Валерий Перевозчиков. Владимир Высоцкий :: Правда смертного часа
Последний день жизни Владимира Высоцкого... А людям, которые были в тот день на Малой Грузинской или приезжали туда, день казался более или менее нормальным... Нормальным для состояния В.В. в такие периоды... Теперь создается впечатление, что все как будто оцепенели. Какая-то трагическая беспомощность... И какой-то трагический рок в этих последних днях.
В.Янклович: "Володя задремлет на минутку - и снова бегает по комнате... Попросил Оксану посидеть около себя при Нине Максимовне - она приехала рано утром..."
Оксана: "На следующее утро приехала мама... Я приехала или ночевала? Валера, все эти дни и ночи - как один кошмарный сон, у меня все это слилось, спеклось в один комок...
Наверное, ночевала... Каждый час Володя просыпался, ходил по квартире... Я или ходила вместе с ним, или делала теплую ванну... Уже не знаешь, что делать, чем помочь?."
В.Янклович: "Утром я уехал на работу, Оксана осталась... А меня сменила мать, она пришла... Володя все время ходил по комнате, ме-тался, стонал... Рвался куда-то... Мы поставили кресло у двери..."
Оксана: "Утром я сходила на рынок, купила клубники и немного покормила его клубникой со сливками..."
В.Янклович: "Оксана принесла ягоды. Как сейчас помню, кормила его клубникой со сливками. Была мать... Оксана никогда не оставалась при Нине Максимовне, а в тот день осталась... Вот тогда же Володя посмотрел на меня совершенно ясными глазами и сказал:
- Вот, а ты говорил, что мать ее никогда не примет...
Я говорю:
- Нет, Володя, этого не может быть..."
Оксана: "Кто-то пришел, надо было сделать чай... А Нина Максимовна говорит:
- Нет-нет... Я сама сделаю... Вы идите к Володе...
Володя ходил, стонал, кричал... И я ходила вместе с ним...
Потом я сделала теплую ванну - это снимает ломку... Его же ломало, он все время метался, он места себе не находил..."
В.Янклович: "Мы поставили кресло у двери... Приезжал Туманов, был Сева, Толя Федотов... Володя рвался, пытался выскочить на площадку... Мы ему наливали в рюмку чай, а края мазали коньяком..."
В.Янклович: "За эти дни он находил, наверное, много десятков километров... А в день накануне смерти Володя задыхался, стонал, все рвался куда-то... Практически в полубессознательном состоянии... И вдруг подходит ко мне, смотрит на меня совершенно ясными глазами и говорит:
- Ты знаешь, я, наверное, сегодня умру...
Тут я не выдержал...
- Как тебе не стыдно! Посмотри, сколько людей крутится вокруг тебя! Как тебе не стыдно бросаться такими фразами. Успокойся, приляг... Ведь у всех - силы уже на исходе...
А я, действительно, был на исходе сил. Ведь все остальные более или менее менялись, а я практически круглые сутки был с ним..."
Оксана: "Володя знал, что он умрет... У него болело сердце. Я сказала Федотову:
- Толя, у него болит сердце.
- С чего ты взяла?
- Но он же все время хватается за сердце. Я же вижу, что оно на самом деле у него болит.
- Да ладно, он такой здоровый, - еще нас с тобой переживет.
А Володя сел в кресло и говорит:
- Я сегодня умру.
- Володя, что ты всякую ерунду говоришь?!
- Да нет. Это вы всякую ерунду говорите, а я сегодня - умру.
То есть Володя все предчувствовал, все точно знал..."
В.Абдулов: "24 июля я снова прилетел. Была прекрасная погода, а я метался по Днепропетровску, пытаясь достать билет... Все-таки достаю билет в олимпийскую Москву, что было очень сложно...
Прилетел еще в первой половине дня, сразу поехал к Володе. Он нормально ходил... Ну, нормально для его состояния. Но все время хватался за сердце. Я говорю:
- Ну, Володя, уж сердце у тебя было самым крепким органом, - и ты видишь, что творится!
- Ну, хорошо... 27-го у меня последний "Гамлет", после этого сразу поедем в Одессу, - и все будет в порядке...
Там начинались съемки "Зеленого фургона" (? - В.П.), мы уже говорили, что будем снимать в любимых местах, вспоминали Санжейку...
(Вполне вероятно, что Высоцкий говорит это, чтобы сделать приятное своему другу, - он давно отказался от идеи постановки фильма... У него был билет в Париж на 29 июля. - В.П.)
Потом приезжали люди от космонавтов... Я вышел на улицу, встретил их... Сказал, что Володя плохо себя чувствует, что он сегодня не сможет..."
В это время на орбите работали космонавты Леонид Попов и Валерий Рюмин, а 24 июля произведен запуск корабля с Виктором Горбатко и вьетнамским космонавтом Фам Туаном.
В.Абдулов: "А они говорят:
- Как? Мы же договорились! Там люди ждут! Это же прямая связь с космосом и ребята на орбите ждут!
Я говорю:
- Вы поймите, Володя сам переживает по этому поводу... Он очень хотел. Но это просто невозможно!"
(На 24 июля назначен прямой сеанс связи с космосом. В.В. обещал принять участие в этом сеансе. - В.П.)
В.Янклович: "Приехали от космонавтов... Мы с Севой внизу им сказали, что Володя в больнице... Они, вроде, ушли. Но эти люди нам не поверили и через некоторое время вернулись. И поднялись на восьмой этаж. К счастью, в это время Володя не стонал... Вышла Нина Максимовна и сказала, что Володи нет дома. Тут они ушли окончательно".
Ю.Карякин: "Я откуда-то знал, что Володя в эти дни должен был петь для космонавтов, - прямая связь с космосом..."
В.Янклович: "Ну, вот... После этого сидим мы все... Я караулю у дверей, чтобы Володя не выскочил, Сева сидит на диване...
