"как рак за лисий хвост" - глава из романа
12.
Пока белобрысый охранник справлялся, куда запропастилась госпожа Ланчикова, Игорь Дмитриевич Мутрук стал со спины наблюдать за господином Детским. И тут впервые господину Мутруку очень не понравились манеры Андрея Яковлевича - все-то господин Детский наклоняется из стороны в сторону и головой водит, вроде как озирается. Только здесь - возле зеркальных стен Тузпрома, у господина Мутрука впервые в душу закрались сомнения - а не обманывает ли его, в смысле его лично, а не только все шесть с лишним тысяч атомных ремонтников, многоуважаемый и дорогой банный друг Андрей Яковлевич?
Очень недовольны атомные ремонтники, что по дурацкому совету господина Детского передал Мутрук вексель Южно-Сибирской ж. д. в разбойный город Кострому. А передай он эту ценную бумагу - как сам Мутрук с самого начала и хотел сделать! - в купеческий город Воронеж, то сложилось бы все, конечно, по-другому - ведь воронежские предприниматели не в пример честнее костромских.
И вот опять - не заарканили они вексельного афериста Пыльцова, время зря потратили. А все потому, что господина Детского еле отыскали в тузпромовском дендрарии. Сидел Андрей Яковлевич под беломраморными фонтанами, возле рукотворной тузпромовской горной реки - ушел с головой в водяную, жемчужную пыль, задумался о чем-то своем, о хорошем, любуясь на мексиканских колибри - его с пяти шагов было не видать. Разыщи они Детского всего на полминуты раньше, и попался бы им в руки аферюга Пыльцов, отвели бы они душу. А теперь жди-пожди его партнершу блондинку Ланчикову.
Да, еле-еле вывели атомные ремонтники Андрея Яковлевича Детского из мечтательного состояния. Странно все это, очень странно. О чем думал господин Детский под водяной, под искрящейся, радужной пылью? Может, и не хотел он вовсе, чтобы повстречались свирепые атомные ремонтники с юркими вексельными аферистами? А если не хотел, так зачем же он тогда так торопливо, с таким придыханием звонил из фортепьяновского предбанника? Может, опасался Андрей Яковлевич, что при удачном захвате и последующих пристрастных допросах и пытках Оленька и Венедикт Васильевич могут разболтать такое, что выставит его приземистую фигуру не совсем в положительном свете?..
Все-таки странную фонтанную позицию занимает господин Детский. Вроде целиком радеет он за то, чтобы безропотные трудяги получили свои кровно заработанные денежки. Ведь еще по первому кругу вексельного обращения господин Детский только и спрашивал всех подряд - кто может, господа, векселя Южно-Сибирской ж.д. авалировать? И у тех спрашивал, и у других - и все, вроде, могли, и все господа до безумия хотели авалировать эти векселя, но почему доверия у Андрея Яковлевича не вызывали. А подводить своего лучшего друга господина Мутрука, главу единственной и последней на всю Россию бригады атомных ремонтников, Андрей Яковлевич не имел никакого права. Все за дисконт господин Детский беспокоился и боролся - чтобы поменьше был дисконт у векселей и побольше бы работягам на пропитание досталось - все-таки Андрей Яковлевич до умиления заботливый человек. А теперь вот задумался он, и чуть ли не в прострации нашли его за пенными струями.
Вот Оленька Ланчикова с детской руки, то есть, с легкой руки господина Детского, за свои посреднические услуги всем нам дисконт и показала, чтобы сподручнее было атомщикам закрытые объекты ремонтировать.
Генеральную же доверенность на вексельные манипуляции он, мудила Мутрук, сам выдал господину Детскому. А дальше Андрей Яковлевич уже сам запузыривал от вольного. И так г. Детский запузырил железнодорожные векселя, что скоро, не ровен час, атомные ремонтники разгромят весь управленческий аппарат РСУ-61.
А ведь Игорь Дмитриевич Мутрук как раз и взял на работу Андрея Яковлевича Детского в качестве профессионального обманщика.
