"В оболочке туманного неба, я рождался звучанием слов..." - раняя лирика.
***
Вдыхая сигарету натощак,
лишь утро бесконечно ощущать,
и наблюдать и камешки, и мхи,
изнанку видеть смысла, чепухи,
и вдаль смотреть вдоль солнечной аллеи,
не вдохновляясь, и не сожалея…
* * *
Когда я жил не ведая скорбей,
Со взводом повторяя повороты,
Зачем в угрюмой памяти моей
Звучали недозволенные ноты?
Зачем среди плантаций и садов,
В угаре мандариновых набегов,
Свет тусклый вспоминавшихся стихов
Меня лишал плодов, заслуг, успехов?
Зачем среди подтянутых парней,
Произнося торжественные речи,
Я ощущал груз Ленского кудрей
Поверх погон мне падавших на плечи?
На стрельбище, в ликующей стране,
Где все стреляло, пело и светилось.
Зачем, наперекор всему, во мне
«My soul is dark"* - опять произносилось...
* * *
Я знаю песенки оконного стекла.
Я ползал в дереве
за червяком
и плакал.
Я расколол кусок ночного неба
и пригоршнями
собираю звезды
в коробку из-под слов.
Я видел Пушкина в кибитке средь цыган,
кочующего вечно по степи.
НА ВЗЛЕТЕ
Мое поколенье одето, обуто,
Обучено, выслано к фронту работ.
В нем снова ни Пушкина, ни Бенвенуто,
Оно отработает срок и умрет.
Мое поколенье вошло в звездолет,
Была траектория выгнута круто.
Но мы почему-то свернули с маршрута -
Обломок упал с покоренных высот.
Пытаюсь я вспомнить, что видели там -
Во мгле межпланетной - в чем суть покоренья? -
Земле показаться звездой на мгновенье,
Погаснуть и камнем скатиться к камням?!
Мы жили на взлете, сгорим на лету,
И пламя надежд озарит пустоту.
Click to view***
Вновь ты теряешься в дымке, в домах,
Не обернувшись на прощанье.
Наше беспечнейшее обещанье
Все еще светиться где-то впотьмах.
Словно в сарайчике том у Кюри,
Светятся фразы до полураспада.
Кружатся долгие дни листопада,
Вот уже светят одни фонари.
Наши мечты и желанья займет
Снова галантная музыка Гайдна.
Снова меж звуков возникнет случайно
Пушкинских росчерков легкий полет.
* * *
Сложить бы жизнь из этих дней,
Где ясно все - простор полей,
И очертания церквей,
И лес, и свет души твоей,
Не образующий теней.
* * *
Хоть закат, зацепившись за сучья, повис,
День, закончившись - жизнь не повторишь на бис.
* * *
Как за зиму все комнаты промерзли!
Я был там, был, а оказался возле.
* * *
Брызги света влетают в овраг,
Лопухи прожигая насквозь.
Это страсть нас пометила так -
Мы уже не окажемся врозь.
А потом зачастят январи,
И метели следы заметут,
И светящиеся пузыри
Из забвения в сердце всплывут...
* * *
Где шелковицы растут, чуть подальше
На костре мы бак с бельем кипятили.
В мире не было ни злобы, ни фальши -
Как же весело, как славно мы жили!
Мыльной пены на костер лилось много,
Прогорит огонь, по новой почнем все.
Кто бы знал, что дней не счесть лишь у Бога,
А у нас их - раз и обчелся.
***
Гладь среза, словно заводь, расходится кругами -
Сюда упало время, как камень в воду, в пень.
Стреножены лучи...
Как кроны сшить краями? -
Полетом мотыльков, стрекоз - из света в тень…
***
Прости мне эти первые творенья.
Я по-старинному еще закован в ритм,
И сам себя, как Буратино из полена,
Выстругивал и - вдруг заговорил.
И первые стихи, как будто стружки,
Валялись, пахли солнцем и смолой.