- Давайте что-то решать! Может быть, его все-таки положить в больницу?!
Я все время - к матери:
- Ну что, Нина Максимовна, будем сдавать в больницу?!
Я тогда говорил, что не надо ждать завтрашнего дня... А Володя же мне сказал:
- Не дай Бог! Не дай Бог, если ты меня отправишь в больницу. Все - между нами все кончено!
Поэтому и просили Нину Максимовну, чтобы она взяла это на себя...
И к Севе:
- А ты-то что молчишь?
Но Сева был тогда после аварии - немного заторможенный..."
После шести приезжает Федотов.
А.Федотов: "Я приехал с дежурства. Была Нина Максимовна... Я взялся за пульс - это было часов в шесть... Ну, думаю, надо "лекарство" привезти..."
В этот же день на Малую Грузинскую звонит Валерий Золотухин. Приведем запись из его дневника:
"...К телефону подошел:
- Это Дима, врач. (Вероятно, Толя. - В.П.) Вы меня не знаете. Володя спит.
- Как вы думаете, сколько он будет спать?
Тот засмеялся:
- Думаю, что целый день.
- Передайте ему, как он проснется, текст телефонограммы следующего примерно содержания: Геннадий Полока и Валерий Золотухин просят его очень вспомнить молодость и, как встарь: под единое знамя соединиться в общей работе.
- Хорошо, я ему это обязательно передам.
Так вот: эскулап ошибся. Володя не проснулся, а в 4 часа утра заснул навеки... обширный инфаркт... атеросклероз... аорты сердечной... и т.д."
В.Абдулов: "Я был до вечера. Уехала Нина Максимовна... Вечером у меня была репетиция на дому у одного режиссера... Когда я уехал, оставались Янклович, Федотов и еще одна девушка..."
В.Янклович: "Федотов приехал... В 10 часов вечера уходит мать. В 11 - Сева. До этого я ездил в театр, меня освободили от работы..."
Оксана: "Меня больше всего поражало и обижало - никто не оставался! Приехали, посидели, поели, попили чайку - и пошли домой. И все прекрасно! Никому не хотелось сидеть с Володей и не спать ночами... Все устали от этого, - ведь у всех были свои проблемы, своя жизнь..."
В.Янклович: "Внизу, ниже этажом, жил профессор Мазо - уролог, хирург. На следующий день ему предстояла операция. От него звонили несколько раз. Это было вечером..."
Оксана: "Главное было - чтобы Володя не кричал... Люди уже осатанели от этого... А операция? Могло и не быть у Мазо никакой операции... Все замечательно, когда Володя здоровый, можно пригласить его в гости...
- Вот. Сам Высоцкий...
А когда Володя умирает?
- Или пусть замолчит, или увези его к себе!
Они же постоянно звонили: то шубу зальют им, то еще что...
- Прекратите орать! Дайте нам выспаться! Ты что, ничего не можешь сделать?"
В.Янклович: "И вот тут был звонок от Мазо... И Федотов хотел привязать ему ноги простынями, чтобы он не рвался и не бился головой... Мы его перенесли в большую комнату на маленькой тахте... Федотов его наколол... Позвонила жена Мазо:
- Валерий Павлович, я вас очень прошу... У мужа завтра операция..."
Оксана: "От него все действительно устали... Они взяли и привязали его простынями... Ну как привязали... Прибинтовали простынями к этой узкой тахте, чтобы он не рвался. То есть простыни обвязали вокруг кровати. Потом сели на кухне, выпили по рюмочке, вздохнули грустно. И когда все ушли, бутылка осталась на кухне - недопитая.
Я сижу, плачу над ним. Володя успокоился, я его развязываю... И вдруг он открывает глаза - абсолютно нормальные, ясные...
- Оксана, да не плачь ты. Пошли они все...
А потом:
- Вот я умру, что ты будешь тогда делать?
- Я тогда тоже умру...
- Ну тогда - ладно... Тогда - хорошо..."
В это время на Малую Грузинскую приезжает Аркадий Высоцкий.
А.Высоцкий: "Прошло три-четыре дня, и я решил возобновить попытку... Я знал, что отец болен, но не думал, конечно, что это кончится так трагически... В этот момент я уже четко понимал, что не поступил, - надо было что-то решать с институтом... И только вмешательство отца могло помочь. Это было двадцать четвертое число, у меня уже было собеседование, и мне сказали, что я не прошел. Я поехал к нему поздно, часов, наверное, в десять.
Мне было страшно неудобно... Я долго стоял в подъезде, видел, что все время выходят какие-то люди - явно знакомые лица, но они, конечно, меня не замечали. Минут сорок я простоял в таком состоянии, потом решил подняться. Звонил по телефону каждые пять минут, никто не брал трубку...
Я поднялся. Дверь открыл Янклович. В квартире был Нисанов - это я видел точно. И у меня такое впечатление, что был Игорь Годяев, потому что я видел из двери весь коридор... Когда Валерий Павлович увидел меня, он начал потихонечку оттеснять меня от двери... Но я увидел, что за его спиной прошел отец, спрашивая:
- Кто там?
И было видно, что он чувствует себя еще хуже, чем в прошлый раз... А меня обозлило, что все они тогда (20 июля. - В.П.) отца бросили, и я сделал попытку зайти в квартиру. Обозлило и то, что Туманов сказал, что они не хотят класть его в больницу... Так я понял, что не хотят... И я хотел зайти и как-то поучаствовать, но Янклович довольно настойчиво - без грубостей, конечно, - вытеснил меня на площадку... Закрыл за собой дверь и стал говорить, что сейчас они повезут его в больницу... Что все это очень тяжело...
