вверх по бульвару Сан Клюз
Теперь я хожу на работу по бульвару Сан Клюз - он спускается к мелкой европейской речушке Арве цвета кофе с молоком (привет Лиону и Флоренции). А на обратной дороге вверх мимо выложенных синими плитками парадных. С самыми на свете надежными швейцарскими замками. С зеркалами в подъездах. С начищенными до блесками дверными ручками. Иду пешком ровно 40 мин, и меня развлекают по дороге чирикающие по-французски ди-джеи радио Ностальжи. 105.0 FM. Женева.
А неделю назад я улетала в Москву - в заляпанной вином рубашке, с огромным пакетом Карусель (такие еще значатся в чеках как пакет-майка), в который я на прощанье сгрузила все важные документы, а Асе так и не удалось уговорить меня поменять его на что-нибудь приличное. Голова гудела после запитых вином пяти стопок Б52. И очень волновалась, что не смогу найти в Женеве ближайший магазин, что буду скучать. И толпа соотечественников, увешанных Лонгшамп, Виттон и кем-нибудь еще, с неодобрением поглядывала на веселую лошадку у меня на пакете.
А полторы недели назад была моя самая лучшая вечеринка - с хлебом и солью, песнями Пугачевой и БИ-2 (и даже "Перестройка все идет и идет" там тоже звучала), с холодным арбузом из холодильника, который как нельзя лучше был обнаружен к часу ночи, с моими любимыми играми в ситуации, с героически приготовленной Машкой огромной селедкой под шубой, баранками, пряничками и огромным букетом ослепительных подсолнухов, которые мне подарили.
А еще раньше была Москва - профессорский дом на Университетском,5; уютный "антисоветский" на улице Строителей (не Третьей, но почти :), тихий дворик с мужчинами в трениках на Малой Филевской, с неуемным котом Ванечкой на Старой Басманной; с дорожными сумасшедшими фотографиями из Норвегии и "Сказкой" Рыбака на Сетуньском. А еще было танго - в Б-2 по вторникам и четвергам, в Точке Встречи или Самоваре по выходным с вечным Сергеей Магой, который нет-нет, да и скажет какой-нибудь головокружительный комплимент... Были уроки живописи с скупым на слова и щедрым на похвалу Левоном Арменовичем, пытающимся позвонить родственникам по скайпу; искрометный итальянский на Филевском бульваре с Анечкой, которая теперь ждет ребенка; с Ленинградским вокзалом, с которого часто начиналась моя любимая Москва; с поражающими воображение небоскребами Сити, где некогда на 7ом этаже сидела я, и думала, что круто работать в конторе, где для входа на этаж надо прокатывать пропуск, как в американском фильме. С уютным офисом на Павелецкой, где у каждого над головой были "хлебницы", как ласково называли их офис-менеджеры, где на стекле Иры К., выходившем на вокзал, висела репродукция Дали, и гул уходящего в Домодедово экспресса всегда напоминал мне про тот февраль. С вечно перекопанной Войковской, где можно было провести весь день у громадного окна (или это правильней назвать стеной?), наблюдая как работает на нижнем этаже general manager или как кто из наших снова зарулил после обеда в огромный торговый центр Метрополис; где в столовой подавали вкусный свекольник (как он напоминает мне про бабушку), и мы сидели частенько, например, с Кришневым до полночи, пытаясь что-то доделать и успеть до какого-то дедлайна. И еще была Богушевская, поселок Лоза, Ибица, Реал МкКой. И сколько еще всего!
Как писал где-то Хемингуэй (Прощай оружие?), когда пишешь роман, надо делать паузу тогда, когда точно знаешь, о чем будешь писать дальше. Как мне думается сейчас, не надо пытаться вытрясти город до конца, уезжая тогда, когда жалеть больше не о чем.
Из Петербурга я уезжала без жалости
А по Москве очень грущу.
А неделю назад я улетала в Москву - в заляпанной вином рубашке, с огромным пакетом Карусель (такие еще значатся в чеках как пакет-майка), в который я на прощанье сгрузила все важные документы, а Асе так и не удалось уговорить меня поменять его на что-нибудь приличное. Голова гудела после запитых вином пяти стопок Б52. И очень волновалась, что не смогу найти в Женеве ближайший магазин, что буду скучать. И толпа соотечественников, увешанных Лонгшамп, Виттон и кем-нибудь еще, с неодобрением поглядывала на веселую лошадку у меня на пакете.
А полторы недели назад была моя самая лучшая вечеринка - с хлебом и солью, песнями Пугачевой и БИ-2 (и даже "Перестройка все идет и идет" там тоже звучала), с холодным арбузом из холодильника, который как нельзя лучше был обнаружен к часу ночи, с моими любимыми играми в ситуации, с героически приготовленной Машкой огромной селедкой под шубой, баранками, пряничками и огромным букетом ослепительных подсолнухов, которые мне подарили.
А еще раньше была Москва - профессорский дом на Университетском,5; уютный "антисоветский" на улице Строителей (не Третьей, но почти :), тихий дворик с мужчинами в трениках на Малой Филевской, с неуемным котом Ванечкой на Старой Басманной; с дорожными сумасшедшими фотографиями из Норвегии и "Сказкой" Рыбака на Сетуньском. А еще было танго - в Б-2 по вторникам и четвергам, в Точке Встречи или Самоваре по выходным с вечным Сергеей Магой, который нет-нет, да и скажет какой-нибудь головокружительный комплимент... Были уроки живописи с скупым на слова и щедрым на похвалу Левоном Арменовичем, пытающимся позвонить родственникам по скайпу; искрометный итальянский на Филевском бульваре с Анечкой, которая теперь ждет ребенка; с Ленинградским вокзалом, с которого часто начиналась моя любимая Москва; с поражающими воображение небоскребами Сити, где некогда на 7ом этаже сидела я, и думала, что круто работать в конторе, где для входа на этаж надо прокатывать пропуск, как в американском фильме. С уютным офисом на Павелецкой, где у каждого над головой были "хлебницы", как ласково называли их офис-менеджеры, где на стекле Иры К., выходившем на вокзал, висела репродукция Дали, и гул уходящего в Домодедово экспресса всегда напоминал мне про тот февраль. С вечно перекопанной Войковской, где можно было провести весь день у громадного окна (или это правильней назвать стеной?), наблюдая как работает на нижнем этаже general manager или как кто из наших снова зарулил после обеда в огромный торговый центр Метрополис; где в столовой подавали вкусный свекольник (как он напоминает мне про бабушку), и мы сидели частенько, например, с Кришневым до полночи, пытаясь что-то доделать и успеть до какого-то дедлайна. И еще была Богушевская, поселок Лоза, Ибица, Реал МкКой. И сколько еще всего!
Как писал где-то Хемингуэй (Прощай оружие?), когда пишешь роман, надо делать паузу тогда, когда точно знаешь, о чем будешь писать дальше. Как мне думается сейчас, не надо пытаться вытрясти город до конца, уезжая тогда, когда жалеть больше не о чем.
Из Петербурга я уезжала без жалости
А по Москве очень грущу.