Статьи в газете "Книжное обозрение" - 20 лет назад.
ЧАСТНОЕ УБИЙСТВО
Одно из самых проникновенных стихотворений Роберта Фроста начинается строкой: «Чей этот лес? Мне кажется я знаю…» (Whose woods these are I think I know...) Пафос этого классического американского варианта «Выхожу один я на дорогу» в том, что владелец леса не должен бы видеть ночного всадника, который следит, как покрывает снег не принадлежащие ему деревья.
Лирик Роберт Фрост однажды прислал «телегу» на Трумена Капоте - в то время штатного эссеиста журнала «Нью-Йоркер» - и того выперли на «вольные хлеба».
Этот американский толстый журнал платил тогда за рассказ пять тысяч долларов, так что письмишко известного поэта действительно лишило молодого сотрудника куска хлеба. Чтобы выжить как творческой личности, Капоте стал подыскивать тему, которую можно было бы хорошо продать, прочел газетный репортаж об убийстве на ферме, и затем пять лет работал над романом «Хладнокровное убийство», интервьюируя свидетелей и участников. Этот роман стал один из первых романов «нон фикшен», открыл, создал этот жанр, и принес писателю мировую славу. Подробности громкого уголовного дела прозаик применил в качестве рекламного и продажного аргументов - в романном тексте буквально воссоздан художественный дистиллят правды. Капоте хорошо понимал, что авторские права на документальную информацию об этой сельской трагедии, произошедшей в канзанской «глубинке» принадлежали ее непосредственным участникам (точно так же как права на экранизацию кровавых похождений Чикатило были куплены у родственников маньяка). Сохранив в художественном тексте подлинные имена жертв и убийц, Капоте кропотливейшим образом изучал обстоятельства уголовного дела, не только чтобы придать ему художественную достоверность (по тщательности живописания фермерского быта Капоте вполне можно считать махровым «деревенщиком»), но и для того чтобы ничего не перепутать и не быть самому привлеченным к суду. Убийство - как информационное событие - является частной собственностью. Это предстоит теперь понять и нашим отечественным, бывшим товарищам писателям, бережно выращенным сталинской традицией заботы о писателях в тепличных переделкинских условиях.
Капоте одним из первых почувствовал, как журналистика оттесняет писателей «в литературу», и нашел свой способ, как выжить писателю. Рецепт - надо сохранить всю ходко продаваемую атрибутику бульварного листка, и в то же время сделать текст художественным, и тем самым достичь, что роман продавался достаточно долго.
Спустившись с творческого Олимпа к репортажной повседневной сумятице, элитарный, потрясающий эссеист Капоте не оказался в самом конце бойкой очереди, состоящей из неудачников, из рекламных агентов.
Творческая судьба Капоте - превосходный пример для наших, застигнутых рынком, бедолаг «деревенщиков» и «производственников». Им больше не придется поучать читательскую аудиторию, как наилучшим образом выращивать озимую пшеницу или производить цемент. В условиях литературного рынка борьба за урожай на страницах романа - воплощенная в спор между председателем колхоза и алкоголиком -агрономом это никакой не товар. И тому причина вовсе не скрытая цензура - о которой опять толкуют в «нижнем буфете» - а запрет самой жизни. Рынок не делает никакой разницы между потребительскими товарами. Книги - теперь и в России - или покупаются, или нет. И хотя рукопись, точнее компакт-диск, порой еще можно продать, но весь вопрос в том, как это сделать.
Трумену Капоте, которого Роберт Фрост научил, что автору смотреть на чужой, на зимний лес можно только с оглядкой, удалось продать свои художественные тексты. Сорок лет спустя после смерти писателя, два тома его замечательной прозы успешно продаются в России.
Трумен Капоте. «Завтрак у Тиффани»
Б.С.Г. - Пресс. НФ «Пушкинская библиотека»
М. 2001 г. 615 стр. тираж 5000 экз.
ISBN - 5-93381- 052 - 7
Трумен Капоте. «Хладнокровное убийство»,
Б.С.Г. - Пресс. НФ «Пушкинская библиотека»
М. 2001. 472 стр. тираж 5000 экз.