Янклович откровенно говорил, что отец колется, он не считал нужным от меня это скрывать... Минут десять мы постояли... Он сказал, чтобы я не волновался... Чтобы спокойно ехал домой, а утром позвонил... Это было, наверное, уже ночью - часа за четыре до смерти отца...
Оксаны в тот момент не было - по крайней мере, не было в поле моего зрения. А если бы она была, то она была бы с отцом... В тот момент там не пили, - по крайней мере, никакого буйного веселья там не было...
Но там уже была какая-то истерика, произошел какой-то скандал... У Валерия Павловича прыгала челюсть".
Оксана: "Никакого скандала там не было. Может быть, приходил Мазо, а я куда-то вышла? Но скандала точно не было. И уж никакого буйного веселья в эти дни и быть не могло".
А.Высоцкий: "Конечно, я понимаю, что все они очень по-разному относились к отцу в эти дни. Одно было общим - все от него смертельно устали... Но кто-то продолжал хладнокровно тянуть деньги... А кто-то искренне переживал... Вот что я точно знаю: Игорь Годяев переживал по-настоящему, - я это видел потом. Валерий Павлович тоже переживал по-своему, - он рыдал 25-го возле отца..."
После этого, а может быть, чуть раньше, Федотов уезжает: "Я поехал на Бауманскую - к своей знакомой... Пробыл там часа два, а потом вернулся на своей тачке..."
В.Абдулов: "После репетиции я поехал на Варшавку. Позвонил на Малую Грузинскую примерно в час ночи... Валера сказал:
- Володя успокоился, я сейчас поеду домой.
говорю:
- Хорошо. Я вот по этому телефону - звони в любой момент".
Б.Серуш: "В этот день Володя позвонил мне...
А вечером канадский посол, который пробыл в Союзе 14 лет, давал у себя дома прощальный прием. И мы с женой поехали к Белорусскому вокзалу купить цветы. Проезжаем мимо Володиного дома, машина стоит. Я говорю:
- Наталья, Володя звонил сегодня, надо к нему заехать, он плохо себя чувствует...
Прием закончился очень поздно, примерно в час ночи. А на улице была такая духотища! Той ночью было очень и очень душно... И моя жена говорит:
- Не могу - мне плохо. Лучше ты к Володе завтра заедешь, а сейчас поедем на дачу.
А на даче не работал телефон".
В.Янклович: "Я уехал домой во втором часу ночи... Мне надо было отдохнуть, привести себя в порядок, - у меня уже сил не было... Все это длилось почти неделю... Я все время ждал Федотова...
Перед отъездом мы с Федотовым перенесли Володю из кабинета в гостиную, поставили тахту перед телевизором..."
Приезжает А.Федотов: "Валера уехал... А Володя как всегда: "А-а... О-о..." Ладно, думаю, может, перебесится... Но ночь у него была очень хреновая - надо было взять и увезти в больницу... Почти всю ночь не спал... Потом он попросил водочки, я, честно говоря, тоже с ним засадил... Рюмочку. Но я же измотанный, уставший - слабость... Час, два... Володя все маялся..."
В.Нисанов: "Примерно в два часа ночи мне позвонил Федотов:
- Принеси немного шампанского. Володе нужно.
Я принес шампанское и ушел спать".
Оксана: "Не знаю почему, но Толя Володину кровать, на которой его и прибинтовали - нет, я уже все развязала... Эту кровать он перенес из маленькой комнаты в большую. Один перенес, и Володю перенес туда - и положил туда... По-видимому, он что-то такое успокоительное колол... Или дал выпить? Я не знаю, но Володя все время стонал... Все время какие-то звуки. А тут очень быстро прекратились всякие звуки... А перед этим у него было абсолютно ясное сознание. Он говорит:
- Ну чего ты плачешь? Не плачь, все будет нормально...
- Володя, я пойду посплю!
- Ну иди поспи...
А перед этим Толя говорит:
- Я сегодня останусь, ты сегодня отдохни.
А я же все эти ночи не спала! И какие это были ночи! То я с балкона его вытаскивала - сейчас он бросится... То в туалет водила, то в ванную... То бегала к таксистам шампанское покупать, если ему нужно было...
И вот я пошла спать, говорю Толе:
- Толя, ты не будешь спать?
- Я посижу, ты иди поспи...
(По всей видимости, последние слова Высоцкого были обращены к Оксане: "Иди поcпи..." - В.П.)
И я пошла... А тут прекратились всякие звуки - поэтому я и заснула. Потому что мертвая тишина! Ну, думаю, - Володя заснул, и я могу поспать..."
А.Федотов: "Час, два, три... Володя все маялся. Я уснул, может быть, часа в три... Прилег и, видимо, уснул... Где-то с трех до половины пятого, - в этом промежутке умер... Меня как будто подбросило... Руки еще теплые, пульса нет, зрачки не реагируют... Во сне - инфаркт... Судя по клинике - инфаркт..."
С А.П.Федотовым было несколько разговоров о последних часах Высоцкого. Приведем еще один его рассказ:
"Я сделал укол снотворного... Час, два... Володя все маялся... Потом затих. Ну, думаю, уснул... Он уснул на маленькой тахте, которая тогда стояла в большой комнате...
А я был со смены - уставший, измотанный. Прилег и уснул - наверное, часа в три.
Проснулся от какой-то зловещей тишины - как будто меня кто-то дернул. И к Володе! Зрачки расширены, реакции на свет нет. Я давай дышать (делать искусственное дыхание "рот в рот". - В.П.), а губы уже холодные... Поздно".
Оксана: "И вот я пошла спать. Легла... И как мне показалось - прошло одно мгновение! Как бывает, когда глаза закрыл, сразу заснул, а тебя тут же разбудили. Вот такое состояние... Но, наверное, прошло часа два или час... Ну очень мало времени, потому что я ушла спать часа в два... Я заснула, потому что наступила мертвая тишина...