«Уж больно все мы - шесть тысяч с хвостиком атомных ремонтников - честные ребята, - подумал тогда Мутрук, направляя Андрея Яковлевича в отдел кадров с утверждающей визой на заявлении. - А излишняя честность при капитализме только вредит. Нужен нам хоть один ловкий человек, чтобы мы, косные атомные ремонтники, вписались в рынок».
Андрей же Яковлевич не только производил впечатление в высшей степени хваткого человека, а в самом деле являлся крепким рыночником, и тут же уцепился за «РСУ-61» как рак за лисий хвост - что Мутрук ни затеет, глядь, а господин Детский уже впереди него оказался.
«Надо было сразу, для первого же знакомства, надавать Андрею Яковлевичу по морде, чтобы он был поосторожнее и поосмотрительнее», - с запоздалым огорчением все думает Мутрук.
«Но если мы изловчимся, и все ж таки доберемся до костромских кидал и мои ребята их от души изметелят, то только для очистки совести. Потому что все деньги они давно по Испаниям прогуляли, и ни о каком возврате и речи быть не может. Оленька разговоров о деньгах вообще не понимает - она их даже не слышит. Венедикт же Васильевич за рубль умереть готов, потому что этот кровный рубль он не для себя, а для Оленьки украл. Так что бей- не бей, измывайся - не измывайся - где сядешь на этих прохиндеев, там с них и слезешь. Вот бы научиться заранее отличать жуликов от честных предпринимателей, только как их отличать - по каким приметам, по каким признакам? Вот незадача...»
Будучи по кондовой своей природе крепким хозяйственником, Мутрук попытался сам, еще без Андрея Яковлевича, вписаться в рынок, но ничего у него не вышло. В жестких рыночных условиях ремонтировать атомные реакторы - это никакой не товар. Или, точнее, такой вшивенький и залежалый товар, который никому не продашь и не впаришь, кроме как обветшавшим и пришедшим в полную негодность атомным электростанциям. А потом все равно получишь от них в качестве оплаты за косметический ремонт водо-водяных ядерных реакторов обесцененные железнодорожные векселя - это мы уже проходили.
А как же все хорошо начиналось!
Только из Бровар, из-под Киева, появился в Химках в служебном кабинете Мутрука учредитель, владелец и генеральный директор «Сургутглавмазутснаба» господин Детский, так тут же в РСУ-61 все расцвело всеми цветами радуги. Неделю еще не проработал господин Детский в Атомно-ремонтном Управлении, как принес в пухлом портфеле подряд-заказ на восстановление Чапчаховского пивзавода шампанских вин. Изголодавшиеся по живой, а главное, по оплачиваемой работе, все шесть тысяч сто тридцать два атомных монтажника сразу обнадежились, под руководством Мутрука дружно засучили радиоактивные рукава, взялись за дело и склепали у себя в подсобном цеху четыре бродильных жбана (ударение на «на») объемом 250 тысяч пинтадекалитров каждый. И на тех же сорокавосьмиосных автоплатформах, на которых они восстановленные атомные реакторы по стране развозят, ребята из Химок повезли клепаные жбаны (на «ы») через всю Москву в славный городишко Чапчахов. По ходу, конечно, пришлось всю троллейбусно-осветительную сеть сдирать, небо от проводов освобождать, потому что высота у пивных химкинских жбанов оказалась - даже в лежащем положении - 25 метров, а в стоящем положении вообще за 100 метров зашкаливает. Но тут ничего не попишешь - надо, значит, надо, - ведь еще из школьной химии известно - чем больше жбан - тем лучше пиво, а о шампанском и говорить нечего. Дорогие наши москвичи по всему маршруту, как водится, совершенно ничегошеньки не заметили, спокойно и безмятежно спали, пока ночи напролет три тысячи атомных ремонтников всю московскую уличную электропроводку со столбов сдирали, сто тридцать два ремонтника везли на платформе очередной клепаный жбан, бережно поддерживая его со всех сторон, чтобы ненароком он не скатился на мостовую и не разлетелся на мелкие кусочки, а следом оставшиеся три тысячи атомных ремонтников всю московскую электропроводку обратно на небо натягивали. И так четыре ночи подряд.
