"Родовое поместье" - отрывок повести на "Дзене"
Водитель Леша оказался прекрасным парнем.
В четверг чуть свет он примчался в Цуховку, помог погрузить вещички в такси. Потом и на вокзале в Кимрах вынес поклажу на перрон и сложил возле лавочки - контроллер на выходе пропускал таксиста служебным магнитиком.
Писатель же ходил взад и вперед со своей повестью, папка с рукописью в продуктовом пакете висела у него на левой руке. Виктория одновременно и гордилась, и ненавидела эту папочку, ради которой она тут месяц прослонялась, гуляя по деревне, где только в последние деньки на свет вдруг объявились старухи.
Как они ни торопились, на первую электричку все же опоздали, сели и стали дожидаться следующей.
Виктория, чтобы заполнить время, принялась опять пилить супруга:
- Я потратила уйму времени и сил, и все оказалось напрасно! Ты опять пролетел и с этой премией, как фанера над Парижем! Зачем ты меня опять просишь все прочесть, если потом меня ты не слушаешь, и столько наших трудов пропало зря! Как можно было о Государе Императоре писать - чтобы там в этой истории ни произошло: «Колян, красава, ловко перевел стрелки»!
- По-другому уже никто сути не уловит, да и просто не поймет. И тебе эта моя фразочка зацепила, и до тебя сразу дошло, что между нами, девочками, говоря, никакого «восстания декабристов» на самом деле не было, - стал оправдываться Цухов. - В питерских архивах я проштудировал множество допросов, доносов, рукописных записок, и поминутно знаю, что же в действительности происходило в день Переприсяги. В Зимнем Дворце собралось четыре тысячи гостей, среди которых был и наш Карамзин со старшими дочерями. Столы ломились от изысканных яств, разложенных во французские фарфоровые сервизы, за которые, кстати, казна рассчитывалась с этими французскими фабрикантами еще десятки лет. Из хрустальных бокалов потихонечку пили, а коронационные торжества все не начиналось. Как бы ты сейчас сказала: «Фуршет стал терять товарный вид». Время шло, а высочайшая пирушка все не начиналась. Нашего Коляна это взбесило …
- Опять тебе неймется! И в Кимрах дай только повыеживаться!
- Тогда, в начале 19-го века, в Европе уже издавалось множество газет, и все их номера, конечно, сохранились. Все газетные сообщения о событиях тех дней я переписал от руки, перевел, и все эти тетради тоже хранятся. Сталинские академики все произошедшее в тот день выстроили по своим кривым марксистским лекалам, а в наших ленивых головах только их вранье и осталось.
Сразу же по получении трагического известия о смерти на таганрогских маневрах Александра Первого, в Санкт-Петербурге был опубликован «Манифест о смерти императора Александра Первого».
- На каких еще маневрах? - удивилась Виктория.
- В которых участвовало 200 тысяч солдат нашей великой армии! Так вот, как только прибыл фельдъегерь с сообщением о смерти, вся Императорская семья тут же присягнула Императору Константину, а младший брат Николай этим же числом послал новому Императору личное письмо с изъявлением верности и преданности. Это письмо тоже было отправлено с фельдъегерем в Варшаву и тоже сохранилось!
Дворцовую Гвардию в Санкт-Петербурге привел к Присяге на верность императору Константину его младший брат Николай! Ту самую Гвардию, которую - по его кивку! - через неделю расстреляли!
Императору Константину присягнул Сенат, и Синод, и все высшие государственные чины. В тот же день и в Кремле Императору Константину присягнуло все московское дворянство.
Фельдъегерская служба знала свое дело - по всей Империи - на другой же день! - Императору Константину поклялись в верности армейские корпуса в Могилеве, армия Витгенштейна в Тульчине, многочисленные южные военные поселения. Все были построены и присягнули Императору Константину!
В Русской Церкви в Лондоне, в посольствах Амстердама, Парижа - во всех Посольствах по всей Европе присягнули Императору Константину!
