"Клубничное время" - главки о Жоре.
Судьба героя моей повести "Клубничное время" http://audioboo.ru/alihanovserg/736-sergey-alihanov-klubnichnoe-vremya.html на 90 тысячах сайтов
и сериала "Игры в подкидного"
http://serialu.net/igry-v-podkidnogo/ на 300 000 сайтов.
* * *
Жора в это время был пасечником в горах. Это только на пляже в Коктебеле кажется, что Крым людное место, а отойди вглубь километр-другой - нет никого, дальше только олени, кабаны, волки. И Жора один, долгие годы один, кончится хлеб - пойдет на турбазу, на мед его выменяет и опять в горы, травы собирает, чай на них настаивает, смотрит на огонь, не спеша пьет, силы копит.
Пойдет браконьерить, лучше пса олений дух чует. Пустится за зверем в погоню, день идет, два, преследует его, а как загонит, убьет - на плечи взваливает и в хибару свою несет.
В когда, глядя в лужу бреется, то словно бог лесной отражается в ней. Волос шапка такой густоты, что и самый лютый холод Жора ничем голову не покрывает. Глаза серые, с темным придоньем, в себя свет вбирают, а излучают силу неведомую.
А на турбазе с утра Высоцкий в репродукторе в горы зовет, а к ночи гулянка, табачищем несет за версту, после танцев шепот по кустам, смех, праздник жизни. А Жора ноздрями нечистый воздух потянет и опять назад в урочище свое, псов олениной кормит и сам ее ест, а ружья и по сей день в тайниках лежат - вдруг пригодятся.
Случалось, глянет Жора на турбазе в газетку, что под стеклом на стенде желтеет, посмотрит на фото, на рожи расплывшиеся, и отвернется. Никогда не читал их, насквозь видел.
Долго ждал, долго терпел, да и дождался.
Объявили коммуняки сдуру, что раз уж социализм стал плотью и кровью народной, то можно инициативу позволить. Ну кто тогда воспринял это всерьез? - так, очередная блажь аппаратная.
А Жора прослышал о новшествах, спустился с перевала, с пьяными туристами потолковал и в этом знак для себя увидел. Продал пасеку, купил вагон веников и поехал в Москву.
Жора - жизнь на дереве.
читать
* * *
Продал веники Жора и положил деньги в банк. Прадед был у него банкир, дед успел банкиром побывать, отца, конечно, пустили в расход, а сам Жора уцелел и вот счет у него появился. Ну, думает, всем вам теперь покажу, да только не знает еще, как. Мечется, уставы пишет, а зарегистрироваться не может - не москвич он. Нашел бабу, дал ей десять тысяч, женился. А баба с придурью оказалась, неприятности одни, деньги возвращает, греби, говорит, меня. А Жоре все некогда. Дай, думает, куплю ей видак или что подешевле, чтобы отстала, и отправился в Безбожный переулок в валютку.
От метро две трамвайные остановки прошел, пяточек сэкономил. Повернул за угол и на Венеру наткнулся. Венера тогда еще в форме военно-морского атташе работал:
- Не хотите ли чеков купить?
- А почем?
- Да я свои продаю, у меня дешевле всего.
- Хочу, - отвечает Жора.
- Деньги у тебя с собой?
- Да.
- Сколько будешь брать?
- Тысячи две возьму.
- У меня сейчас с собой нет, но я знаю, у кого есть, пошли.
- Заходит Жора с Венерой в подворотню, где бани Астраханские, а там Клубника на ящике из-под пива сидит, клиентов поджидает.
Насчитал Клубника Жоре чеков, дал лишка. Потом взял пересчитывать, сломал* и опять дал.
А Жора деньги держит в одной руке, а чеки в другой и ничего не отдает.
Венера ему шипит:
- Деньги давай, ты чего?!
И Клубника вторит:
- Давай деньги, чего ты, в натуре?
А Жора подлянку чует, лапищи у Жоры будь здоров, как что туда попадет - наружу не скоро выходит.
- Погодите, - говорит, - дайте сообразить, вам какие деньги дать - эти или эти.
Венера шума не любит, видит - плохо сработали.
- Дай, - говорит, - какие-нибудь и иди к зелене-фене.