Мне кажется, что как только я заснула, влетел Толя:
- Оксана! Володя умер!
Я ничего не понимаю, вскакиваю и бегу туда, вижу - лежит Володя.
- Толя! Давай делать искусственное дыхание!
- Все! Ему уже поздно!
То есть он дал ему это лекарство - и заснул! И здесь, на диване в большой комнате и уснул. А когда проснулся - увидел, что Володя уже мертвый. Значит, минут сорок прошло.
А может быть, все это было и не так - это я сейчас анализирую...
Так... Когда я ушла, Володя еще не спал, он мне сам сказал:
- Пойди отдохни...
Толя тут же перенес кровать из кабинета, маленькая кровать такая - тахта. Он ее поставил в большой комнате, перевел Володю. Он поставил ее от телевизора - ногами к двери. А сам лег на диван. Уснул. И, видимо, Володя быстро умер...
И когда я влетела в комнату, я взяла Володю за руку. А когда я отняла свою руку, остались отпечатки моих пальцев. То есть на его руке остался след. Он уже не был теплый, он был холодный! Все! Уже покойник!
И у него были открыты глаза! То есть Володя не спал, когда умер. Значит, он умер не во сне... Вот так...
Конечно, Володя умер от скопления всего - тут масса причин... А то, что Толя дал это лекарство, - может быть, только толчок..."
Приведем еще один - более поздний рассказ Оксаны Афанасьевой о последних часах Высоцкого: "Вот что я вспомнила! Ведь наш последний разговор был в кабинете! Володя остался лежать там, на этой маленькой кровати...
- Ну как ты себя чувствуешь?
- Нормально. Ты иди поспи.
А почему Володя оказался в большой комнате? Может быть, он его раньше перенес? (Об этом же говорит и В.П.Янклович.)
В столовой оставалась недопитая бутылка водки... А в большой комнате она стояла уже пустая. Толя ее допил. И может быть, он хотел посмотреть телевизор? А может быть, в шоке - после смерти перенес его туда... Но зачем? Он же ко мне не сразу прибежал...
- Толя, надо делать искусственное дыхание!
- Поздно! Я уже пробовал. Я уже пытался все сделать.
Володя был уже холодный. И даже чувствовался легкий сладковатый запах. Значит, прошло часа полтора-два".
А.Федотов: "Судя по клинике, был острый инфаркт миокарда... Я - будить Оксану! Сам растерялся, конечно. А она - в истерику! Раза три в обморок падала. Я совладал с собой - по щекам ее... Водой отливал... Я понимал, что лишних людей тут не должно быть:
- Ну-ка, давай - собирайся быстренько!
Отправил ее..."
Оксана: "Толя все это выдумал. Я никуда не уезжала, я осталась. Толя ведь - истерик. Я была собрана как никогда. Он ничего не мог делать. Я позвонила Боровским..."
А.Федотов: "Тут же я позвонил Янкловичу, Туманову... Вызвал ментов, чтобы не было слухов... Есть протокол - "ненасильственная смерть"... Пока Вадим и Валера ехали, пришли менты... Когда? Я кинулся к Володе в полпятого... Пока обзванивал... Еще вызвал "скорую" - для очистки совести... Да... Бросился я к нему, к Высоцкому... А он - труп! Что делать?..
Я до сих пор себе не прощу... Валера передал его мне с рук на руки... А надо было... Во-первых, надо было его забрать в больницу - 23-го... А днем надо было сесть на машину и ехать за наркотиками... Заснул я, наверное, на час, задремал...
Смог ли бы я ему помочь? Трудно сказать, но я бы постарался сделать все. До сих пор не могу себе простить, что заснул тогда. Прозевал, наверное, минут сорок".
В.Янклович: "Толя потом этим так мучился... Он же попробовал на себе - сам стал употреблять наркотики, чтобы найти выход. Однажды прибежал ко мне такой радостный:
- Все! Я нашел способ! Теперь бы я его спас!
Но и он не смог победить эту болезнь, - от нее и умер".
В.Баранчиков: "Толя настолько Володю любил, что шел до конца. Вы знаете, что значит списать пустую ампулу, да еще в Олимпиаду?! А Федотов доставал любыми путями.
И никому не доверял Володю. Ну, может быть, его методы не сходились с методикой других специалистов, да и в этом деле он был не очень опытным доктором. И поймите, тогда от наркомании еще никто не излечивался".
О.Емельяненко, знакомый Высоцкого: "Толя Федотов пил беспробудно - и на похоронах, и на девять дней, и на сорок. Он считал себя виновным в смерти Володи: вроде бы как заснул... Ведь Володя настолько верил в него, настолько это демонстрировал и говорил всем, что Толя его личный врач.
Никто из ребят не считал его виновным, нет, Боже упаси...
О.Филатов: "Ну что, Толя Федотов... Зpя он себя так казнил. Володя сам себя износил: и свой оpганизм, и свой мозг...
Хотя если у меня на опеpационном столе умиpает совеpшенно безнадежный больной, тоже возникает чувство вины. Думаешь, может быть, надо было сделать не так, а по-дpугому... Вобщем, такое "самобичевание вpача..."
(Перед самым выходом этой книги работник аппарата Министерства внутренних дел России сообщил, что в августе-октябре 1980 года проводилось предварительное расследование "О неумышленном убийстве Высоцкого", причем выдвигалась совершенно другая версия его смерти. - В.П.)
Итак, время смерти Высоцкого, скорее всего, 3 часа 30 минут или может быть, 3 часа 40 минут, а не 4 часа или 4 часа 20 минут, как принято считать сейчас.
В.Янклович: "Я приехал домой, отключил телефон... У меня уже сил не было - все это длилось уже почти неделю. Но вдруг меня как будто дернули - я вскочил и включил телефон. И сразу же раздался звонок! Звонил Толя Федотов:
- Валера, срочно приезжай! Володя умер!"
