Вкус тмина
Начало
Продолжение
Поехать к морю - для кого то это означает буквально сесть на велосипед и скатиться с горы к пляжу рядом со старой таможней и канаткой на Монжуйк, для кого то это длинные сборы, двое суток за рулем, паромная переправа и пару недель в диких дебрях Фиолента в палатках, а для Ёлки и Юрате поехать к морю - это выйти из подаренной родителями квартирки в самом центре старого средневекового города, где в свое время снимали Боярского на лошади в музыкальном блокбастере, сесть в белый бумер, купленный на остатки от квартиры, и, наступив в пол, не долго останется ждать, 3 часа всего, чтобы вновь, вдыхая пронзительный йодистый запах волн, увидеть сосны на морском берегу.
Юрате чаще всего очень «везло» на лучших подруг. В частности Ёлка, дородная необъятная бабища, ста тридцати с хвостиком килограммов живого веса, носящая три подбородка и столько же складок живота поверх ремня, пуделисто-кудрявая жестоко крашеная перекисью, одевавшаяся дорого, фирменно и абсолютно несуразно, очень любила общаться с Юрате. В их паре Юрате привлекала в клубах своей фигуркой мужчин, которых Ёлка в последствии пыталась окучивать. Юрате помогала клеить обои в новоприобретенной квартире, добывать стройматериалы со скидкой для ремонта, провентилировать визовые вопросы и еще оказать массу небольших, но весьма значительных услуг, познакомиться с нужными людьми и т.п. Ёлка ни разу не просто не ответила алаверды, а наоборот, сколько могла посмеялась над простодушием Юрате, ославила ее на весь доступный круг общения и тех недостатков, которых у Юрате и не было, она сочинила и преподнесла общественности в наиболее проигрышном свете. Также примерно действовали и остальные «лучшие» подруги, в присутствии Юрате порочили и перемывали кости другим, а в отсутствие ей самой. Только изобретательность по обличению и круг общения у Ёлки был самым эффективным, полицаи, судьи, прокурорские работники.
За три часа дважды останавливались на трассе для покурить и перекусить, в придорожной лавке на последней трети пути Ёлка прикупила флягу с коньяком для храбрости, но будучи за рулем храбриться получалось только у Юрате, которая при выгрузке у небольшого частного отельчика в три избушки в приморском поселке по соседству с базой полицейских, выпала из бумера на асфальт, не устояв на ногах, разодрала новые колготки и колени, превратившись в настоящего Гавроша. Седовласая хозяйка постоя с явным неодобрением поглядывала на веселую девушку с разодранными в кровь коленями у стойки регистрации постояльцев. Пару спортивных сумок закидал в номер сам хозяин, который занимался в гостинице всеми хозяйственными вопросами, а Ёлка стала вызванивать своего благоверного, сообщая ему приятные новости о визите ее прекрасной к нему на службу.
Номер оказался трехкомнатный, в два уровня с двумя лоджиями и ванными комнатами, на первом этаже была просторная студия с кухней, диваном, кинотеатром и большой верандой, второй этаж занимали две спальни с ванными комнатами в каждой. В коттедже помещалось два таких номера с отдельными подъездами и видом на море со второго этажа из обеих спален. Было не сильно дешево, но все бюджетные места в курортном поселке были заняты, а главное, гостишка находилась аккурат через дорогу от базы полицейских и казарм, где будущий муж Ёлки проходил свои сборы.
Янис, тот который будущий муж, был раза в два с половиной ажурней своей любимой и примерно на полголовы ниже, пару лет после армии, он выглядел как типичный мент, сухощавый, спортивный, среднего роста, скуластый брюнет, с классической стрижкой «полицейский ежик», которую под форменные головные уборы носит весь главк, от дежурного на дверях и до отставного министра внутренних дел по старой памяти. Янис не блистал образованием и происхождением, и знакомство с упакованной дочкой судьи, несмотря на разницу в габаритах, очень ему льстило и открывало перспективы не торговать сникерсами в родном городе и не собирать землянику на полях туманного Альбиона в ближайшем будущем. Янис приволок с собой своего шефа, в компанию по парам, тощего, длиннющего, рыжего с крючковатым носом в конопушках лейтенанта Гедрюса по кличке «Гидра». Гидра пришел не с пустыми руками, он приволок две коробки конфискованного таможенниками виски, и подаренного ему перед сборами за всякие темные легавые услуги.
