбалась каким-то своим мыслям, не слушая собеседников, а иной раз вступала в многословные беседы ни о чем и обо всем на свете. Эдрик многое бы отдал за то, чтобы узнать, что творится в этой прелестной светлой головке.
Сейчас она с пристрастием выпытывала у Эйдана, как ему пришло в голову создать собственный планераций и, главное, как удалось втянуть в эту безумную затею «серьезного умницу-Эдрика».
- Но получилось ведь отлично! - со смехом отвечал Эйдан. - Идея пришла из ниоткуда, когда стараниями кое-кого - не буду показывать пальцем - у меня было дурное настроение. Просто смотрел на наш большой планераций и подумалось, а каким бы мог сделать его я, будь на то моя воля. Картинка явилась незамедлительно - остальное было дело техники. Коль уж нам дали добро на проведение индивидуальных исследований. Удивительно, но это новое занятие нравится мне ничуть не меньше, чем управлять кораблем.
- Ну ты даешь! Дизайнер ландшафтов прямо… Хоть бы словом обмолвился, а то все тайна да тайна... Птицы на дереве - это, конечно, что-то с чем-то. Сидят, поют, трепещут...
- Я создавал их в твою честь, Даэночка. Знал, что тебе понравится. Мне кажется, они похожи на нас.
- Пожалуй. За одним только исключением. У нас нет дерева, на котором мы можем так уютно устроиться.
- А вот знаешь, в процессе работы мне упорно казалось, что как раз есть.
- Ха! Уж не «Река» ли это твое дерево? Ну нет, даже вместе с планерацием эта безумная посудина не тянет на прибежище для одиноких душ. Так что оставь свои метафоры и посмотри правде в глаза: тому, у кого нет дома по праву рождения, вовек его не обрести…
Эдрик шагал сзади, слушая спор брата и сестры. Он не вполне понимал, почему для Даэне это столь болезненная тема - а то, что она именно такова, ему было очевидно по ее реакциям. Ну родились в космосе - с кем не бывает. Ее ж не в клетку посадили: летай, куда хочешь. И вовсе не во все миры им доступ заказан… Что до него самого, то Эдрик давно уже чувствовал, как с каждым днем истончается та нить, что связывала его с Наамаарре. Раньше, даже в самые насыщенные годы учебы, он и представить себе не мог, что это когда-нибудь случится, но сейчас факт был фактом: его тяга к дому все более ослабевала, вытесняясь чем-то другим, чему он сам пока не мог дать названия.
- Будь на то моя воля, я бы дал тебе право выбрать любой из всех возможных миров и жить там долго и счастливо, - неожиданно для себя сказал он вслед Даэне.
Она удивленно обернулась. На долю мгновения на губах ее мелькнула загадочная улыбка - и тут же исчезла, растворившись в серьезном выражении глаз. «Что ж, попробуй», - казалось, говорили они.
***
Их выбрали в первой тройке. Сложно сказать, благодаря чему конкретно: изяществу ли эйдановского планерация или всей совокупности заслуг, но результат превзошел самые смелые ожидания Эдрика. Получив извещение от Начальника Экспедиции, он тут же помчался с этой новостью к близнецам.
Даэне просияла так, словно это было не обычное назначение пилота на очередную миссию, а позволение поселиться на одной из исконных планет.
- Я знала! Это потому, что вы оба невероятно круты! - в порыве чувств она одновременно приобняла их обоих, брата и Эдрика, отчего у последнего слегка потемнело в глазах. Значил ли что-либо этот жест, он не хотел гадать. Он просто отдался приятности нового чувства.
- А теперь все идем к нам: буду учить вас зилестру пить! - продолжила Даэне, приняв покровительственный вид. - Это тот конфискат, который я у Эйдана изъяла после вашей гулянки, - пояснила она Эдрику. - Вот он и наступил, особый случай. Вы такое употреблять не умеете, так что будем начинать с небольших доз.
Это была очередная маленькая победа: Даэне впервые приглашала его на свою территорию. Эдрик в который уже раз мысленно похвалил себя, что вовремя подсуетился с их «тройственным союзом».
Зилестра ударила в голову почти сразу, заставив его на время почувствовать себя без предупреждения вытолкнутым в открытый космос. Эдрик встал - и тут же снова сел, только почему-то на пол.
- О, да с тобой надо малыми шажочками, - казалось, смех Даэне доносится из разных уголков пространства. - Какие же вы оба нестойкие! То ли дело его драконоподобие, будь он неладен, космический змий! Ничего, скоро попустит, - сказала она склонившись над ним. - Вот и запомните: такое только по чуть-чуть, иначе последствия зашкалят, - в ее голосе зазвучали назидательные нотки. - Ладно, сейчас в мозгах прояснится, и петь будем. Действие, я жажду действия! Воодушевляющего и созидательного, - она вскочила и подбежала к окну, за которым мягко светился планетарный диск.
Эдрик смотрел на ее силуэт, нечеткий в янтарных лучах злокозненной зилестры, и согласно кивал, чувствуя, как по лицу расползается глупейшая из улыбок. Он тоже жаждал действия, однако несколько иного, чем пение. Например, объясниться с Даэне прямо сейчас, наплевав на все. Но, собрав в кучу остатки здравого смысла, он решил, что подобное состояние совершенно не располагает к столь серьезному повороту. Да и рядом был Эйдан, с точно такой же идиотской улыбкой на лице. Право слово, хороша компания! Даэне, словно почуяв что-то, отстранилась от него и вообще весь остаток вечера такое ощущение что специально избегала серьезных разговоров.
