Разговор о маме с самой собой.
Лежала под капельницей, читать или зависать в инете возможности не было. Лежала, вспоминала и плакала, и с усилием отгоняла мысли. Мысли о маме, о ее капельницах на протяжении месяца, только не таких на полчаса, а на 4-8 часов.., о том, что ей было больно в руке от них, только ей было еще больнее, потому что боль была повсюду в теле, и неудобство лежания, и этот потолок, и стены... Это все ужасно, и ужаснее от того, что одиночество и скорбь заполняют. Потому что все бессмысленно. У меня осмысленно. Но бедная мамочка... Когда я приезжала и была с ней в эти часы, ей было легче: она была не одна, и страх отступал.
Иногда мне не с кем поговорить, иногда я не могу говорить с кем-то конкретно, а только с парой-тройкой "доверенных" лиц, которые не всегда рядом, и тогда буря мыслей одолевает, иногда это одни и те же мысли.
Самое главное, что я не могу маме сказать, что многое поняла и что была местами неправа (что за баранья упертость всегда во мне восставала против, как будто ущемляли мои права и свободу - как глупость! Мне хотели добра и пытались помочь... А я гневалась, и мы ссорились. Какая глупость!) Нет, конечно я могу сказать все это маме, постфактум примириться, и возможно она меня услышит, но я не услышу ее ответа, ее голоса и ее руки не почувствую на волосах...
Это странно.
Иногда острая нехватка мамы наступает в неожиданный момент, я быстро переключаюсь на что-то окружающее, а иногда это чувство не уходит несколько минут, и тогда тоска и печаль. И жажда. Просто услышать. Просто чтобы она позвонила как раньше. Это было так обыденно, а сейчас так нереально и жаждуемо порой.
Мама все понимала. Еще полгода назад она понимала, что уходит. Она плакала будучи одна в Сарове, где каждую неделю ходила на капельницы химии - боролась ради жизни. Как ей было там тяжело и плохо. Как я этого не до конца понимала((( Она боролась, даже оставив химии и берясь за последние соломины альтернативной медицины, мучила себя - ради жизни. Бедненькая. Еще в марте говорила "если доживу до лета, то поеду в Курлово", до лета дожила, но до Курлова не доехали мы в майские праздники, ее телу было тяжело ехать даже в машине, дожила до лета, порадовалась - я надеюсь - всем тем ее любимым весенним цветам, которые я привозила (ландыши, пионы, однажды привезли букет огромных белых роз), а я рассказывала, что за окном цветет сирень и шиповник, что зацвела липа, и аромат кругом.
Верю, что в раю еще красивее все, и маме там спокойно и благостно.
Только нам это тут невозможно представить, а им - ушедшим - невозможно нам рассказать.
Как сравнил муж, это как ребенок в утробе не знает, что его ждет после рождения из мамы, так и мы не знаем, что нас ждет за чертой смерти. А жизнь есть, как после рождения, так и после смерти.
Posted via LiveJournal app for iPad.