Оплата за капремонт Чапчаховского пивзавода, как и указано в подряд-заказе, находящемся в портфеле у господина Детского, будет произведена алкогольной продукцией, причем полной и исчерпывающей ее гаммой, включая четыре сорта водки - и без какой-либо накрутки, копейка в копейку, по себестоимости оптовых цен. Таким образом, Андрей Яковлевич с самого начала работы на РСУ-61 прекрасно себя поставил и зарекомендовал.
Смонтировали атомные ремонтники на Чапчаховском пивзаводе клепаные жбаны, установили, отрегулировали давление, и пиво рекой потекло - очень удачный оказался капремонт и принят был с высокой оценкой. На следующий же день после госприемки на той же сорокавосьмиосной платформе приехали ребята за зарплатой, и им все - честь по чести, бутылка в бутылку выписали и пивом, и шампанским, и водкой: пей - не хочу. Пожали атомные ремонтники из РСУ-61 руки пивоварам и довольные поехали на склады (ударение опять-таки на «ы»). Сунули накладные в окошко и стали загружать на платформу ящик за ящиком. И тут господин Мутрук совершенно случайно обратил внимание, что среди загружаемых на платформу ящиков нет ни чапчаховского знаменитого пива, ни советского шампанского ни тем более хоть какого-нибудь из четырех сортов водки - а все только одна газированная вода «Колокольчик». Срочно послали за Андреем Яковлевичем, разыскали его все в той же Химкинской баньке. Господин Детский - тут надо и ему отдать должное - немедленно бросил массировать академика Бобылева, тереть очень нужную научную спину, и с пухлым портфелем прискакал в Чапчахово. Достал Андрей Яковлевич подряд-заказ - тары-бары, растабары - и что оказалось: Чапчаховский пивкомбинат действительно выделил все, что он должен был РСУ-61 за капремонт и замену старых прохудившихся жбанов на новые клепаные жбаны - то есть и водку, и шампанское, и, разумеется, пиво. Но выделил он все это только через склады. А по-другому - не через склады, Чапчаховский комбинат пузырьковой продукции вообще ничего не выделяет и выделить не может - в Уставе у него так прямо и записано. Склады же эти принадлежат вовсе не Чапчаховскому пивкомбинату, а кому бы вы думали? - правильно, склады - и не только эти, а все склады - и автозапчастей, и лакокрасок, и газетно-бумажные, все до одного, какие ни есть в Чапчахове и в Чапчаховском районе, принадлежат законнику Живчику. А чтобы не спаивать предрасположенное к зависимости народонаселение, Живчик категорически запретил своим пацанам, то есть кладовщикам, выдавать по безналу, а тем более по каким-то сомнительным взаимозачетам, всю алкогольную продукцию, а особенно водку, шампанское, и тем более знаменитое чапчаховское пиво. Сначала атомные ремонтники все никак понять не могли, что их опять кинули. Достали бельевые веревки и, говорят, мы сейчас всех вас свяжем, и все, что нам положено, сами заберем. Пацаны тогда волыны достали, два раза в воздух выстрелили, раза три в землю, а четырем атомным ремонтникам, чтоб не забывали, кто в районе хозяин, по пуле в живот. Так что не всегда со стрельбой только отъем связан, иногда приходится вразумлять, и именно со стрельбой, чтобы люди свое забрали, и не кочевряжились.
Что тут поделаешь? Пришлось атомным ремонтникам за свои клепаные жбаны отовариться газированной водой «Колокольчик». Андрей же Яковлевич господин Детский опять не бросил атомных монтажников на полпути, опять вошел в их безвыходное положение и тогда же -впервые! - обратился к Оленьке Ланчиковой, хотя до этого все боялся натуральную блондинку по пустякам лишний раз беспокоить. Ведь этот пивной ремонт был еще задолго - недели за три - до вексельной прокрутки, когда еще отношения между Ланчиковой и руководством РСУ-61 - то есть господином Мутруком - были самыми доверительными и теплыми.