Смотря вокруг, я был уже игрушкой,
Хоть деревянной, но уже живой.
А ты все спишь, и будешь спать, покамест
Сквозь шорох разговоров и шагов,
Как поцелуем, звонкими стихами
Я расколю хрустальнейший из снов.
Бродя по лунной прелести дорожек,
Я гладь озер ни разу не сломал -
Не потому ль мне ближе и дороже
Игрушечные, может быть, слова…
Первая публикация - журнал "Литературная Грузия" №1, 1970 год.
***
Мимолетный взгляд в глаза,
Мне доставшийся зачем-то...
Я понять пытаюсь тщетно -
Взгляды понимать нельзя.
***
Как пес истошный на цепи - фонарь,
И на людей бросается февраль.
Кусает щеки, щиплет уши ветер,
И словно поэтический обман,
Сквозь леденящий и застывший вечер
Проносятся деревья и дома.
***
Краткий миг, рождаемый веками,
Наизнанку вывернет строка -
Что произойдет сегодня с нами
Исподволь готовили века.
***
Восемь движений и профиль возник.
Что-то скажу и опять невпопад.
День необъятен, и пуст, и велик.
Люди идут - и косой снегопад
Высунет белый язык.
***
В беседах не угаданное нами
подспудное значенье бытия...
***
Воскресшее тело взлетело
На небо, чтоб жить без предела.
В осеннем и рыжем Париже,
Душа лишь к земному все ближе.
Не веря ни в чувства, ни в мысли,
Я верю лишь в чистые мышцы.
Бессмертны лишь сила и ловкость,
И честен карающий локоть!
***
Знак подашь, и день пройдет в молчанье
и слова все тише и печальней
замирают, непроговорясь -
в недоговореннейшей из фраз...
***
Язык базаров и казарм
Мне удалось преодолеть -
Я был к себе излишне строг.
Мне есть еще о чем сказать -
А мне казалось в феврале,
Что мне осталось восемь строк.
ЗАГОВОР ВЕЩЕЙ
Средь серых дней и красных дат
Касаются их руки наши -
И иногда употребят
То пластырь, то флакон гуаши…
Я, как за связанным врагом,
За ними пристально слежу -
Как много их лежит кругом,
Когда я в комнате сижу!
Вблизи они и вдалеке,
И ими делают дела.
И вдруг окажется в руке
Вещь, что бессмысленной была,
Была не нужной и смешной,
И в жизнь беспомощный людей,
Вдруг в час расплаты роковой,
Ворвется заговор вещей!
***
С приземленностью боролась
магия ночной воды -
и звучал твой дивный голос,
как далекий свет звезды...
***
Там, по коридорам окаянным,
Где лежат опилки по углам,
С выраженьем праздным или странным,
Предаваясь медленным шагам,
Как наисладчайшему пороку,
Я ходил, пугаясь за двоих,
Уступая шорохам дорогу,
Медленно выхаживая стих...
***
Вид из окна все тот же, и все тот же
Весенний ливень.
Проносятся сквозь струи стаи птиц,
над руслом улицы, над суетой машин.
В такие пасмурные дни -
без вечеров, без полдней и без утр -
едва-едва заметно
лишь свет колеблется,
и медленные капли
зигзагами стекают по стеклу...
***
Ветер в красные бьется знамена
Перед бешеным майским дождем
В ТРАМВАЕ
Тот кем был я не догонит,
Здесь того, каким я стал -
И посвистывает сталь,
Под вагоном стонет, стонет…
***
В незаметных волнах сквозняка
Дверь не скрипнет, безмолвная тишь.
Как красиво, как чутко ты спишь -
И все слышишь наверняка...
ЯЗЫК ЗЕМЛИ
В предгорье, средь безветренного лета,
Иссяк ручей, иссушенный жарой.
Слоится почва, солнцем перегрета
И трещины змеятся в желтый зной.
Но там, в горах, зажавши горловину,
С крутых карнизов рушится ледник.