ISBN - 5-93381- 052 - 5.
Статья опубликована в газете «Книжное обозрение» 14 января 2002 г.
СВЯЗУЮЩАЯ НИТЬ
Леонид Зорин. «Аукцион».
«Слово/ Slovo»
М. Москва. 2001. 976 стр.
Тираж 3000 экз.
ISBN -85050 -593-8
Четыре - по крайней мере! - излома прошли через нашу жизнь, благодаря которым мы безусловно стали свидетелями и участниками смены исторических эпох. Сменилась социальная формация, произошла информационная революция, поменялось тысячелетие и каждый из нас за протекшее годы разменял и собственный возраст. Очень многих сочинителей эти перемены выбили из седла, точнее - из писательских кресел.
Колоссальный - почти 1000 страниц! - том прозы известного драматурга Леонида Зорина, судя по датам, как раз и написан в последние эсхатологические десятилетия. Однако, несмотря на чрезвычайное разнообразие тем, проза Зорина поражает своей своеобычной, мелодической, и очень скоро узнаваемой интонационной цельностью. Спокойный, порой бесстрастный взгляд писателя, словно зеркальный зрачок цифровой телекамеры, следит и за случайной встречей журналиста с местной жительницей в заштатном областном центре советских времен, и за судьбой сапожника периода пресловутой «перестройки», и за кичливой, невежественной возлебуржуазной тусовкой последних лет.
Невольное, а может и нарочитое сближение с бунинской прозой хочется отметить в рассказе «Визитная карточка». Герой зоринского рассказа, представитель одной из творческих профессий, с раннего утра и в течении дня получает по телефону в своей московской квартире несколько трагических и повторяющих друг друга сообщений: в некоем провинциальном городе умерла некто. Недоумение героя тем сильней, что он никогда в жизни не слышал и ровным счетом ничего не помнит о безвременно ушедшей. Но продолжающиеся и длящиеся искренние соболезнования вдруг воскрешают в памяти героя мимолетную и совершенно ничего для него не значившую встречу - много лет назад в поезде он вручил свою визитную карточку женщине, имя которой узнал только сейчас - после ее смерти. В рассказе Бунина «Визитные карточки» эти карточки хотела заказать случайная пароходная попутчица - и мимолетная любовница - некоего вошедшего в моду писателя. Жалкая и прекрасная, «представительница» разорившегося и исчезающего дворянского сословия когда-то мечтала эти карточки раздавать - но оказалось что некому. Мечта-осколок дворянского благополучия, разметенного от толкучки на Сухаревке до парижской эмиграции…
Нет, Зоринская реминисценция не случайна! Есть связующая нить, прочность которой посильнее всех перемен и катаклизмов - это непрерывное творчество, которое и есть суть писательской профессии. Именно творчество и связует времена, и придает смысл всему нашему бытию.
Привычное место имени драматурга - на театральных афишах. Но теперь взгляд читателя будет отыскивать - и с радостью находить! - имя Леонида Зорина и на своих книжных полках.
Сергей Алиханов
ОБЩЕСТВЕННОЕ ЦЕЛОМУДРИЕ
Михаил Кураев. «Приют теней». М. Центполиграф. 2001. 605 стр.
ISBN 5-227-01519-8
В словарях лагерной фени - в ссылках на литературные источники - вот где впервые встретилось мне имя Михаила Кураева. Очень хотелось прочесть его повесть «Петя по дороге в царствие небесное», да в библиотеках, за срочными поделками, все недосуг было взять номер «Знамени» за 1991 год, где эта повесть впервые была опубликована. А может еще исподволь думалось - раз уж и Шаламов, и Солженицын, и Гинзбург, и Светов с его «Тюрьмой» читаны-перечитаны, может и хватит нам на ближайшие сто, а как бы хотелось, чтобы дал Бог - и на пятьсот лет отойти бы от лагерной тематики, и блатной фени. Ведь давно пора сделать роздых и проявить наконец человечность хотя бы к собственной читательской психике.