Жора еще чуть-чуть помозговал, чеки сломанные отдал и пошел. Но Клубника, по старой привычке, не любит за так лоха отпускать.
- Погоди, - говорит, - я тебе маг продам.
- А где он у тебя?
- Тут, недалеко.
Смерил Жора Клубнику взглядом, видит - съест его с потрохами
при случае, и согласился.
По дороге и познакомились.
- Не дрефь, Жора, - подбодрил его Клубника, - помогу я
тебе кооператив зарегистрировать, у меня в Долгопрудном телка как раз там, где надо работает, и с конторой помогу - придется дать штуки три ( тогда еще цены смешные были).
- Какие разговоры, только подсобите мне, ребята, будете в
порядке.
_____Так все и заварилось.
*сломал - пересчитал деньги по согнутым корешкам, половину купюр убрал в карман.
* * *
И пошли они вдвоем повсюду - исполкомы, жэки, заготконторы,
министерства, райкомы, комиссии ветеранов, депутатов, афганцев, матерей одиночек, жилкомиссии; и рестораны, и закрытые дома - композиторов, литераторов, архитекторов, журналистов; и всюду идут - впереди Клубника, а сзади Жора. Несет Жора кейс, где Клубничные записные книжки, пропуска, визитки, а Клубника животик свой несет. Делают общее благое дело - денежки наживают.
У Клубники вид предприимчивый, энергичный, руками
размахивает, все что-то объясняет, хотя и так с первого взгляда ясно - платит Жора. А у самого Жоры вид небесный, светится весь горней чистотой, молчит еще, а уши слушают, глаза все насквозь видят. Клубника же все больше меню читает, и жрет, и курит, а улучшит минуту и панибратски Жору по плечу похлопает, когда тот сидит.
А Жора улыбнется или даже рассмеется мелким горошком, и замолчит, и аккуратно рот сложит.
А за Клубничным праздничным столом из всех тех комиссий и
министерств главные шишки оказываются. Сперва присматриваются, а потом стопарик выпьют, другой, да и понеслось. К закрытию кабака все уже друзья, да чего там друзья - единые духом люди, и желанье у всех одно - Жоре помочь.
И в самом деле, месяца уже через два появилась у Жоры первая
контора, или, как говорят, - офис, в доме, который вот-вот должны сносить, но почему-то не сносят, но, конечно, снесут буквально на днях.
Нашли партнеры в выселенной квартире две железные кровати,
поставили возле телефона, сели друг против друга и уговорились: как заработают первый миллион - покупают Клубнике студию музыкальную, чтобы он все свои песни сам бы спел и сам записал, и стали звонить-названивать.
Покупают и продают, продают и покупают - женские сапожки,
подсолнечное масло, пиджаки из кожзаменителя, унитазы, шерсть в мотках, заполнили все комнаты этой шерстью, дышать нечем; и опять все продали, и снова только две кровати да еще телевизор появился.
Бегают, суетятся, а все без толку - нет миллиона. Клубника
отчаялся, стол раздобыл, хочет опять катран открыть. А Жора намоет десяток-другой тысяч, купит колечко бриллиантовое и в банке его с низким поклоном нужному человеку преподнесет - вашей, дескать, супруге, с праздником разрешите поздравить, а то и не нужно никакой супруги, когда нужный человек - баба.
Но тут счастье подвалило - у Коли Жадного выкатал Клубника копию устава его фонда «Вечная память павшим матросам». Глянул в устав Жора - молодцы ребята: налоги-то со всех кооперативов, которые под маркой фонда окопались, идут на озеленение братских могил в белорусских лесах.
«Мы то чем хуже» - решил Жора. Вычеркивает «павших», Чернобыль, думает, весь уже обсидели, и пишет «Женский благотворительный фонд» - и цели одна благороднее другой определяет: помощь многодетным и начинающим матерям, искусственное осеменение, лечение бесплодия...
- Вылечим, всех вылечим, - радуется Клубника.
* * *
Зарегистрировали Фонд, покруче стали наживать. Компьютеры подвернулись, стали пропускать их партиями через свой счет, расти стали циферки. Участки там и сям под Фонд получили и передали их кому нужно, то же самое и со строениями.
Чувствует Жора - надо для отмазки и о матерях позаботиться.
