Памяти Беллы Ахмадулиной
***
Не все слова расплылись вкривь и вкось,
Спасибо, Господи, за толику таланта -
В смешной судьбе смешного аспиранта
Мне Беллачку увидеть довелось.
Это четверостишие летом 1972 года я прочел Семену Кирсанову, еще я прочел "Прекраснейшее из призваний..." и "Он был поэтом только иногда..."
Но именно после "Не все слова расплылись вкривь и вкось..." Семен Кирсанов сказал мне:
- Только сейчас я в тебя поверил, - и посмотрел на свою молодую красавицу жену.
Было это на необыкновенно красивой даче, полученной Кирсановым вместе со сталинскими премиями.
Белла Ахмадулина в самом конце 90-х годов общалась с моей матерью, в те годы моя мать несколько лет жила в Переделкино, в Малеевке, в Голицино и рисовала пейзажи за мольбертом.
- Какая у тебя замечательная мать, - сказала мне Белла Ахмадулина, когда еще писателей пускали в дубовый зал ЦДЛа.
Её "заметил", открыл Евгений Винокуров, когда Ахмадулина принесла ему стихи в "Новый мир".
Сейчас "Новый мир" http://alikhanov.livejournal.com/1482175.html
http://alikhanov.livejournal.com/1482425.html
не купить ни в одном киоске. В редакции же номер можно получить даром...
Когда в 70-х Белла Ахмадулина читала стихи - людские потоки на проходах в любой зал сдерживала конная милиция.
Да, только увидеть её было в 60-х и 70-х годах прошлого века пределом мечтаний земных.
Но время особенно беспощадно к своим кумирам.
И вот уже в 80-е А. Межиров, по обыкновению, несложно кодируя действительность, пишет:
Через артистические входы,
По запискам и по пропускам
С балериной, вышедшей из моды,
Но еще идущей по рукам,
Прохожу в директорские ложи,
Где неприкасаемо сидит,
В черной замше или желтой коже,
Сюрреалистический синклит,
И сажусь, присаживаюсь рядом
С фальшфасадом.
Но главное, Межиров назвал декорацией, фальшивым фасадом, за которым на унылом крепостническом берегу хрущевской «оттепели» расположилась унылая деревенька социалистического бытования.
Но это уже не выстрел в мишень, в десятку, или в сердце.
Нет, слава Богу, это всего лишь литература, само существование которой опять стало возможным из-за облагораживающего влияния Беллы Ахмадулиной на жизнь страны. Ахмадулина родилась в 1937 году в жестокие времена. Но и в 1967 году Белла Ахмадулина подвергалась опасности, когда впервые в печати назвала год своего рождения Варфоломеевской ночью. Она опубликовала стихи об этом в одном из осенних номеров «Литературной Грузии», создав этому журналу имя.
Имя самой Беллы Ахмадулиной неразрывно и навсегда связано с небывалым, неповторимым интересом к поэзии, который был в России в 60-70 годы прошлого столетия.
Именно тогда в поэзии искали и находили ответы на извечные российские неразрешимые вопросы - в те годы именами без отчеств - Беллачка, Женя, Андрюша (Ахмадулина, Евтушенко, Вознесенский) - тревожился и утонченный воздух столичных салонов и прокуренное пространство пивных.
Такое напряженное, интенсивное внимание народ дарует своим поэтом не чаще двух-трех раз в столетие.
И дважды - в первые послереволюционные годы и в годы, о которых идет речь - такое уже случалось.
И вот теперь в Москве, в Ново-Переделкино, улица Бориса Пастернака пересекается с улицей Беллы Ахмадулиной.