Перед Оленькой Ланчиковой действительно надо шляпу снять - ведь она терпеть не может газированную воду на сахарине, особенно розлитую в бутылки емкостью 0,33 литра - в грязноватые, с криво наклеенными этикетками, липкие, омерзительные, в так называемые «раиски». (Эти препротивные бутылочки на самом-самом верху придумали, чтобы наши алкаши великую нашу перестройку не позорили и приучались жрать ханку евродемократически, то есть маленькими порциями. Конец у нее, у нашей перестройки подкачал, лажей все дело закончилось, а начало-то было - и тут никто не даст мне соврать - любо-дорого вспомнить.)
Оленька же хотя и обожает только английский джин в большой, фигуристой и симпатичной посуде - в «сабонисе» (0,75), но из уважения к Игорю Дмитриевичу Мутруку и к его тяжелой атомной судьбе она все ж таки разместила на консигнационной основе - то есть оплата после реализации - все тридцать восемь контейнеров с «раисками», наполненными газированной водой «Колокольчик», в Костромских и Новокостромских супермаркетах, и оттуда нет-нет, да и капнет денежка на расчетный счет РСУ -61.
А теперь вот и сама Ланчикова в Тузпроме пропала, словно на небо вознеслась. Атомные ремонтники все сучат бельевые веревки, скоро истреплют их совсем, а Ланчикову никак не дождутся. Наконец, белобрысый громила-охранник возвращается за второй двадцатидолларовой бумажкой, и все как есть, без утайки, то есть, раскрывая служебную тайну, сообщает господину Детскому:
- Ваша бухгалтерша покинула Тузпром в 16 часов 06 минут.
- Куда ж она подевалась? - удивился господин Мутрук.
Громила-охранник взял у Детского зеленую купюру, проверил ее на просвет и хотел, по запарке, дальше раскрыть служебную тайну - «Помчалась с коротышкой Фортепьяновым на блядки», но вовремя спохватился, усмехнулся и сказал:
- Отправилась на юга.
Пока белобрысый охранник справлялся, куда запропастилась госпожа Ланчикова, Игорь Дмитриевич Мутрук стал со спины наблюдать за господином Детским. И тут впервые господину Мутруку очень не понравились манеры Андрея Яковлевича - все-то господин Детский наклоняется из стороны в сторону и головой водит, вроде как озирается. Только здесь - возле зеркальных стен Тузпрома, у господина Мутрука впервые в душу закрались сомнения - а не обманывает ли его, в смысле его лично, а не только все шесть с лишним тысяч атомных ремонтников, многоуважаемый и дорогой банный друг Андрей Яковлевич?
Очень недовольны атомные ремонтники, что по дурацкому совету господина Детского передал Мутрук вексель Южно-Сибирской ж. д. в разбойный город Кострому. А передай он эту ценную бумагу - как сам Мутрук с самого начала и хотел сделать! - в купеческий город Воронеж, то сложилось бы все, конечно, по-другому - ведь воронежские предприниматели не в пример честнее костромских.
И вот опять - не заарканили они вексельного афериста Пыльцова, время зря потратили. А все потому, что господина Детского еле отыскали в тузпромовском дендрарии. Сидел Андрей Яковлевич под беломраморными фонтанами, возле рукотворной тузпромовской горной реки - ушел с головой в водяную, жемчужную пыль, задумался о чем-то своем, о хорошем, любуясь на мексиканских колибри - его с пяти шагов было не видать. Разыщи они Детского всего на полминуты раньше, и попался бы им в руки аферюга Пыльцов, отвели бы они душу. А теперь жди-пожди его партнершу блондинку Ланчикову.
Да, еле-еле вывели атомные ремонтники Андрея Яковлевича Детского из мечтательного состояния. Странно все это, очень странно. О чем думал господин Детский под водяной, под искрящейся, радужной пылью? Может, и не хотел он вовсе, чтобы повстречались свирепые атомные ремонтники с юркими вексельными аферистами? А если не хотел, так зачем же он тогда так торопливо, с таким придыханием звонил из фортепьяновского предбанника? Может, опасался Андрей Яковлевич, что при удачном захвате и последующих пристрастных допросах и пытках Оленька и Венедикт Васильевич могут разболтать такое, что выставит его приземистую фигуру не совсем в положительном свете?..