Дали объявление в газету, по радио запустили рекламу: «Медовый массаж, бесплатная раздача пыльцы». Застелили кровати простынями, халаты белые надели и ждут - полетят бабочки на огонек или нет. И полетели они, да еще как - косяками.
И вот зачерпнет Клубника горстью своей корявой медок, разложит пациентку и коричневыми от табака, шершавыми пальцами поводит сначала по бесплодному чреву, а потом кругами все шире, все глубже массирует, и слюна от старания капает. А Жора в отдельном кабинете принимает. Начинает всегда со спины, никогда сразу в промежность не лезет. Спрашивает - какой стол, какой стул. Проверялся ли муж - ведь, судя по всему, это его вина, никаких женских отклонений Жора не чувствует.
И к вечеру так распалятся они на народной медицине, аж пар валит. Завели их тех пациенток, что попокладистей, пяток медицинских сестер, оклад им положили сдельный, а потом и на круглосуточное дежурство перевели - полегче им стало.
* * *
Давно уже перевалило у Жоры на счету за несколько миллионов, а он все ходит в чем ходил, ест всухомятку, только раньше они вдвоем с Клубникой все решали, а теперь завел себе Жора отдельный кабинет, параллельные телефоны убрал - кабы кто чего лишнего не услышал. А Клубника чувствует, что Жора его из доли выделяет, но все еще надеется, что не может такого быть. А Жора наживает и молчит по обыкновению. Спят еще вместе, в шахматы вечерами играют, медсестрами делятся, но печать из ящика стола перекочевала Жоре в карман, и фирменные бланки «Фонда» оказались запертыми в сейф на ключ.
А Клубника все ждал, когда же Жора студию ему купит, да и ждать бросил. Позвал Края и опять стал с ним в деберц неделями играть. Край между сдачами вокруг оглядывается, видит - заведение стоящее: деньги мешками носят, компьютеры караванами принимают, машины фирменные приезжают, телефоны названивают.
- Чем это вы тут занимаетесь? - спрашивает у Клубники.
А Клубника человек скрытный:
- Муму долбим, - отвечает.
Приезжает Край в другой раз в «Фонд», а Клубника в бильярдную уже уехал; Жора один сидит, думает.
- Возьми, - сказал ему Край, - меня к себе на работу, мне ваша контора больно нравится.
- А что ты делать умеешь?
- Все умею.
- А можешь, - спрашивает Жора, - мне международные отношения наладить?
- Запросто. Ты с образованием каким-нибудь образом связан?
- Самым прямым, - отвечает Жора, - воспитываю молодежь.
- Сейчас одна делегация школьная в Америку собралась, приглашение есть, а денег на билеты нет. Если купишь на всех билеты - вот сразу тебе и международные отношения.
- Когда ехать?
- А ты что, деньги на всех даешь?
- На когда, - уточняет Жора. - сколько билетов заказывать?
- Вот это по мне, - обрадовался Край.
* * *
Бортанули Клубнику, приезжают во главе образовательной делегации в Вашингтон. Чистота кругом, травка зеленеет подстриженная, машины все до одной разные, и все на солнце блестят, а по дороге выбоин нет.
- Ну, - решает Жора, - это они нарочно для приезжих от аэропорта до города так устроили.
Потом пригляделся - никому до них дела нет. Барахла вправду навалом, все без подлянки. А главное, к кому ни обратишься со своим корявым английским - он как будто всю жизнь тебя только ждал, дождался наконец и улыбается тебе, как пидор.
А делегация совсем не школьная оказалась - все начальнички, председатели. И Жору с Краем и со всей бранжей то в департаменте примут, то в Белом доме накормят. Снялся Жора на цветное фото и с орлом серебряным, и с американским Георгадзе, а потом в гостинице «Мариотт» на себя в зеркале посмотрел и обалдел: неужто это он, Жора-пасечник и есть. Понравилось ему в Америке, только удивился он, что Белый дом - ну раз в пять меньше любого райкома, и охрана сидит, как в предбаннике тесном, друг на друга дышит. А Конгресс и вовсе галерея какая-то, картинами все увешано, статуями заставлено,
а сенаторы заседают чуть ли ни в подвале, в самом низу.