Оксана: "Все стали приезжать... Когда Володя умер, у меня еще неделю вот здесь, на руках, были синяки. Он все время держал меня за руку".
полный текст
В.Янклович: "Володя задремлет на минутку - и снова бегает по комнате... Попросил Оксану посидеть около себя при Нине Максимовне - она приехала рано утром..."
Оксана: "На следующее утро приехала мама... Я приехала или ночевала? Валера, все эти дни и ночи - как один кошмарный сон, у меня все это слилось, спеклось в один комок...
Наверное, ночевала... Каждый час Володя просыпался, ходил по квартире... Я или ходила вместе с ним, или делала теплую ванну... Уже не знаешь, что делать, чем помочь?."
В.Янклович: "Утром я уехал на работу, Оксана осталась... А меня сменила мать, она пришла... Володя все время ходил по комнате, ме-тался, стонал... Рвался куда-то... Мы поставили кресло у двери..."
Оксана: "Утром я сходила на рынок, купила клубники и немного покормила его клубникой со сливками..."
В.Янклович: "Оксана принесла ягоды. Как сейчас помню, кормила его клубникой со сливками. Была мать... Оксана никогда не оставалась при Нине Максимовне, а в тот день осталась... Вот тогда же Володя посмотрел на меня совершенно ясными глазами и сказал:
- Вот, а ты говорил, что мать ее никогда не примет...
Я говорю:
- Нет, Володя, этого не может быть..."
Оксана: "Кто-то пришел, надо было сделать чай... А Нина Максимовна говорит:
- Нет-нет... Я сама сделаю... Вы идите к Володе...
Володя ходил, стонал, кричал... И я ходила вместе с ним...
Потом я сделала теплую ванну - это снимает ломку... Его же ломало, он все время метался, он места себе не находил..."
В.Янклович: "Мы поставили кресло у двери... Приезжал Туманов, был Сева, Толя Федотов... Володя рвался, пытался выскочить на площадку... Мы ему наливали в рюмку чай, а края мазали коньяком..."
В.Янклович: "За эти дни он находил, наверное, много десятков километров... А в день накануне смерти Володя задыхался, стонал, все рвался куда-то... Практически в полубессознательном состоянии... И вдруг подходит ко мне, смотрит на меня совершенно ясными глазами и говорит:
- Ты знаешь, я, наверное, сегодня умру...
Тут я не выдержал...
- Как тебе не стыдно! Посмотри, сколько людей крутится вокруг тебя! Как тебе не стыдно бросаться такими фразами. Успокойся, приляг... Ведь у всех - силы уже на исходе...
А я, действительно, был на исходе сил. Ведь все остальные более или менее менялись, а я практически круглые сутки был с ним..."
Оксана: "Володя знал, что он умрет... У него болело сердце. Я сказала Федотову:
- Толя, у него болит сердце.
- С чего ты взяла?
- Но он же все время хватается за сердце. Я же вижу, что оно на самом деле у него болит.
- Да ладно, он такой здоровый, - еще нас с тобой переживет.
А Володя сел в кресло и говорит:
- Я сегодня умру.
- Володя, что ты всякую ерунду говоришь?!
- Да нет. Это вы всякую ерунду говорите, а я сегодня - умру.
То есть Володя все предчувствовал, все точно знал..."
В.Абдулов: "24 июля я снова прилетел. Была прекрасная погода, а я метался по Днепропетровску, пытаясь достать билет... Все-таки достаю билет в олимпийскую Москву, что было очень сложно...
Прилетел еще в первой половине дня, сразу поехал к Володе. Он нормально ходил... Ну, нормально для его состояния. Но все время хватался за сердце. Я говорю:
- Ну, Володя, уж сердце у тебя было самым крепким органом, - и ты видишь, что творится!
- Ну, хорошо... 27-го у меня последний "Гамлет", после этого сразу поедем в Одессу, - и все будет в порядке...
Там начинались съемки "Зеленого фургона" (? - В.П.), мы уже говорили, что будем снимать в любимых местах, вспоминали Санжейку...
(Вполне вероятно, что Высоцкий говорит это, чтобы сделать приятное своему другу, - он давно отказался от идеи постановки фильма... У него был билет в Париж на 29 июля. - В.П.)
Потом приезжали люди от космонавтов... Я вышел на улицу, встретил их... Сказал, что Володя плохо себя чувствует, что он сегодня не сможет..."
В это время на орбите работали космонавты Леонид Попов и Валерий Рюмин, а 24 июля произведен запуск корабля с Виктором Горбатко и вьетнамским космонавтом Фам Туаном.
В.Абдулов: "А они говорят:
- Как? Мы же договорились! Там люди ждут! Это же прямая связь с космосом и ребята на орбите ждут!
Я говорю:
- Вы поймите, Володя сам переживает по этому поводу... Он очень хотел. Но это просто невозможно!"
(На 24 июля назначен прямой сеанс связи с космосом. В.В. обещал принять участие в этом сеансе. - В.П.)
В.Янклович: "Приехали от космонавтов... Мы с Севой внизу им сказали, что Володя в больнице... Они, вроде, ушли. Но эти люди нам не поверили и через некоторое время вернулись. И поднялись на восьмой этаж. К счастью, в это время Володя не стонал... Вышла Нина Максимовна и сказала, что Володи нет дома. Тут они ушли окончательно".
Ю.Карякин: "Я откуда-то знал, что Володя в эти дни должен был петь для космонавтов, - прямая связь с космосом..."
В.Янклович: "Ну, вот... После этого сидим мы все... Я караулю у дверей, чтобы Володя не выскочил, Сева сидит на диване...
- Давайте что-то решать! Может быть, его все-таки положить в больницу?!
Я все время - к матери:
- Ну что, Нина Максимовна, будем сдавать в больницу?!