Но ни тут то было - стоило редактору предложить мне для рецензирования книгу, которая как раз и открывается знаменитой, доселе неведомой мне повестью, как я жадно на нее набросился. Начало пятидесятых. На Кольском полуострове, возле северного городка Кандалакши в поселке Нива-3 при стройке, как водится, «первой в мире» подземной гидроэлектростанции многочисленные полноразмерные лагеря возле промзон, и редкие лагерьки в тысячу- две тысячи заключенных при возведении жилых микрорайонов. Зеки, урки, и вольняшка-водитель, и «хозяин» - начальник ИТУ, который поручает соглядатаям следить за своей женой, которая давно и безошибочно научилась вычислять сексотов, и на скорую руку совокупляется именно и исключительно с ними, избегая супружеских разоблачений. Короче, все та «Атлантида, что легла на дно». Но художественный гений - именно гений! - осенивший в давние годы Кураева, дает всю эту давно привычную и чуть ли уже не приевшуюся нашему читательскому глазу картину в преломленном сознании и восприятии блаженного, юродивого и самозванного милиционера Пети. С облезлым ментовским жезлом, в самодельной фуражке с красным околышем, бродит безумный Петя по северным дорогам, проложенным между исправительно-трудовыми учреждениями, и раз, а то и два раза в год улучшит минуту, выберет участок трассы, и остановит «Победу» аж самого начальника стройки социализма с еще совершенно нечеловеческим лицом. И всесильнейший из всесильных вдруг останавливается, и начинает оправдывается перед Петей, что, мол, забыл выписать путевой лист, да еще выгоняет из автомобиля сына-подростка, который попенял отцу, что тот выкаблучивается перед дурачком. Фантасмагория! Петя и гибнет потому что сопричислил себя, слился своей восторженной, первозданной душой с беспредельной гебистской властью, воплощенной на бедной северной земле в солдатах охранных гарнизонов. Петю застреливает по ошибке солдат, когда бедный юродивый, сменив милицейскую фуражку на кубанку, пускается в погоню за рванувшими в побег заключенными. (На страницах повести Кураевым создана потрясающая, вдохновеннейшая ода побегу - от «давно усталый раб замыслил я побег», от толстовского побега - до побега вагонного вора, проигравшего в карты чужую жизнь - с одним, единым объединительным мотивом, присущим русской душе).
И вдруг сквозь Петино - нелепое и искаженное виденье мира, вроде бы давно и навсегда исчезнувшего за напластованием оттепелей, и перестроек, возникает совершенно явственная и вполне сегодняшняя картинка - кандидат в депутаты верховного Совета СССР народный артист Николай Черкасов приехал в Ниву-3 на встречу со своим избирателями. Цитата: «Сколько неслыханного сладострастия и неизведанных наслаждений таит в себе встреча с кандидатом в депутаты. Особенно в ту пору, когда общественное целомудрие достигает совершенства, а политика, утратив свое житейское содержание, перестав наконец быть борьбой за власть, обретает черты исключительно поэтические и достигает ужасающей силы». А дальше словно нажал дистанционник и в ящике возникла до боли знакомая мутата: «Сидя в президиуме Николай Черкасов глубоко и сладко задумывался, ни о чем не думая, прислушивался, повернув голову к оратору, ничего не слыша, и поспешно склонялся над блокнотом и делал запись, когда необходимо было зевнуть.» Воистину, стрела, попавшая в цель, летит вечно!
Роман о бытие гомосоветикуса Монтачки составляет половину тома, дает книге поэтическое - до приторности - название, и является коммунальной ретроспективой. Сказано: «Воспоминаниями о протекшей юности литература наша далеко вперед не продвинется». Но пушкинское определение не исключает, что литература может двигаться, да и двигается в романе Кураева назад. Поэтому художественная придумка - обитатели коммунальной квартирки вдруг перестали видеть себя в зеркалах - кажется не столько художественным приемом, сколько медицинским фактом. Коммунальное бытование утратило свою литературную актуальность, потому то и лишилось зеркального отображения. Но с другой стороны романные события являются исключительными и в то же время типичными особенностями канувшей социалистической действительности. То, что после занятий любовью надо было выстоять очередь в места общего пользования, как раз и было оригинальным обстоятельством, явно отличавшим нашу жизнь от, так сказать, евросуществования. По сути ничего другого - в течении семидесяти лет - и не было.