Эти публичные и торжественные мероприятия радостно и весело приветствовал весь народ. И гвардейцы, и сотни тысяч солдат всех наших армий в полном спокойствии изъявили и преданность, и любовь Императору Константину!
Обо всех этих клятвах в верности было написано в английских газетах, и русские ценные бумаги на бирже Лондона, упавшие в цене после смерти Императора Александра, выровнялись и поднялись в цене.
- Уже и биржи тогда существовали? - изумилась Виктория.
- Да! И газеты, и биржи, и фуршеты - все уже было как у нас!
И вдруг через неделю - на той же Сенатской площади! - выстроили Гвардию, и стали её приводить - второй раз подряд! - опять к Присяге, которая, согласись, больше походила на измену. Тут случилась непонятка, и вышла заминка. Младший брат Николай, который несколько дней назад публично присягнул своему старшему брату Константину, пеший и простоволосый - без кокарды с золотыми галунами, в полной растерянности - один-одинешенек среди толп народа! - безо всякой охраны и без сопровождающих лиц, - метался по Сенатской площади. Никто Николая не трогал и не тронул, хотя все его узнавали!
И вот Колян - а он был тогда очень худой и выглядел сущим пацаном - набрел на какую-то приступочку. Он встал среди толпы на возвышение, из-за пазухи достал какое-то семейное письмо и принялся - на французском языке! безо всякого микрофона! - читать вслух, что Император Константин отрекся от Престола.
Ты только представь себе: гомон сотен и тысяч любопытных, в строю переминаются промерзшие гвардейцы. И какой-то парнишка - в лютый мороз и без шапки! - достает из кармана бумажку и сбивчиво читает вслух написанное на ней от руки! Даже те несколько человек, которые случайно оказались рядом, ничего не расслышали и не поняли, да и понять не могли!
Тогда, проходя мимо артиллерии, выстроенной тоже для Переприсяги позади пехоты, Николай повелел дать залп и кивнул. И мортиры произвели девять залпов в спину собственной Гвардии!
Множество гвардейцев, построенных на Сенатской площади, были сыновьями тех, которые заждались коронационного фуршета и как раз смотрели на своих детей в окна Зимнего Дворца!
Сыновья высокородных и высокопоставленных гостей были расстреляны прямо на глазах родителей, которые стали невольными свидетелями смерти собственных детей! Вот тебе и все «восстание декабристов», каким оно и было! Об этом и мой роман, а наше хитромудрое жюри на всякий случай его затоптало.
- В Гвардии служили сыновья тех высокопоставленных родителей, которые пришли на фуршет в честь Переприсяги? - уточнила Виктория.
- Да! Именно их поубивали! Я составил список фамилий семейств, бывших во Дворце и потерявших в тот день своих детей! Это самое чудовищное преступление во всей русской истории! Колян, фуршета ради, прикончил, превратив в кровавую кашу на Сенатской площади, 1500 человек!
- А все эти суды, сосланные декабристы и несчастные казненные?..
- Николай Первый вырос и воспитывался в Англии. После расстрела он сразу сообразил, что ему надо срочно как-то затушевать это кромешное кровопролитие в глазах европейских читателей. Вот Колян и «перевел стрелки» этими обманными допросами, судами, а потом и казнями.
Мнение же своих подданых его вообще не волновало. Все сообщения из России о судах, ссылках и казнях предназначались исключительно для читателей английских газет. Единственным же подписчиком всех европейских газет в России был сам Императорский дом.
И я теперь пролетел мимо премии, когда написал об этой кровавой расправе, чтобы наконец до всех дошло, что же на самом деле случилось в том «декабристском» декабре…
Послышался шум подъезжающей «Ласточки», и пассажиры поспешили к посадке.
автор повести с женой в Екатерининском парке Пушкино
dzen.ru
http://lit-web.net/novaya-nemiga-literaturnaya-6-2022/ - повесть «Родовое поместье»
на сайте https://formasloff.ru/2022/12/15/sergej-alihanov-otryvok-iz-povesti-rodovoe-pomeste/