Я тогда говорил, что не надо ждать завтрашнего дня... А Володя же мне сказал:
- Не дай Бог! Не дай Бог, если ты меня отправишь в больницу. Все - между нами все кончено!
Поэтому и просили Нину Максимовну, чтобы она взяла это на себя...
И к Севе:
- А ты-то что молчишь?
Но Сева был тогда после аварии - немного заторможенный..."
После шести приезжает Федотов.
А.Федотов: "Я приехал с дежурства. Была Нина Максимовна... Я взялся за пульс - это было часов в шесть... Ну, думаю, надо "лекарство" привезти..."
В этот же день на Малую Грузинскую звонит Валерий Золотухин. Приведем запись из его дневника:
"...К телефону подошел:
- Это Дима, врач. (Вероятно, Толя. - В.П.) Вы меня не знаете. Володя спит.
- Как вы думаете, сколько он будет спать?
Тот засмеялся:
- Думаю, что целый день.
- Передайте ему, как он проснется, текст телефонограммы следующего примерно содержания: Геннадий Полока и Валерий Золотухин просят его очень вспомнить молодость и, как встарь: под единое знамя соединиться в общей работе.
- Хорошо, я ему это обязательно передам.
Так вот: эскулап ошибся. Володя не проснулся, а в 4 часа утра заснул навеки... обширный инфаркт... атеросклероз... аорты сердечной... и т.д."
В.Абдулов: "Я был до вечера. Уехала Нина Максимовна... Вечером у меня была репетиция на дому у одного режиссера... Когда я уехал, оставались Янклович, Федотов и еще одна девушка..."
В.Янклович: "Федотов приехал... В 10 часов вечера уходит мать. В 11 - Сева. До этого я ездил в театр, меня освободили от работы..."
Оксана: "Меня больше всего поражало и обижало - никто не оставался! Приехали, посидели, поели, попили чайку - и пошли домой. И все прекрасно! Никому не хотелось сидеть с Володей и не спать ночами... Все устали от этого, - ведь у всех были свои проблемы, своя жизнь..."
В.Янклович: "Внизу, ниже этажом, жил профессор Мазо - уролог, хирург. На следующий день ему предстояла операция. От него звонили несколько раз. Это было вечером..."
Оксана: "Главное было - чтобы Володя не кричал... Люди уже осатанели от этого... А операция? Могло и не быть у Мазо никакой операции... Все замечательно, когда Володя здоровый, можно пригласить его в гости...
- Вот. Сам Высоцкий...
А когда Володя умирает?
- Или пусть замолчит, или увези его к себе!
Они же постоянно звонили: то шубу зальют им, то еще что...
- Прекратите орать! Дайте нам выспаться! Ты что, ничего не можешь сделать?"
В.Янклович: "И вот тут был звонок от Мазо... И Федотов хотел привязать ему ноги простынями, чтобы он не рвался и не бился головой... Мы его перенесли в большую комнату на маленькой тахте... Федотов его наколол... Позвонила жена Мазо:
- Валерий Павлович, я вас очень прошу... У мужа завтра операция..."
Оксана: "От него все действительно устали... Они взяли и привязали его простынями... Ну как привязали... Прибинтовали простынями к этой узкой тахте, чтобы он не рвался. То есть простыни обвязали вокруг кровати. Потом сели на кухне, выпили по рюмочке, вздохнули грустно. И когда все ушли, бутылка осталась на кухне - недопитая.
Я сижу, плачу над ним. Володя успокоился, я его развязываю... И вдруг он открывает глаза - абсолютно нормальные, ясные...
- Оксана, да не плачь ты. Пошли они все...
А потом:
- Вот я умру, что ты будешь тогда делать?
- Я тогда тоже умру...
- Ну тогда - ладно... Тогда - хорошо..."
В это время на Малую Грузинскую приезжает Аркадий Высоцкий.
А.Высоцкий: "Прошло три-четыре дня, и я решил возобновить попытку... Я знал, что отец болен, но не думал, конечно, что это кончится так трагически... В этот момент я уже четко понимал, что не поступил, - надо было что-то решать с институтом... И только вмешательство отца могло помочь. Это было двадцать четвертое число, у меня уже было собеседование, и мне сказали, что я не прошел. Я поехал к нему поздно, часов, наверное, в десять.
Мне было страшно неудобно... Я долго стоял в подъезде, видел, что все время выходят какие-то люди - явно знакомые лица, но они, конечно, меня не замечали. Минут сорок я простоял в таком состоянии, потом решил подняться. Звонил по телефону каждые пять минут, никто не брал трубку...
Я поднялся. Дверь открыл Янклович. В квартире был Нисанов - это я видел точно. И у меня такое впечатление, что был Игорь Годяев, потому что я видел из двери весь коридор... Когда Валерий Павлович увидел меня, он начал потихонечку оттеснять меня от двери... Но я увидел, что за его спиной прошел отец, спрашивая:
- Кто там?
И было видно, что он чувствует себя еще хуже, чем в прошлый раз... А меня обозлило, что все они тогда (20 июля. - В.П.) отца бросили, и я сделал попытку зайти в квартиру. Обозлило и то, что Туманов сказал, что они не хотят класть его в больницу... Так я понял, что не хотят... И я хотел зайти и как-то поучаствовать, но Янклович довольно настойчиво - без грубостей, конечно, - вытеснил меня на площадку... Закрыл за собой дверь и стал говорить, что сейчас они повезут его в больницу... Что все это очень тяжело...
Янклович откровенно говорил, что отец колется, он не считал нужным от меня это скрывать... Минут десять мы постояли... Он сказал, чтобы я не волновался... Чтобы спокойно ехал домой, а утром позвонил... Это было, наверное, уже ночью - часа за четыре до смерти отца...