А перед отлетом прикинул Жора, сколько же денег у него, если их в доллары перевести, и огорчился: на «Бьюик» он еще потянет, а к дому самому паршивому и не прицениться. И загрустил - какой же он миллионер.
и сериала "Игры в подкидного"
http://serialu.net/igry-v-podkidnogo/ на 300 000 сайтов.
* * *
Жора в это время был пасечником в горах. Это только на пляже в Коктебеле кажется, что Крым людное место, а отойди вглубь километр-другой - нет никого, дальше только олени, кабаны, волки. И Жора один, долгие годы один, кончится хлеб - пойдет на турбазу, на мед его выменяет и опять в горы, травы собирает, чай на них настаивает, смотрит на огонь, не спеша пьет, силы копит.
Пойдет браконьерить, лучше пса олений дух чует. Пустится за зверем в погоню, день идет, два, преследует его, а как загонит, убьет - на плечи взваливает и в хибару свою несет.
В когда, глядя в лужу бреется, то словно бог лесной отражается в ней. Волос шапка такой густоты, что и самый лютый холод Жора ничем голову не покрывает. Глаза серые, с темным придоньем, в себя свет вбирают, а излучают силу неведомую.
А на турбазе с утра Высоцкий в репродукторе в горы зовет, а к ночи гулянка, табачищем несет за версту, после танцев шепот по кустам, смех, праздник жизни. А Жора ноздрями нечистый воздух потянет и опять назад в урочище свое, псов олениной кормит и сам ее ест, а ружья и по сей день в тайниках лежат - вдруг пригодятся.
Случалось, глянет Жора на турбазе в газетку, что под стеклом на стенде желтеет, посмотрит на фото, на рожи расплывшиеся, и отвернется. Никогда не читал их, насквозь видел.
Долго ждал, долго терпел, да и дождался.
Объявили коммуняки сдуру, что раз уж социализм стал плотью и кровью народной, то можно инициативу позволить. Ну кто тогда воспринял это всерьез? - так, очередная блажь аппаратная.
А Жора прослышал о новшествах, спустился с перевала, с пьяными туристами потолковал и в этом знак для себя увидел. Продал пасеку, купил вагон веников и поехал в Москву.
Жора - жизнь на дереве.
читать
* * *
Продал веники Жора и положил деньги в банк. Прадед был у него банкир, дед успел банкиром побывать, отца, конечно, пустили в расход, а сам Жора уцелел и вот счет у него появился. Ну, думает, всем вам теперь покажу, да только не знает еще, как. Мечется, уставы пишет, а зарегистрироваться не может - не москвич он. Нашел бабу, дал ей десять тысяч, женился. А баба с придурью оказалась, неприятности одни, деньги возвращает, греби, говорит, меня. А Жоре все некогда. Дай, думает, куплю ей видак или что подешевле, чтобы отстала, и отправился в Безбожный переулок в валютку.
От метро две трамвайные остановки прошел, пяточек сэкономил. Повернул за угол и на Венеру наткнулся. Венера тогда еще в форме военно-морского атташе работал:
- Не хотите ли чеков купить?
- А почем?
- Да я свои продаю, у меня дешевле всего.
- Хочу, - отвечает Жора.
- Деньги у тебя с собой?
- Да.
- Сколько будешь брать?
- Тысячи две возьму.
- У меня сейчас с собой нет, но я знаю, у кого есть, пошли.
- Заходит Жора с Венерой в подворотню, где бани Астраханские, а там Клубника на ящике из-под пива сидит, клиентов поджидает.
Насчитал Клубника Жоре чеков, дал лишка. Потом взял пересчитывать, сломал* и опять дал.
А Жора деньги держит в одной руке, а чеки в другой и ничего не отдает.
Венера ему шипит:
- Деньги давай, ты чего?!
И Клубника вторит:
- Давай деньги, чего ты, в натуре?
А Жора подлянку чует, лапищи у Жоры будь здоров, как что туда попадет - наружу не скоро выходит.
- Погодите, - говорит, - дайте сообразить, вам какие деньги дать - эти или эти.
Венера шума не любит, видит - плохо сработали.
- Дай, - говорит, - какие-нибудь и иди к зелене-фене.
Жора еще чуть-чуть помозговал, чеки сломанные отдал и пошел. Но Клубника, по старой привычке, не любит за так лоха отпускать.