Вечер переставал быть томным, когда Ёлка отправила Яниса, как самого здравомыслящего и младшего по званию на поиск новых колготок и лейкопластыря для Юрате, а Гидру усадили вместе с собой на диван для дегустации его вискарика. Юрате на старые дрожжи быстро хмелела, перед глазами уже плавали цветные пятна, и после каждой новой рюмки она замечала, как меняется восприятие. Сначала исчезли запахи и звук стал тонким и пронзительным, потом изображение расплылось и стало бесцветным, с новой рюмкой вокруг центрального все удаляющегося круга с картинкой образовался черный вращающийся тоннель, и наконец все выключилось.
Юрате очнулась от резкой боли, картинка плыла и потолок вращался, она лежала на левом боку в объятиях рыжего дылды на не разобранной кровати, и Гидра упорно пыхтел запихивая в нее свой, обросший рыжей шерстью член сзади. Делал он это импульсивно и жестко, чем причинял саднящую острую боль. Юрате попыталась вскрикнуть, но горячая волна поднялась у нее из желудка и большими горькими порциями вылилась на кровать и пол рядом с ней. Гидра удивленно взглянул на Юрате, перекатил ее на другой бок и, запихав член в напрямую предназначенное для него место, снова мерно запыхтел несильно ударяя по ягодицам своими костями. Новые люди-интересные знакомства - вдруг вспомнила Юрате рассказ одному своему знакомому про поездку в весенний Питер в отпуск, и попыталась сообразить, одет ли на Гидре презерватив. Она попыталась нащупать презерватив рукой, обхватив член рыжего дылда, но тот воспринял это как приглашение, с сжав Юрате горло снова довольно грубо полез в нее сзади. Больно было не сильно, и Юрате решила, что так по крайней мере не забеременеет в случае чего, уворачиваться не стала, отдаваясь новым ощущениям на фоне кружащегося потолка.
Дверь спальни тихо щелкнула замком и в комнату вошел Янис, сказав, что принес колготки и пластырь, его голос прозвучал как в полудреме, но пока Юрате соображала что делать с пыхтевшим сзади дылдой и куда клеить пластырь, Янис быстренько провел по ее губам горячим твердым членом, пропихиваясь внутрь. Он был вмеру крупным, с круглой головкой и мясистой юбкой, бритый и терпкий с слегка сладковатым привкусом. Когда Юрате проводила по нему губами, полизывая, Янис весь дергался, прорисовывая четкий пресс внизу живота. Внезапно горячая волна, накатывавшая от основания позвоночника затанцевала по ее телу и Юрате охватил пульсирующий спазм, она соскочила с прибора Гидры и выпустила Яниса из виду, забившись в судорогах на кровати. Янис перевернул Юрате на спину в вставил член во влагалище, тугое и узкое от спазмов, а также прижатое снизу распухающим членом рыжего. Они стали двигаться попеременно, сначала Гидра пять-шесть толчков, Юрате придерживала его рукой, отталкивая при слишком глубоком проникновении, потом Янис пять-шесть толчков. Янис здорово целовался щекоча во рту у Юрате своим языком. Потом она перестала сдерживать рыжего и парни резво принялись долбить в нее одновременно и синхронно. Новая волна стала быстро извиваться по ее телу поднимаясь все выше, спазм сжал низ живота, Юрате ощутила как Янис выливал ей на грудь горячую сперму из пульсирующего члена и теплый удар изнутри в голову снова потушил картинку в глазах.
Юрате обожгло всю грудь и лицо холодной водой и в глаза ударил резкий яркий свет. Ёлка, которую парни крепко напоили и оставили отсыпаться внизу на кухне, проснулась и зашла к троице в спальню в самый подходящий момент, облив их, как сцепившихся собак, водой из кувшина. Пустой кувшин незамедлительно полетел в голову Яниса, но ударился в спинку кровати, разбившись на множество мелких осколков. Янис недоуменно старался спрятать торчащее вверх достоинство и оборачивался к невесте, когда та разразилась четырехэтажными матюгами и принялась с визгом и воплями негодования таскать благоверного за волосы. Стрижка у Яниса была «полицейский ежик», поэтому маникюр Ёлки оставлял на голове глубокие кровоточащие царапины, а ухватить она смогла только за уши и нос, немедленно разодрав их в кровь. Рыжий Гидра не одеваясь, пулей, выскочил в коридор, а резкий удар кулаком в ухо в третий раз с пронзительным звоном потушил картинку в глазах Юрате и сильно заломило голову.