Оксаны в тот момент не было - по крайней мере, не было в поле моего зрения. А если бы она была, то она была бы с отцом... В тот момент там не пили, - по крайней мере, никакого буйного веселья там не было...
Но там уже была какая-то истерика, произошел какой-то скандал... У Валерия Павловича прыгала челюсть".
Оксана: "Никакого скандала там не было. Может быть, приходил Мазо, а я куда-то вышла? Но скандала точно не было. И уж никакого буйного веселья в эти дни и быть не могло".
А.Высоцкий: "Конечно, я понимаю, что все они очень по-разному относились к отцу в эти дни. Одно было общим - все от него смертельно устали... Но кто-то продолжал хладнокровно тянуть деньги... А кто-то искренне переживал... Вот что я точно знаю: Игорь Годяев переживал по-настоящему, - я это видел потом. Валерий Павлович тоже переживал по-своему, - он рыдал 25-го возле отца..."
После этого, а может быть, чуть раньше, Федотов уезжает: "Я поехал на Бауманскую - к своей знакомой... Пробыл там часа два, а потом вернулся на своей тачке..."
В.Абдулов: "После репетиции я поехал на Варшавку. Позвонил на Малую Грузинскую примерно в час ночи... Валера сказал:
- Володя успокоился, я сейчас поеду домой.
говорю:
- Хорошо. Я вот по этому телефону - звони в любой момент".
Б.Серуш: "В этот день Володя позвонил мне...
А вечером канадский посол, который пробыл в Союзе 14 лет, давал у себя дома прощальный прием. И мы с женой поехали к Белорусскому вокзалу купить цветы. Проезжаем мимо Володиного дома, машина стоит. Я говорю:
- Наталья, Володя звонил сегодня, надо к нему заехать, он плохо себя чувствует...
Прием закончился очень поздно, примерно в час ночи. А на улице была такая духотища! Той ночью было очень и очень душно... И моя жена говорит:
- Не могу - мне плохо. Лучше ты к Володе завтра заедешь, а сейчас поедем на дачу.
А на даче не работал телефон".
В.Янклович: "Я уехал домой во втором часу ночи... Мне надо было отдохнуть, привести себя в порядок, - у меня уже сил не было... Все это длилось почти неделю... Я все время ждал Федотова...
Перед отъездом мы с Федотовым перенесли Володю из кабинета в гостиную, поставили тахту перед телевизором..."
Приезжает А.Федотов: "Валера уехал... А Володя как всегда: "А-а... О-о..." Ладно, думаю, может, перебесится... Но ночь у него была очень хреновая - надо было взять и увезти в больницу... Почти всю ночь не спал... Потом он попросил водочки, я, честно говоря, тоже с ним засадил... Рюмочку. Но я же измотанный, уставший - слабость... Час, два... Володя все маялся..."
В.Нисанов: "Примерно в два часа ночи мне позвонил Федотов:
- Принеси немного шампанского. Володе нужно.
Я принес шампанское и ушел спать".
Оксана: "Не знаю почему, но Толя Володину кровать, на которой его и прибинтовали - нет, я уже все развязала... Эту кровать он перенес из маленькой комнаты в большую. Один перенес, и Володю перенес туда - и положил туда... По-видимому, он что-то такое успокоительное колол... Или дал выпить? Я не знаю, но Володя все время стонал... Все время какие-то звуки. А тут очень быстро прекратились всякие звуки... А перед этим у него было абсолютно ясное сознание. Он говорит:
- Ну чего ты плачешь? Не плачь, все будет нормально...
- Володя, я пойду посплю!
- Ну иди поспи...
А перед этим Толя говорит:
- Я сегодня останусь, ты сегодня отдохни.
А я же все эти ночи не спала! И какие это были ночи! То я с балкона его вытаскивала - сейчас он бросится... То в туалет водила, то в ванную... То бегала к таксистам шампанское покупать, если ему нужно было...
И вот я пошла спать, говорю Толе:
- Толя, ты не будешь спать?
- Я посижу, ты иди поспи...
(По всей видимости, последние слова Высоцкого были обращены к Оксане: "Иди поcпи..." - В.П.)
И я пошла... А тут прекратились всякие звуки - поэтому я и заснула. Потому что мертвая тишина! Ну, думаю, - Володя заснул, и я могу поспать..."
А.Федотов: "Час, два, три... Володя все маялся. Я уснул, может быть, часа в три... Прилег и, видимо, уснул... Где-то с трех до половины пятого, - в этом промежутке умер... Меня как будто подбросило... Руки еще теплые, пульса нет, зрачки не реагируют... Во сне - инфаркт... Судя по клинике - инфаркт..."
С А.П.Федотовым было несколько разговоров о последних часах Высоцкого. Приведем еще один его рассказ:
"Я сделал укол снотворного... Час, два... Володя все маялся... Потом затих. Ну, думаю, уснул... Он уснул на маленькой тахте, которая тогда стояла в большой комнате...
А я был со смены - уставший, измотанный. Прилег и уснул - наверное, часа в три.
Проснулся от какой-то зловещей тишины - как будто меня кто-то дернул. И к Володе! Зрачки расширены, реакции на свет нет. Я давай дышать (делать искусственное дыхание "рот в рот". - В.П.), а губы уже холодные... Поздно".
Оксана: "И вот я пошла спать. Легла... И как мне показалось - прошло одно мгновение! Как бывает, когда глаза закрыл, сразу заснул, а тебя тут же разбудили. Вот такое состояние... Но, наверное, прошло часа два или час... Ну очень мало времени, потому что я ушла спать часа в два... Я заснула, потому что наступила мертвая тишина...
Мне кажется, что как только я заснула, влетел Толя:
- Оксана! Володя умер!
Я ничего не понимаю, вскакиваю и бегу туда, вижу - лежит Володя.
- Толя! Давай делать искусственное дыхание!