Все-таки странную фонтанную позицию занимает господин Детский. Вроде целиком радеет он за то, чтобы безропотные трудяги получили свои кровно заработанные денежки. Ведь еще по первому кругу вексельного обращения господин Детский только и спрашивал всех подряд - кто может, господа, векселя Южно-Сибирской ж.д. авалировать? И у тех спрашивал, и у других - и все, вроде, могли, и все господа до безумия хотели авалировать эти векселя, но почему доверия у Андрея Яковлевича не вызывали. А подводить своего лучшего друга господина Мутрука, главу единственной и последней на всю Россию бригады атомных ремонтников, Андрей Яковлевич не имел никакого права. Все за дисконт господин Детский беспокоился и боролся - чтобы поменьше был дисконт у векселей и побольше бы работягам на пропитание досталось - все-таки Андрей Яковлевич до умиления заботливый человек. А теперь вот задумался он, и чуть ли не в прострации нашли его за пенными струями.
Вот Оленька Ланчикова с детской руки, то есть, с легкой руки господина Детского, за свои посреднические услуги всем нам дисконт и показала, чтобы сподручнее было атомщикам закрытые объекты ремонтировать.
Генеральную же доверенность на вексельные манипуляции он, мудила Мутрук, сам выдал господину Детскому. А дальше Андрей Яковлевич уже сам запузыривал от вольного. И так г. Детский запузырил железнодорожные векселя, что скоро, не ровен час, атомные ремонтники разгромят весь управленческий аппарат РСУ-61.
А ведь Игорь Дмитриевич Мутрук как раз и взял на работу Андрея Яковлевича Детского в качестве профессионального обманщика.
«Уж больно все мы - шесть тысяч с хвостиком атомных ремонтников - честные ребята, - подумал тогда Мутрук, направляя Андрея Яковлевича в отдел кадров с утверждающей визой на заявлении. - А излишняя честность при капитализме только вредит. Нужен нам хоть один ловкий человек, чтобы мы, косные атомные ремонтники, вписались в рынок».
Андрей же Яковлевич не только производил впечатление в высшей степени хваткого человека, а в самом деле являлся крепким рыночником, и тут же уцепился за «РСУ-61» как рак за лисий хвост - что Мутрук ни затеет, глядь, а господин Детский уже впереди него оказался.
«Надо было сразу, для первого же знакомства, надавать Андрею Яковлевичу по морде, чтобы он был поосторожнее и поосмотрительнее», - с запоздалым огорчением все думает Мутрук.
«Но если мы изловчимся, и все ж таки доберемся до костромских кидал и мои ребята их от души изметелят, то только для очистки совести. Потому что все деньги они давно по Испаниям прогуляли, и ни о каком возврате и речи быть не может. Оленька разговоров о деньгах вообще не понимает - она их даже не слышит. Венедикт же Васильевич за рубль умереть готов, потому что этот кровный рубль он не для себя, а для Оленьки украл. Так что бей- не бей, измывайся - не измывайся - где сядешь на этих прохиндеев, там с них и слезешь. Вот бы научиться заранее отличать жуликов от честных предпринимателей, только как их отличать - по каким приметам, по каким признакам? Вот незадача...»
Будучи по кондовой своей природе крепким хозяйственником, Мутрук попытался сам, еще без Андрея Яковлевича, вписаться в рынок, но ничего у него не вышло. В жестких рыночных условиях ремонтировать атомные реакторы - это никакой не товар. Или, точнее, такой вшивенький и залежалый товар, который никому не продашь и не впаришь, кроме как обветшавшим и пришедшим в полную негодность атомным электростанциям. А потом все равно получишь от них в качестве оплаты за косметический ремонт водо-водяных ядерных реакторов обесцененные железнодорожные векселя - это мы уже проходили.