Сергей Алиханов
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЕ МАСТУРБИРОВАНИЕ
Джон Чивер. Ангел на мосту. Рассказы. Пер. с англ. М. Текст. 2001. 347 стр.
ISBM 5- 7516-9281-1
Ингрид Эдельфельд. Удивительный хамелеон. Рассказы. Пер. со шведского. М. Текст. 2001. 267 с.
ISBN 5 -7516-0269-2
Гор Видал. Майра м Майрон. Романы. Пер. с англ. М. Эксмо-пресс. 2002.
ISBN 5- 04- 008966-Х
Событийная ткань в книгах карманного формата весьма пестра. Тут и лишенная родительских прав богатая вдова, которая праздно проводит жизнь, мелькая на мировых курортах. Тут и стареющий хозяин персонального противоатомного убежища, ключом от которого он расплачивается за интрижку. В богатом, изнывающем от скуки поселке, адюльтер тут же становится известен его жене, и любвеобильный американский патриот оказывается на улице. Быт среднего класса известен Джону Чиверу не понаслышке - по уровню дохода преуспевающий писатель и маляр-подрядчик примерно равны.
Интересны и тонко немотивированны страдания скандинавок в рассказах Ингрид Эдельфельт. Холеные, творчески одаренные женщины, из-за отсутствия реальных жизненных проблем, перемежают бредовые сны с полунаркотической явью, то мечтая «прильнуть к его члену словно к материнской груди», то раскрашивая серебренной аэрозольной краской осины в придорожном лесу. Героини Эдельфельт поступают в достаточной степени нелепо, чтобы читатель невольно переворачивал страничку за страничкой.
А вот и трассексуал «в джунглях Голливуда», который в романе Гора Видала «Майрон» - в мужской ипостаси - ностальгирует среди пустующих декораций по старым фильмам, а в романе «Майра» - уже в ипостаси женской - заставляет до изнеможения мастурбировать насильника - в наказание за неудачную попытку овладеть ею или им.
По подсчету тщательного Набокова классическая литература состоит всего лишь 23 тысячи страниц, но именно отражения в этом всемогущем литературном зеркале генерировали крушение социальных формаций, и мировые катаклизмы и гражданские войны. От всех потрясений прошлого века «позволительно», наконец, и устать, и теперь несколько поостыть под мелко-буржуазным событийным дождичком. Из объектов воздействия «на психику», мы превратились - слава богу! - в рядовых потребителей. Издательская цель ясна - так удовлетворять спрос, чтобы в читательском кармане одна книжка поскорее сменялась бы другой.
Однако коммерческая цель только кажется весьма простой. Заставить «нашего человека» достать из загашника пару червончиков, припасенных на бутылочку пива, и потратить заначку на покупку бульварной книжонки намного сложнее, чем в очередной раз потрясти мировые основы. Тут необходим удачный подбор авторов, броские названия, безошибочное оформление - то есть очень точный маркетинг, характерный для этих книг. Стабильную прибыль приносит только поставленные на конвейер сериалы, выверенные по форматам и по текстовому материалу, обладающему прикладными качествами. Чивер, и Эдельфельд и Гор Видал и глаза перед сном приморят, и отвлекут в вагоне метро от колесного шума - читателю так легко мечтается над их страничками - когда же наконец и нам достанутся «западные заботы», характерные если ни для конца, то хотя бы для середины прошлого века!..
Для современного книжного бизнеса нужны не тысячи «бессмертных» страниц, а миллионы и миллионы энергично и профессионально написанных текстов, объем каждого из которых как раз и рассчитан на карманный формат. Откуда авторам материал черпать? В любом приличном отеле или ухоженном поселке никогда и ничего не происходит, да и не должно происходить - в этом как раз-то и состоит основное требование респектабельности. Кто прожил в любой евростране хотя бы месяц - не даст мне соврать. Поэтому интригующий текст получается только в результате, так сказать, интеллектуального мастурбирования. Ну что же и за этим процессом забавно и даже несколько поучительно наблюдать.
Сергей Алиханов
еще статьи - https://alikhanov.livejournal.com/4146096.html