Несколько часов в Марракеше
Все случилось достаточно спонтанно. В новый год я вошла под руку с мощнейшей депрессией, идиотской безответной любовью и ненавистной работой, которая каждое утро порождала в моей голове желание покончить с собой в своей холодной московской квартире. Я психанула, уволилась с работы и купила билет в Марокко в один конец.
В Марокко летела бюджетным Изи Джетом с пересадкой в Лондоне. В аэропорту задавали кучу вопросов, и я думала, что это - самое сложное пограничное собеседование в моей жизни, еще не подозревая, что ожидает меня в Марракеше.
В Лондоне я провела ночь и, еще не успев доехать до Марокко, потеряла свою банковскую карту. Я ее так и не смогла заблокировать, Сбербанк не доверяет моим операциям, которые я пытаюсь провести из Марокко. К счастью, остаток на карте мизерный, однако связь с моими работодателями по фрилансу утеряна и скоро я начну бомжевать. Поэтому назначаю свою подругу Щербакову своим секретарем, чтобы она разъезжала по офисам за моими гонорарами и переводила мне их через Вестерн Юнион, в противном случае рано или поздно я умру от голода в пустыне или горах.
Когда планировала поездку в Марокко, никак не могла определиться с гардеробом: одни говорили холодно в марте, другие говорили жарко. Я набрала весенних пальто, свитеров и толстовок, и в результате чуть не умерла от жары в первые секунды пребывания в стране по дороге от самолета к паспортному контролю.
Виза в Марокко не нужна, нужно только заполнить анкету на границе. Я сдуру написала в этой анкете, что род моей деятельности - журналистика, полагая, что это более понятно, нежели фриланс, копирайтинг или сошиал медиа. .
В результате глаза женщины-офицера на границе округлились, когда она дошла до графы "род деятельности", и она стала выяснять, на какое СМИ в России я работаю. Последнее издание, для которого я готовила тексты, - "Космополитан", поэтому его название пришло в голову первым. "Это газета или журнал? О чем этот журнал? Какого рода тексты вы пишете? Политика?", - стала допрашивать пограничница. Я пишу в раздел про секс, но, глядя на строгую пограничницу с платком на голове, постеснялась говорить про это, поэтому сказала, что пишу о здоровье. Оценив мой болезненный вид, женщина не поверила, что такой человек может писать про здоровье, поэтому начала выяснять, что я собираюсь делать в Марокко. Поняв, что четко прописанного плана с бронью отелей в конкретные даты у меня нет, она осведомилась о наличии знакомых в стране.
За месяц до поездки я постила кое-что на локальной странице Марокко на сайте КаучСерфинг, после чего моя жизнь превратилась в ад: ежедневно я получала по десять сообщений от марроканских мужчин на КаучСерфинге и по десять заявок на добавление в друзья на Фейсбуке. Об этом-то я и вспомнила, когда сотрудница аэропорта спросила про знакомых в Марокко. "О да, у меня есть друзья, - сказала я, - у меня много друзей в Марокко". После этого за мной пришел полицейский и меня отвели в отдельный кабинет. Там мы начали заряжать мой айпад (потому что в Великобритании проклятые трехзубчатые розетки), после чего я начала искать номера, которые мне присылали гостеприимные жители Марокко. Мы вместе с полицейским позвонили по одному из выбранных номеров и, к счастью, паренек на том конце провода оказался смышленым и рассказал сотруднику аэропорта о нашей крепкой и чистой дружбе и о том, что род моей деятельности совершенно безобиден.
Меня с улыбками и добрыми "Уэлкам ту Морокко" выпустили из транзитной зоны, и я отправилась на поиски сим-карт для своих многочисленных гаджетов.
В единственном салоне связи на территории аэропорта добрые пареньки согласились зарядить все мои айфоны-айпады, а я в знак благодарности показала им трейлер фильма про Марракеш. Им было приятно, и они стали зачем-то показывать мне трейлеры всех своих любимых фильмов - естественно про любовь.
Click to viewВ Марокко принято здороваться с белыми людьми по-французски, который я не знаю нисколечки. Поэтому когда к сотрудникам салона связи, просматривающим грустные видеоролики о любви, присоединился еще один молодой человек из соседнего павильона - особенно темнокожий паренек - в ответ на его "бонжур" я, пытаясь сойти за француженку, выдала итальянское "бонжорно". Ну, он и решил, что я итальянка - уже не впервые, кстати, меня принимают за итальянку.
К тому моменту я очень устала и решила не оставаться на ночь в Марракеше, а сразу поехать в Агадир и там переночевать. Стала расспрашивать ребят, как добраться от аэропорта до центра города, а оттуда до Агадира. Видимо, из-за цвета моих волос марроканцы решили, что объяснения бесполезны, поэтому предложили довести меня до вокзала на скутере. "Ну ОК, - сказала я, - прокатите меня на скутере".