А как же все хорошо начиналось!
Только из Бровар, из-под Киева, появился в Химках в служебном кабинете Мутрука учредитель, владелец и генеральный директор «Сургутглавмазутснаба» господин Детский, так тут же в РСУ-61 все расцвело всеми цветами радуги. Неделю еще не проработал господин Детский в Атомно-ремонтном Управлении, как принес в пухлом портфеле подряд-заказ на восстановление Чапчаховского пивзавода шампанских вин. Изголодавшиеся по живой, а главное, по оплачиваемой работе, все шесть тысяч сто тридцать два атомных монтажника сразу обнадежились, под руководством Мутрука дружно засучили радиоактивные рукава, взялись за дело и склепали у себя в подсобном цеху четыре бродильных жбана (ударение на «на») объемом 250 тысяч пинтадекалитров каждый. И на тех же сорокавосьмиосных автоплатформах, на которых они восстановленные атомные реакторы по стране развозят, ребята из Химок повезли клепаные жбаны (на «ы») через всю Москву в славный городишко Чапчахов. По ходу, конечно, пришлось всю троллейбусно-осветительную сеть сдирать, небо от проводов освобождать, потому что высота у пивных химкинских жбанов оказалась - даже в лежащем положении - 25 метров, а в стоящем положении вообще за 100 метров зашкаливает. Но тут ничего не попишешь - надо, значит, надо, - ведь еще из школьной химии известно - чем больше жбан - тем лучше пиво, а о шампанском и говорить нечего. Дорогие наши москвичи по всему маршруту, как водится, совершенно ничегошеньки не заметили, спокойно и безмятежно спали, пока ночи напролет три тысячи атомных ремонтников всю московскую уличную электропроводку со столбов сдирали, сто тридцать два ремонтника везли на платформе очередной клепаный жбан, бережно поддерживая его со всех сторон, чтобы ненароком он не скатился на мостовую и не разлетелся на мелкие кусочки, а следом оставшиеся три тысячи атомных ремонтников всю московскую электропроводку обратно на небо натягивали. И так четыре ночи подряд.
Оплата за капремонт Чапчаховского пивзавода, как и указано в подряд-заказе, находящемся в портфеле у господина Детского, будет произведена алкогольной продукцией, причем полной и исчерпывающей ее гаммой, включая четыре сорта водки - и без какой-либо накрутки, копейка в копейку, по себестоимости оптовых цен. Таким образом, Андрей Яковлевич с самого начала работы на РСУ-61 прекрасно себя поставил и зарекомендовал.
Смонтировали атомные ремонтники на Чапчаховском пивзаводе клепаные жбаны, установили, отрегулировали давление, и пиво рекой потекло - очень удачный оказался капремонт и принят был с высокой оценкой. На следующий же день после госприемки на той же сорокавосьмиосной платформе приехали ребята за зарплатой, и им все - честь по чести, бутылка в бутылку выписали и пивом, и шампанским, и водкой: пей - не хочу. Пожали атомные ремонтники из РСУ-61 руки пивоварам и довольные поехали на склады (ударение опять-таки на «ы»). Сунули накладные в окошко и стали загружать на платформу ящик за ящиком. И тут господин Мутрук совершенно случайно обратил внимание, что среди загружаемых на платформу ящиков нет ни чапчаховского знаменитого пива, ни советского шампанского ни тем более хоть какого-нибудь из четырех сортов водки - а все только одна газированная вода «Колокольчик». Срочно послали за Андреем Яковлевичем, разыскали его все в той же Химкинской баньке. Господин Детский - тут надо и ему отдать должное - немедленно бросил массировать академика Бобылева, тереть очень нужную научную спину, и с пухлым портфелем прискакал в Чапчахово. Достал Андрей Яковлевич подряд-заказ - тары-бары, растабары - и что оказалось: Чапчаховский пивкомбинат действительно выделил все, что он должен был РСУ-61 за капремонт и замену старых прохудившихся жбанов на новые клепаные жбаны - то есть и