- Погоди, - говорит, - я тебе маг продам.
- А где он у тебя?
- Тут, недалеко.
Смерил Жора Клубнику взглядом, видит - съест его с потрохами
при случае, и согласился.
По дороге и познакомились.
- Не дрефь, Жора, - подбодрил его Клубника, - помогу я
тебе кооператив зарегистрировать, у меня в Долгопрудном телка как раз там, где надо работает, и с конторой помогу - придется дать штуки три ( тогда еще цены смешные были).
- Какие разговоры, только подсобите мне, ребята, будете в
порядке.
_____Так все и заварилось.
*сломал - пересчитал деньги по согнутым корешкам, половину купюр убрал в карман.
* * *
И пошли они вдвоем повсюду - исполкомы, жэки, заготконторы,
министерства, райкомы, комиссии ветеранов, депутатов, афганцев, матерей одиночек, жилкомиссии; и рестораны, и закрытые дома - композиторов, литераторов, архитекторов, журналистов; и всюду идут - впереди Клубника, а сзади Жора. Несет Жора кейс, где Клубничные записные книжки, пропуска, визитки, а Клубника животик свой несет. Делают общее благое дело - денежки наживают.
У Клубники вид предприимчивый, энергичный, руками
размахивает, все что-то объясняет, хотя и так с первого взгляда ясно - платит Жора. А у самого Жоры вид небесный, светится весь горней чистотой, молчит еще, а уши слушают, глаза все насквозь видят. Клубника же все больше меню читает, и жрет, и курит, а улучшит минуту и панибратски Жору по плечу похлопает, когда тот сидит.
А Жора улыбнется или даже рассмеется мелким горошком, и замолчит, и аккуратно рот сложит.
А за Клубничным праздничным столом из всех тех комиссий и
министерств главные шишки оказываются. Сперва присматриваются, а потом стопарик выпьют, другой, да и понеслось. К закрытию кабака все уже друзья, да чего там друзья - единые духом люди, и желанье у всех одно - Жоре помочь.
И в самом деле, месяца уже через два появилась у Жоры первая
контора, или, как говорят, - офис, в доме, который вот-вот должны сносить, но почему-то не сносят, но, конечно, снесут буквально на днях.
Нашли партнеры в выселенной квартире две железные кровати,
поставили возле телефона, сели друг против друга и уговорились: как заработают первый миллион - покупают Клубнике студию музыкальную, чтобы он все свои песни сам бы спел и сам записал, и стали звонить-названивать.
Покупают и продают, продают и покупают - женские сапожки,
подсолнечное масло, пиджаки из кожзаменителя, унитазы, шерсть в мотках, заполнили все комнаты этой шерстью, дышать нечем; и опять все продали, и снова только две кровати да еще телевизор появился.
Бегают, суетятся, а все без толку - нет миллиона. Клубника
отчаялся, стол раздобыл, хочет опять катран открыть. А Жора намоет десяток-другой тысяч, купит колечко бриллиантовое и в банке его с низким поклоном нужному человеку преподнесет - вашей, дескать, супруге, с праздником разрешите поздравить, а то и не нужно никакой супруги, когда нужный человек - баба.
Но тут счастье подвалило - у Коли Жадного выкатал Клубника копию устава его фонда «Вечная память павшим матросам». Глянул в устав Жора - молодцы ребята: налоги-то со всех кооперативов, которые под маркой фонда окопались, идут на озеленение братских могил в белорусских лесах.
«Мы то чем хуже» - решил Жора. Вычеркивает «павших», Чернобыль, думает, весь уже обсидели, и пишет «Женский благотворительный фонд» - и цели одна благороднее другой определяет: помощь многодетным и начинающим матерям, искусственное осеменение, лечение бесплодия...
- Вылечим, всех вылечим, - радуется Клубника.
* * *
Зарегистрировали Фонд, покруче стали наживать. Компьютеры подвернулись, стали пропускать их партиями через свой счет, расти стали циферки. Участки там и сям под Фонд получили и передали их кому нужно, то же самое и со строениями.
Чувствует Жора - надо для отмазки и о матерях позаботиться.
Дали объявление в газету, по радио запустили рекламу: «Медовый массаж, бесплатная раздача пыльцы». Застелили кровати простынями, халаты белые надели и ждут - полетят бабочки на огонек или нет. И полетели они, да еще как - косяками.