Юрате слышала дикие вопли и ругань Яниса и Ёлки, пожелание коварному кобелю всех возможных и невозможных кар и напастей, проклятия сыпались как из рога изобилия, но она, во избежание травм и очередных телесных повреждений решила не вмешиваться. Голова сильно гудела и саднила, саднила задница и были странные ощущения в низу живота, боль смешивалась со сладостной негой и Юрате заснула.
Утром она обнаружила упаковку бактерицидного лейкопластыря и новые колготки на столе, приняла душ и спустилась вниз. Номер представлял собой ледовое побоище тевтонских рыцарей и был пуст. Ёлка, бросив подругу, куда то укатила, Яниса и дылды не было. Наливая себе кофе и глядя на взморье сквозь открытые двери, Юрате пыталась соображать как ей теперь придется сдавать номер хозяину, как добираться домой, как смотреть в глаза Ёлке и еще много чего как. Она заклеила пластырем уже затянувшиеся ссадины на коленях, быстро покидала вчера разложенные зубные щетки в сумку и пока никто не хватился, побрела к железнодорожной станции. Семь часов на электричке и вот она снова в своем милом доме, со своим замечательным и надежным кирвисом.
Поднявшись на этаж, Юрате увидела аккуратно выставленную за двери ее электрическую соковыжималку и молчаливую и безучастную запертую дверь квартиры Каститиса. Позже она узнала, что Ёлка еще с дороги по телефону живописала все произошедшее с ними этой ночью маме Каститиса, с которой они были как то взаимосвязаны по прокурорским делам в черном доме с кривыми окнами.
Нужно завязывать с алкашкой, мелькнуло у Юрате в голове, когда она тащила соковыжималку обратно в «коробку за шкаф». Целый букет противоречивых чувств от подавленности до экстаза бушевали в ней в этот момент.
черный дом с кривыми окнами
Продолжение
Поехать к морю - для кого то это означает буквально сесть на велосипед и скатиться с горы к пляжу рядом со старой таможней и канаткой на Монжуйк, для кого то это длинные сборы, двое суток за рулем, паромная переправа и пару недель в диких дебрях Фиолента в палатках, а для Ёлки и Юрате поехать к морю - это выйти из подаренной родителями квартирки в самом центре старого средневекового города, где в свое время снимали Боярского на лошади в музыкальном блокбастере, сесть в белый бумер, купленный на остатки от квартиры, и, наступив в пол, не долго останется ждать, 3 часа всего, чтобы вновь, вдыхая пронзительный йодистый запах волн, увидеть сосны на морском берегу.
Юрате чаще всего очень «везло» на лучших подруг. В частности Ёлка, дородная необъятная бабища, ста тридцати с хвостиком килограммов живого веса, носящая три подбородка и столько же складок живота поверх ремня, пуделисто-кудрявая жестоко крашеная перекисью, одевавшаяся дорого, фирменно и абсолютно несуразно, очень любила общаться с Юрате. В их паре Юрате привлекала в клубах своей фигуркой мужчин, которых Ёлка в последствии пыталась окучивать. Юрате помогала клеить обои в новоприобретенной квартире, добывать стройматериалы со скидкой для ремонта, провентилировать визовые вопросы и еще оказать массу небольших, но весьма значительных услуг, познакомиться с нужными людьми и т.п. Ёлка ни разу не просто не ответила алаверды, а наоборот, сколько могла посмеялась над простодушием Юрате, ославила ее на весь доступный круг общения и тех недостатков, которых у Юрате и не было, она сочинила и преподнесла общественности в наиболее проигрышном свете. Также примерно действовали и остальные «лучшие» подруги, в присутствии Юрате порочили и перемывали кости другим, а в отсутствие ей самой. Только изобретательность по обличению и круг общения у Ёлки был самым эффективным, полицаи, судьи, прокурорские работники.