водку, и шампанское, и, разумеется, пиво. Но выделил он все это только через склады. А по-другому - не через склады, Чапчаховский комбинат пузырьковой продукции вообще ничего не выделяет и выделить не может - в Уставе у него так прямо и записано. Склады же эти принадлежат вовсе не Чапчаховскому пивкомбинату, а кому бы вы думали? - правильно, склады - и не только эти, а все склады - и автозапчастей, и лакокрасок, и газетно-бумажные, все до одного, какие ни есть в Чапчахове и в Чапчаховском районе, принадлежат законнику Живчику. А чтобы не спаивать предрасположенное к зависимости народонаселение, Живчик категорически запретил своим пацанам, то есть кладовщикам, выдавать по безналу, а тем более по каким-то сомнительным взаимозачетам, всю алкогольную продукцию, а особенно водку, шампанское, и тем более знаменитое чапчаховское пиво. Сначала атомные ремонтники все никак понять не могли, что их опять кинули. Достали бельевые веревки и, говорят, мы сейчас всех вас свяжем, и все, что нам положено, сами заберем. Пацаны тогда волыны достали, два раза в воздух выстрелили, раза три в землю, а четырем атомным ремонтникам, чтоб не забывали, кто в районе хозяин, по пуле в живот. Так что не всегда со стрельбой только отъем связан, иногда приходится вразумлять, и именно со стрельбой, чтобы люди свое забрали, и не кочевряжились.
Что тут поделаешь? Пришлось атомным ремонтникам за свои клепаные жбаны отовариться газированной водой «Колокольчик». Андрей же Яковлевич господин Детский опять не бросил атомных монтажников на полпути, опять вошел в их безвыходное положение и тогда же -впервые! - обратился к Оленьке Ланчиковой, хотя до этого все боялся натуральную блондинку по пустякам лишний раз беспокоить. Ведь этот пивной ремонт был еще задолго - недели за три - до вексельной прокрутки, когда еще отношения между Ланчиковой и руководством РСУ-61 - то есть господином Мутруком - были самыми доверительными и теплыми.
Перед Оленькой Ланчиковой действительно надо шляпу снять - ведь она терпеть не может газированную воду на сахарине, особенно розлитую в бутылки емкостью 0,33 литра - в грязноватые, с криво наклеенными этикетками, липкие, омерзительные, в так называемые «раиски». (Эти препротивные бутылочки на самом-самом верху придумали, чтобы наши алкаши великую нашу перестройку не позорили и приучались жрать ханку евродемократически, то есть маленькими порциями. Конец у нее, у нашей перестройки подкачал, лажей все дело закончилось, а начало-то было - и тут никто не даст мне соврать - любо-дорого вспомнить.)
Оленька же хотя и обожает только английский джин в большой, фигуристой и симпатичной посуде - в «сабонисе» (0,75), но из уважения к Игорю Дмитриевичу Мутруку и к его тяжелой атомной судьбе она все ж таки разместила на консигнационной основе - то есть оплата после реализации - все тридцать восемь контейнеров с «раисками», наполненными газированной водой «Колокольчик», в Костромских и Новокостромских супермаркетах, и оттуда нет-нет, да и капнет денежка на расчетный счет РСУ -61.
А теперь вот и сама Ланчикова в Тузпроме пропала, словно на небо вознеслась. Атомные ремонтники все сучат бельевые веревки, скоро истреплют их совсем, а Ланчикову никак не дождутся. Наконец, белобрысый громила-охранник возвращается за второй двадцатидолларовой бумажкой, и все как есть, без утайки, то есть, раскрывая служебную тайну, сообщает господину Детскому:
- Ваша бухгалтерша покинула Тузпром в 16 часов 06 минут.
- Куда ж она подевалась? - удивился господин Мутрук.
Громила-охранник взял у Детского зеленую купюру, проверил ее на просвет и хотел, по запарке, дальше раскрыть служебную тайну - «Помчалась с коротышкой Фортепьяновым на блядки», но вовремя спохватился, усмехнулся и сказал:
- Отправилась на юга.