Итак, они втроем были назначены стать первыми, кто на небольшом исследовательском судне выйдет на ближнюю орбиту к планете и в течение трех ее оборотов вокруг своей оси будет собирать и обрабатывать сведения. Трое суток с Даэне, практически наедине, вдали от чужих и не в меру любопытных глаз. Еще недавно Эдрик и помыслить не мог о том, что ему выпадет счастье работать бок о бок с даневианкой. Провести столько времени вместе, чувствуя рядом ее присутствие: тут уж хочешь не хочешь, а будешь вести серьезные разговоры. Однако теперь, отставив в сторону ложную скромность, он рассчитывал на гораздо большее. Между ними уже накопилось слишком много невысказанного и несодеянного - так он это ощущал и потому был настроен более чем решительно. Уж теперь Даэне не отвертеться, не ускользнуть. Оказавшись на ограниченной территории, ей придется иметь с ним дело. Эдрик осмелел в своих чувствах настолько, что в ходе всей предполетной подготовки бросал на Даэне весьма красноречивые взгляды, от которых ей было не скрыться. Да она и не собиралась прятаться, встречая их не потупив взора, улыбаясь одними глазами.
Инструкции им были выданы самые четкие: наблюдать, фиксировать, кадрировать, картировать и прочая экспедиционная рутина. Все орбитальные исследования должны были касаться только живой природы: под строжайшим запретом было наводить объективы на любые поселения людей, в особенности на священные города, включая расположенную вокруг северного полюса Орсполу, по умолчанию считавшуюся звездолетчиками здешней столицей, хотя, согласно философии местных жителей, в их мире не было ни столиц, ни границ в привычном понимании. Контакт с обитателями планеты если и предполагался, то еще нескоро, однако они, по словам начальства, были должным образом информированы о миссии экспедиционного судна, великодушно допускали подобную степень сближения и давали добро на сбор нужных экспедиантам сведений.
- Как думаешь, кто они нам? - спросила его Даэне, незаметно оказавшаяся у него за спиной.
Эдрика вопрос застал врасплох. В этот самый момент он как раз думал о Даэне, а не о каких-то мифических «их». Ее голос вызывал волнение во всем его существе, и скрывать из приличия это волнение становилось все труднее.
- Кого ты имеешь в виду?
- Местных жителей.
- Не знаю, хотя сам не раз задавался этим вопросом… Это больше по части историков-антропологов, да и те вряд ли скажут. Как не могут сказать про вас с Эйданом. Да, они похожи на нас, жители этой планеты, по крайней мере те из них, кто находится на высоком уровне развития. Как всячески намекает наш Главный, кое в чем даже превосходят. Но как это может привести нас к тайне их происхождения, я не знаю. Да что там, разве мы про себя можем сказать что-то определенное? Ты знаешь хоть одну достоверную теорию, откуда вообще происходит человечество, союзное или внесоюзное, где эти наши корни и почему, несмотря на обитание в самых разных мирах и условиях, тысячи циклов независимого друг от друга развития, наш облик остается в целом сходным, за исключением некоторых расовых отличий? И почему во Вселенной столько миров, воздухом которых может дышать человек без ущерба себе? Как будто нарочно созданных по одной модели. Хоть в науку ударься, хоть в религию, вывод напрашивается один: у всех нас общие истоки и, по-видимому, сильная связь с этими истоками. На самом глубинном, структурном уровне. И пусть в общечеловеческой памяти не осталось ничего о единых предках, эта связь живет в каждом из нас... В этом смысле обитатели данной планеты нам определенно родственники - только вот насколько дальние?
- Я примерно так же рассуждала, - медленно произнесла Даэне. - Связь есть - но почему она не фиксируется? Почему ее природа никак не может нам раскрыться? Возможно, потому, что мы пытаемся понять ее умом, логически расставив факты, а таким образом она как раз непостижима? А может все банально просто и является лишь игрой случайностей, не связанных друг с другом совпадений? «Ужель вас нет, Великие Миры?» - процитировала она строку из одной древней поэмы, автор которой задавался теми же вечными вопросами.
- Нет, не думаю. Что бы там скептики ни говорили, лично я не верю в то, что подобное сходство между сотнями разных миров - цепь простых совпадений. Только наивно полагать, что найдется кто-то, кто нам все расскажет - как оно на самом деле было. Так что не стоит сильно забивать этим голову. Есть множество других вещей, достойных нашего детального обсуждения, - неожиданно для себя самого Эдрик подмигнул ей, весьма многозначительно, как ему показалось.
Она в ответ улыбнулась, не отводя взгляда.
- Да, у нас будет достаточно времени обсудить все, что мы захотим. Вдали от этого всего, - Даэне кивнула на их коллег, занимавшихся отгрузкой оборудования, а заодно и на Вэда с Нимом, стоящих в дверном проеме и делающих вид, что с интересом наблюдают за отгрузкой.
Напустив на себя легкомысленно-беззаботный вид, Эдрик направился к товарищам, которые уже и не скрывали, что держат на него зуб за то, что он стал все чаще предпочитать компанию даневианцев общению с ними.
Продолжение тут.
Оглавление