За три часа дважды останавливались на трассе для покурить и перекусить, в придорожной лавке на последней трети пути Ёлка прикупила флягу с коньяком для храбрости, но будучи за рулем храбриться получалось только у Юрате, которая при выгрузке у небольшого частного отельчика в три избушки в приморском поселке по соседству с базой полицейских, выпала из бумера на асфальт, не устояв на ногах, разодрала новые колготки и колени, превратившись в настоящего Гавроша. Седовласая хозяйка постоя с явным неодобрением поглядывала на веселую девушку с разодранными в кровь коленями у стойки регистрации постояльцев. Пару спортивных сумок закидал в номер сам хозяин, который занимался в гостинице всеми хозяйственными вопросами, а Ёлка стала вызванивать своего благоверного, сообщая ему приятные новости о визите ее прекрасной к нему на службу.
Номер оказался трехкомнатный, в два уровня с двумя лоджиями и ванными комнатами, на первом этаже была просторная студия с кухней, диваном, кинотеатром и большой верандой, второй этаж занимали две спальни с ванными комнатами в каждой. В коттедже помещалось два таких номера с отдельными подъездами и видом на море со второго этажа из обеих спален. Было не сильно дешево, но все бюджетные места в курортном поселке были заняты, а главное, гостишка находилась аккурат через дорогу от базы полицейских и казарм, где будущий муж Ёлки проходил свои сборы.
Янис, тот который будущий муж, был раза в два с половиной ажурней своей любимой и примерно на полголовы ниже, пару лет после армии, он выглядел как типичный мент, сухощавый, спортивный, среднего роста, скуластый брюнет, с классической стрижкой «полицейский ежик», которую под форменные головные уборы носит весь главк, от дежурного на дверях и до отставного министра внутренних дел по старой памяти. Янис не блистал образованием и происхождением, и знакомство с упакованной дочкой судьи, несмотря на разницу в габаритах, очень ему льстило и открывало перспективы не торговать сникерсами в родном городе и не собирать землянику на полях туманного Альбиона в ближайшем будущем. Янис приволок с собой своего шефа, в компанию по парам, тощего, длиннющего, рыжего с крючковатым носом в конопушках лейтенанта Гедрюса по кличке «Гидра». Гидра пришел не с пустыми руками, он приволок две коробки конфискованного таможенниками виски, и подаренного ему перед сборами за всякие темные легавые услуги.
Вечер переставал быть томным, когда Ёлка отправила Яниса, как самого здравомыслящего и младшего по званию на поиск новых колготок и лейкопластыря для Юрате, а Гидру усадили вместе с собой на диван для дегустации его вискарика. Юрате на старые дрожжи быстро хмелела, перед глазами уже плавали цветные пятна, и после каждой новой рюмки она замечала, как меняется восприятие. Сначала исчезли запахи и звук стал тонким и пронзительным, потом изображение расплылось и стало бесцветным, с новой рюмкой вокруг центрального все удаляющегося круга с картинкой образовался черный вращающийся тоннель, и наконец все выключилось.
Юрате очнулась от резкой боли, картинка плыла и потолок вращался, она лежала на левом боку в объятиях рыжего дылды на не разобранной кровати, и Гидра упорно пыхтел запихивая в нее свой, обросший рыжей шерстью член сзади. Делал он это импульсивно и жестко, чем причинял саднящую острую боль. Юрате попыталась вскрикнуть, но горячая волна поднялась у нее из желудка и большими горькими порциями вылилась на кровать и пол рядом с ней. Гидра удивленно взглянул на Юрате, перекатил ее на другой бок и, запихав член в напрямую предназначенное для него место, снова мерно запыхтел несильно ударяя по ягодицам своими костями. Новые люди-интересные знакомства - вдруг вспомнила Юрате рассказ одному своему знакомому про поездку в весенний Питер в отпуск, и попыталась сообразить, одет ли на Гидре презерватив. Она попыталась нащупать презерватив рукой, обхватив член рыжего дылда, но тот воспринял это как приглашение, с сжав Юрате горло снова довольно грубо полез в нее сзади. Больно было не сильно, и Юрате решила, что так по крайней мере не забеременеет в случае чего, уворачиваться не стала, отдаваясь новым ощущениям на фоне кружащегося потолка.