- Все! Ему уже поздно!
То есть он дал ему это лекарство - и заснул! И здесь, на диване в большой комнате и уснул. А когда проснулся - увидел, что Володя уже мертвый. Значит, минут сорок прошло.
А может быть, все это было и не так - это я сейчас анализирую...
Так... Когда я ушла, Володя еще не спал, он мне сам сказал:
- Пойди отдохни...
Толя тут же перенес кровать из кабинета, маленькая кровать такая - тахта. Он ее поставил в большой комнате, перевел Володю. Он поставил ее от телевизора - ногами к двери. А сам лег на диван. Уснул. И, видимо, Володя быстро умер...
И когда я влетела в комнату, я взяла Володю за руку. А когда я отняла свою руку, остались отпечатки моих пальцев. То есть на его руке остался след. Он уже не был теплый, он был холодный! Все! Уже покойник!
И у него были открыты глаза! То есть Володя не спал, когда умер. Значит, он умер не во сне... Вот так...
Конечно, Володя умер от скопления всего - тут масса причин... А то, что Толя дал это лекарство, - может быть, только толчок..."
Приведем еще один - более поздний рассказ Оксаны Афанасьевой о последних часах Высоцкого: "Вот что я вспомнила! Ведь наш последний разговор был в кабинете! Володя остался лежать там, на этой маленькой кровати...
- Ну как ты себя чувствуешь?
- Нормально. Ты иди поспи.
А почему Володя оказался в большой комнате? Может быть, он его раньше перенес? (Об этом же говорит и В.П.Янклович.)
В столовой оставалась недопитая бутылка водки... А в большой комнате она стояла уже пустая. Толя ее допил. И может быть, он хотел посмотреть телевизор? А может быть, в шоке - после смерти перенес его туда... Но зачем? Он же ко мне не сразу прибежал...
- Толя, надо делать искусственное дыхание!
- Поздно! Я уже пробовал. Я уже пытался все сделать.
Володя был уже холодный. И даже чувствовался легкий сладковатый запах. Значит, прошло часа полтора-два".
А.Федотов: "Судя по клинике, был острый инфаркт миокарда... Я - будить Оксану! Сам растерялся, конечно. А она - в истерику! Раза три в обморок падала. Я совладал с собой - по щекам ее... Водой отливал... Я понимал, что лишних людей тут не должно быть:
- Ну-ка, давай - собирайся быстренько!
Отправил ее..."
Оксана: "Толя все это выдумал. Я никуда не уезжала, я осталась. Толя ведь - истерик. Я была собрана как никогда. Он ничего не мог делать. Я позвонила Боровским..."
А.Федотов: "Тут же я позвонил Янкловичу, Туманову... Вызвал ментов, чтобы не было слухов... Есть протокол - "ненасильственная смерть"... Пока Вадим и Валера ехали, пришли менты... Когда? Я кинулся к Володе в полпятого... Пока обзванивал... Еще вызвал "скорую" - для очистки совести... Да... Бросился я к нему, к Высоцкому... А он - труп! Что делать?..
Я до сих пор себе не прощу... Валера передал его мне с рук на руки... А надо было... Во-первых, надо было его забрать в больницу - 23-го... А днем надо было сесть на машину и ехать за наркотиками... Заснул я, наверное, на час, задремал...
Смог ли бы я ему помочь? Трудно сказать, но я бы постарался сделать все. До сих пор не могу себе простить, что заснул тогда. Прозевал, наверное, минут сорок".
В.Янклович: "Толя потом этим так мучился... Он же попробовал на себе - сам стал употреблять наркотики, чтобы найти выход. Однажды прибежал ко мне такой радостный:
- Все! Я нашел способ! Теперь бы я его спас!
Но и он не смог победить эту болезнь, - от нее и умер".
В.Баранчиков: "Толя настолько Володю любил, что шел до конца. Вы знаете, что значит списать пустую ампулу, да еще в Олимпиаду?! А Федотов доставал любыми путями.
И никому не доверял Володю. Ну, может быть, его методы не сходились с методикой других специалистов, да и в этом деле он был не очень опытным доктором. И поймите, тогда от наркомании еще никто не излечивался".
О.Емельяненко, знакомый Высоцкого: "Толя Федотов пил беспробудно - и на похоронах, и на девять дней, и на сорок. Он считал себя виновным в смерти Володи: вроде бы как заснул... Ведь Володя настолько верил в него, настолько это демонстрировал и говорил всем, что Толя его личный врач.
Никто из ребят не считал его виновным, нет, Боже упаси...
О.Филатов: "Ну что, Толя Федотов... Зpя он себя так казнил. Володя сам себя износил: и свой оpганизм, и свой мозг...
Хотя если у меня на опеpационном столе умиpает совеpшенно безнадежный больной, тоже возникает чувство вины. Думаешь, может быть, надо было сделать не так, а по-дpугому... Вобщем, такое "самобичевание вpача..."
(Перед самым выходом этой книги работник аппарата Министерства внутренних дел России сообщил, что в августе-октябре 1980 года проводилось предварительное расследование "О неумышленном убийстве Высоцкого", причем выдвигалась совершенно другая версия его смерти. - В.П.)
Итак, время смерти Высоцкого, скорее всего, 3 часа 30 минут или может быть, 3 часа 40 минут, а не 4 часа или 4 часа 20 минут, как принято считать сейчас.
В.Янклович: "Я приехал домой, отключил телефон... У меня уже сил не было - все это длилось уже почти неделю. Но вдруг меня как будто дернули - я вскочил и включил телефон. И сразу же раздался звонок! Звонил Толя Федотов:
- Валера, срочно приезжай! Володя умер!"
Оксана: "Все стали приезжать... Когда Володя умер, у меня еще неделю вот здесь, на руках, были синяки. Он все время держал меня за руку".
полный текст