Вода уже заполнила лощину,
И озеро в смертельную стремнину
Вдруг может превратиться через миг.
Пусть на жгутах спеленатого света
Качает скалы в мареве густом -
Безвольный зной ни к засухе примета -
Помчится сель, как грязная комета,
Все слизывая жадным языком.
***
Я не знаю почему
происходят эти встречи,
и чему судьба перечит,
и потворствует чему...
Так случилось, что теперь
мы встречаемся все реже,
мы другие или те же -
сам себя поди проверь...
Как дорожные столбы,
дни летят, в окне мелькая, -
примем все, не принимая
эти каверзы судьбы.
И теперь уже никто
ни о чем у нас не спросит -
листья моросью заносит,
в дырках небо-решето.
А казалось, быть нельзя
беззащитней и нежнее, -
но от нежности немея,
рвется и сама стезя…
1968 год.
***
Снова слякоть, снова дождик моросит…
В нашем городе, так перенаселенном,
Очень трудно полусонным почтальонам
Наши письма по подъездам разносить.
Не писать тебе я сам себя просил,
Но прекрасно безнадежно быть влюбленным,
И мечтать о невозможном окрыленно,
И любить, как любят только на Руси.
Снова парк меня осенний поразит -
Чем возвышеннее, тем и приземленней, -
Надо золотом упасть, чтоб стать зеленым -
В нем печали бескорыстие сквозит.
Воробьев лихая стая голосит, -
Меж ветвями словно сизый ветер свищет.
А письмо тебя найдет, да не отыщет,
Вновь ни отзвука - лишь дождик моросит...
1968 г.
"Снова слякоть, снова дождик моросит…" - мое первое опубликованное стихотворение - http://alikhanov.livejournal.com/1954285.html
***
Как страшно начинать стихи
Словами строгими, чужими,
И верящими в то, что ими
Ты не напишешь чепухи.
Опасно начинать стихи,
Еще не зная, что ты скажешь,
Как будто ты бездумно скачешь
Один во вражеской степи.
Как трудно начинать стихи,
Когда исполненный томленья,
Ты слепо жаждешь вдохновенья,
И ручка тяжелей сохи.
Прекрасно начинать стихи,
Когда сквозь муки и сомненья,
Ты чувствуешь их приближенье -
Гул пробудившихся стихий.
1968 г.
Первая публикация этого стихотворения в "Комсомольской правде" от 4 июля 1972 г.
с предисловием Евгения Евтушенко - "чисто русскую, классическую интонацию его стихов"
- http://alikhanov.livejournal.com/1034534.html -
* * *
Когда туман, явившийся над пашней,
Чуть убыстряет сумерек приход,
Июльский день, почти уже вчерашний,
Еще переполняет небосвод,
И месяц из-за облака встает -
Что может быть прекрасней этих далей! -
Темнеющих опушек островки,
И запах сена, словно дым печалей,
Окрестных сел живые огоньки,
И тусклый блеск темнеющей реки.
Волоколамск.
МУЗА ПЕРЕВОДА
Десятая Муза с тобой не гулял Аполлон,
На нашей казарме мне видится твой маскарон.
Когда же полковник прикажет замазать тебя,
Десятая муза, проклятая мука моя!
Я снова уволен, но я не хочу уходить.
Я слишком свободен - пора бы меня осадить.
Иду я с бумажкой - меня не задержит патруль -
Пока, мой товарищ, - ты чистишь обойму кастрюль.
Но это работа, которую кончить дано,
А то, чем занят, закончить нельзя и грешно!
Наряд мне полковник, назначьте за всех штрафников,
Но чтоб его смог я
Начать и закончить
Во веки веков!
***
А зелень выходила вновь в тираж,
А я не замечал ее ухода -
Все застилала мне моя свобода,
Мне позволительна была такая блажь!
Жил радостно, пленительно, шутя,
Не падая, не мучаясь, не маясь,
Казалось бы, ничем не занимаясь,
Я улицы беспечное дитя
И вот теперь всей чистотой ума
Я наблюдаю осени рожденье,
И я живу как в первый день творенья -
Во мне разделены лишь свет и тьма.