В результате темнокожий паренек, принявший меня за итальянку и, как потом выяснилось, очень плохо понимающий по-английски, вызвался довести меня до вокзала. Он сказал, что знает короткий путь (да-да, эта страшная фраза, с которой начинаются все грандиозные истории), поэтому после того, как мы пересекли медину - центральную площадь с мечетью - наш скутер свернул на многочисленные лабиринты рынков с берберами, клубникой и бананами, печами, в которых готовится хлеб, связками мяты и абсента, специями, коврами, медом, пахлавой, серебряными украшениями, тушами баранов, босоногими чумазыми арабчатами и бог знает чем еще. До сих пор не могу понять, как нас угораздило не сбить пару ослов, не въехать в тележку с мандаринами и на сбить висящую на веревке тушу барана без шкуры, под которым мы пронеслись и с которого на мою макушку упало несколько капель крови.
Паренек оказался молодцом и не зря выбрал короткий путь: на вокзал мы приехали ровно к тому моменту, когда прошло пять минут после отправления автобуса на Агадир. Оставалось ждать полтора часа до прихода следующего автобуса, и мой арабский байкер предложил совершить прогулку по городу.
Марракеш - удивительный город. Все здания в нем желтые и оранжевые. Городской центр - это нескончаемые лабиринты узких улочек, ты идешь по ним - и видишь ряды желтых стен, поднимаешь голову - а там синее-синее небо. Когда начинается молитва, ее звуки отдаются эхом среди стен этих желтых домов.
Разговор с моим спутником из-за языкового барьера шел тяжело. Я поинтересовалась, сколько братьев и сестер в его семье, он назвал какую-то многозначную цифру на французском из разряда "восемьдесят и шесть, умноженное на два" и предложил прям
сейчас пойти к нему домой и познакомиться со всей его семьей (не знаю, как он представлял это занятное кросскультурное знакомство), я отказалась. Он спросил о моей семье, я сказала, что у меня нет ни братьев, ни сестер, я единственный ребенок. Паренек меня не понял и чуть не расплакался от того, что у меня нет семьи, мамы и папы, и начал причитать, что так быть не должно, после чего в его сердце родилось желание накормить меня. Я не была голодна, однако мой темнокожий спутник чуть ли не силой заставил съесть меня купленное на улице непонятно что, напоминающее наш салат "Мимоза" в булке.
Пообедав на ступеньках полуразрушенного дома в лабиринте улиц Марракеша мы продолжили нашу прогулку. Разговор по-прежнему не клеился, поэтому мой арабский паренек решил просто произносить по-французски названия всех предметов, которые он видел, желая, видимо, сойти за гида-профессионала. Проходя мимо парикмахерской, мой новый друг поинтересовался: а как по-итальянски будет "парикмахерская"? (да, я ему несколько раз уже пыталась объяснить, что я из России и даже показала свой паспорт, но он меня не понял; видимо, слово "Россия" было ему незнакомо). Глядя на парикмахерскую, я выдала зачем-то слово "фризёр". "Это так по-итальянски, да?", - спросил паренек. "Нет, - говорю, - по-немецки".
"Так ты из Германии!!!", - закричал на всю улицу мой друг в надежде найти хоть какую-то долю логики в нашем диалоге. "Нет, - начала уж тут орать я, - я не из Германии! Я из России! России!! Российская Федерация!". "А как же тогда? - мой друг явно пытался докопаться до истины. - Половина на половину? Италия и Германия?". Я сдалась и сказала что да, половина на половину, мама была итальянкой, а папа был немцем. Да, сейчас я живу в Германии. Да, мой муж немец (чтобы избежать неприятных ситуаций я ношу обручальное
кольцо). Нет, мой муж-немец не мусульманин. Да, у нас семья католиков. Мы ходим в церковь по воскресеньям.
"Я люблю Германию! - начал свою восторженную речь мой друг, - Дортмунд, Мюнхен..., - на этом знание немецких городов, видимо, закончилось, - Гитлер! Ты знаешь Гитлера?", - желая продемонстрировать свою искреннюю любовь к моей родине, продолжал собеседник. "О да, - говорю, - я его знаю...". Тут мой темнокожий арабский друг останавливается посреди улицы, среди всех этих ослов и бабушек в черных хиджабах и с криком "Хайль, Гитлер!" кидает зигу к куполу мечети. И еще. И еще несколько раз.
Немая сцена, моя челюсть медленно отвисает и тут я понимаю, насколько хреново быть немцем. "Да, да, - говорю, - все правильно, так они и делали, но сейчас уже в Германии так никто не делает. Мне пора спешить, скоро мой автобус".
Мой арабский нацист провожает меня до вокзальной станции. По дороге я слышу комплименты на французском от незнакомцев. "Хи спик ю ар бютифуль", - объясняет мой друг. "Но как же, говорю я, - я же с тобой иду!". "А тут никому не важно. Глупые люди делают глупые вещи", - сетует мой негритенок, бросивший пару минут назад с десяток зиг.
На этой философской ноте мы с ним и попрощались. Я села на автобус да Агадира и пообещала ему позвонить, когда снова вернусь в Марракеш.