И вот зачерпнет Клубника горстью своей корявой медок, разложит пациентку и коричневыми от табака, шершавыми пальцами поводит сначала по бесплодному чреву, а потом кругами все шире, все глубже массирует, и слюна от старания капает. А Жора в отдельном кабинете принимает. Начинает всегда со спины, никогда сразу в промежность не лезет. Спрашивает - какой стол, какой стул. Проверялся ли муж - ведь, судя по всему, это его вина, никаких женских отклонений Жора не чувствует.
И к вечеру так распалятся они на народной медицине, аж пар валит. Завели их тех пациенток, что попокладистей, пяток медицинских сестер, оклад им положили сдельный, а потом и на круглосуточное дежурство перевели - полегче им стало.
* * *
Давно уже перевалило у Жоры на счету за несколько миллионов, а он все ходит в чем ходил, ест всухомятку, только раньше они вдвоем с Клубникой все решали, а теперь завел себе Жора отдельный кабинет, параллельные телефоны убрал - кабы кто чего лишнего не услышал. А Клубника чувствует, что Жора его из доли выделяет, но все еще надеется, что не может такого быть. А Жора наживает и молчит по обыкновению. Спят еще вместе, в шахматы вечерами играют, медсестрами делятся, но печать из ящика стола перекочевала Жоре в карман, и фирменные бланки «Фонда» оказались запертыми в сейф на ключ.
А Клубника все ждал, когда же Жора студию ему купит, да и ждать бросил. Позвал Края и опять стал с ним в деберц неделями играть. Край между сдачами вокруг оглядывается, видит - заведение стоящее: деньги мешками носят, компьютеры караванами принимают, машины фирменные приезжают, телефоны названивают.
- Чем это вы тут занимаетесь? - спрашивает у Клубники.
А Клубника человек скрытный:
- Муму долбим, - отвечает.
Приезжает Край в другой раз в «Фонд», а Клубника в бильярдную уже уехал; Жора один сидит, думает.
- Возьми, - сказал ему Край, - меня к себе на работу, мне ваша контора больно нравится.
- А что ты делать умеешь?
- Все умею.
- А можешь, - спрашивает Жора, - мне международные отношения наладить?
- Запросто. Ты с образованием каким-нибудь образом связан?
- Самым прямым, - отвечает Жора, - воспитываю молодежь.
- Сейчас одна делегация школьная в Америку собралась, приглашение есть, а денег на билеты нет. Если купишь на всех билеты - вот сразу тебе и международные отношения.
- Когда ехать?
- А ты что, деньги на всех даешь?
- На когда, - уточняет Жора. - сколько билетов заказывать?
- Вот это по мне, - обрадовался Край.
* * *
Бортанули Клубнику, приезжают во главе образовательной делегации в Вашингтон. Чистота кругом, травка зеленеет подстриженная, машины все до одной разные, и все на солнце блестят, а по дороге выбоин нет.
- Ну, - решает Жора, - это они нарочно для приезжих от аэропорта до города так устроили.
Потом пригляделся - никому до них дела нет. Барахла вправду навалом, все без подлянки. А главное, к кому ни обратишься со своим корявым английским - он как будто всю жизнь тебя только ждал, дождался наконец и улыбается тебе, как пидор.
А делегация совсем не школьная оказалась - все начальнички, председатели. И Жору с Краем и со всей бранжей то в департаменте примут, то в Белом доме накормят. Снялся Жора на цветное фото и с орлом серебряным, и с американским Георгадзе, а потом в гостинице «Мариотт» на себя в зеркале посмотрел и обалдел: неужто это он, Жора-пасечник и есть. Понравилось ему в Америке, только удивился он, что Белый дом - ну раз в пять меньше любого райкома, и охрана сидит, как в предбаннике тесном, друг на друга дышит. А Конгресс и вовсе галерея какая-то, картинами все увешано, статуями заставлено,
а сенаторы заседают чуть ли ни в подвале, в самом низу.
А перед отлетом прикинул Жора, сколько же денег у него, если их в доллары перевести, и огорчился: на «Бьюик» он еще потянет, а к дому самому паршивому и не прицениться. И загрустил - какой же он миллионер.