Стихотворение впервые опубликовано в журнале "Юность".
* * *
Завсегдатай клуба, Метрополя,
Щедро раздававший серебро,
Подниму картофелину с поля,
Положу в дырявое ведро.
Накрывая для бригады ужин,
Рифмы бормочу я - все не сник.
Для своей бригады здесь я нужен,
Как шофер, дежурный, истопник.
Лишь бы мне не сгинуть ненароком,
Лишь бы оказаться мне нужней,
Лишь бы ближе - тем ли, этим боком, -
Все равно кем быть среди людей.
КЛАДЫ
Разумно жили на Руси -
Молились - "Господи, спаси!.."
А сами тоже не плошали:
И в подпол прятали, и в печь,
Чтобы на черный день сберечь
То, что годами наживали.
А как нагрянул черный день, -
Сгорело столько деревень.
И под ковшом блеснут порою
Богатства прежнего следы.
А откупились от беды,
Да вот не золотом, а кровью…
Волоколамск.
Журнал "Юность" №4, 1984 год - http://alikhanov.livejournal.com/100938.html
***
Там, по коридорам окаянным,
Где лежат опилки по углам,
С выраженьем праздным или странным,
Предаваясь медленным шагам,
Как наисладчайшему пороку,
Я ходил, пугаясь за двоих,
Уступая шорохам дорогу,
Медленно выхаживая стих..
1969 г.
* * *
Клювом первого стихотворенья,
Тихим сердцебиеньем строки,
Расколол небосвод сотворенья
Ледяной тесноте вопреки,
Как птенец я и был, я не был
В скорлупе леденящих снегов -
В оболочке туманного неба,
Я рождался звучанием слов.
1969 г.
***
Я замечаю реже, реже
Вечношумящий синий ритм -
След вечности на побережье.
Но чаще вижу: снегири
Летают, бегают собаки.
Смотрю на медленный паром.
Я, с кропотливостью зеваки,
Рассматривать со всех сторон,
Людские вещи и животных
Не устаю. Но что со мной? -
В час наблюдений беззаботных
Я не хожу смотреть прибой.
Хотя всей сути измененья
Произошедшего со мной,
Не понимаю - без сомненья
Оно становится судьбой -
Покинуть звездные пространства,
Жить среди помыслов земных,
И со счастливым постоянством
Следить живущих и живых.
1970 г.
***
Птиц попрошу, кочующих на юг,
Меня увлечь полетом величавым,
Они мой дом с небес не различают,
А горы, реки, море - узнают.
Дом опустеет у земной черты.
И, к небу напоследок обращаясь,
Я только с тем на свете попрощаюсь,
Что птицы различают с высоты.
1970 г.
***
Отвык работать или просто бросил,
А может быть, навеки замолчал.
Но непременно приходила осень,
И наносила клейкости ремесел
Какой-то вред, не видимый очам.
Он был поэтом только иногда,
Как иногда болотная вода
Бывает облаком на синем небосводе.
Зимой, весной осеннейший поэт,
Он вдруг терял прозрение и свет,
И изменял и смыслу, и свободе.
Он верил в то, что день придет великий,
И в нем несовершенное умрет.
И что в природе мудрой и двуликой
Всем умереть дано, чтоб стать элитой,
И вновь взлететь на синий небосвод.
Он к пустоте был исподволь готов,
И с наступленьем первых холодов
Он умирал душою ежегодно.
Но как летели по ветру леса,
В нем новые рождались голоса.
Он мало жил, но жил он превосходно.
1970 г.
Стихотворение впервые опубликовано в "День поэзии 1972"
* * *
Поденщик чудотворства, вычеркивай слова, -
Все в творчестве так просто - заслышилось едва,
И чувство - не порука, и смыслу вопреки, -
Тень звука: мука звука - рождение строки.