Дверь спальни тихо щелкнула замком и в комнату вошел Янис, сказав, что принес колготки и пластырь, его голос прозвучал как в полудреме, но пока Юрате соображала что делать с пыхтевшим сзади дылдой и куда клеить пластырь, Янис быстренько провел по ее губам горячим твердым членом, пропихиваясь внутрь. Он был вмеру крупным, с круглой головкой и мясистой юбкой, бритый и терпкий с слегка сладковатым привкусом. Когда Юрате проводила по нему губами, полизывая, Янис весь дергался, прорисовывая четкий пресс внизу живота. Внезапно горячая волна, накатывавшая от основания позвоночника затанцевала по ее телу и Юрате охватил пульсирующий спазм, она соскочила с прибора Гидры и выпустила Яниса из виду, забившись в судорогах на кровати. Янис перевернул Юрате на спину в вставил член во влагалище, тугое и узкое от спазмов, а также прижатое снизу распухающим членом рыжего. Они стали двигаться попеременно, сначала Гидра пять-шесть толчков, Юрате придерживала его рукой, отталкивая при слишком глубоком проникновении, потом Янис пять-шесть толчков. Янис здорово целовался щекоча во рту у Юрате своим языком. Потом она перестала сдерживать рыжего и парни резво принялись долбить в нее одновременно и синхронно. Новая волна стала быстро извиваться по ее телу поднимаясь все выше, спазм сжал низ живота, Юрате ощутила как Янис выливал ей на грудь горячую сперму из пульсирующего члена и теплый удар изнутри в голову снова потушил картинку в глазах.
Юрате обожгло всю грудь и лицо холодной водой и в глаза ударил резкий яркий свет. Ёлка, которую парни крепко напоили и оставили отсыпаться внизу на кухне, проснулась и зашла к троице в спальню в самый подходящий момент, облив их, как сцепившихся собак, водой из кувшина. Пустой кувшин незамедлительно полетел в голову Яниса, но ударился в спинку кровати, разбившись на множество мелких осколков. Янис недоуменно старался спрятать торчащее вверх достоинство и оборачивался к невесте, когда та разразилась четырехэтажными матюгами и принялась с визгом и воплями негодования таскать благоверного за волосы. Стрижка у Яниса была «полицейский ежик», поэтому маникюр Ёлки оставлял на голове глубокие кровоточащие царапины, а ухватить она смогла только за уши и нос, немедленно разодрав их в кровь. Рыжий Гидра не одеваясь, пулей, выскочил в коридор, а резкий удар кулаком в ухо в третий раз с пронзительным звоном потушил картинку в глазах Юрате и сильно заломило голову.
Юрате слышала дикие вопли и ругань Яниса и Ёлки, пожелание коварному кобелю всех возможных и невозможных кар и напастей, проклятия сыпались как из рога изобилия, но она, во избежание травм и очередных телесных повреждений решила не вмешиваться. Голова сильно гудела и саднила, саднила задница и были странные ощущения в низу живота, боль смешивалась со сладостной негой и Юрате заснула.
Утром она обнаружила упаковку бактерицидного лейкопластыря и новые колготки на столе, приняла душ и спустилась вниз. Номер представлял собой ледовое побоище тевтонских рыцарей и был пуст. Ёлка, бросив подругу, куда то укатила, Яниса и дылды не было. Наливая себе кофе и глядя на взморье сквозь открытые двери, Юрате пыталась соображать как ей теперь придется сдавать номер хозяину, как добираться домой, как смотреть в глаза Ёлке и еще много чего как. Она заклеила пластырем уже затянувшиеся ссадины на коленях, быстро покидала вчера разложенные зубные щетки в сумку и пока никто не хватился, побрела к железнодорожной станции. Семь часов на электричке и вот она снова в своем милом доме, со своим замечательным и надежным кирвисом.
Поднявшись на этаж, Юрате увидела аккуратно выставленную за двери ее электрическую соковыжималку и молчаливую и безучастную запертую дверь квартиры Каститиса. Позже она узнала, что Ёлка еще с дороги по телефону живописала все произошедшее с ними этой ночью маме Каститиса, с которой они были как то взаимосвязаны по прокурорским делам в черном доме с кривыми окнами.
Нужно завязывать с алкашкой, мелькнуло у Юрате в голове, когда она тащила соковыжималку обратно в «коробку за шкаф». Целый букет противоречивых чувств от подавленности до экстаза бушевали в ней в этот момент.
черный дом с кривыми окнами