Рихард Вагнер и Павел Павлович Сорокоумовский.
На презентации в Историческом музее Мария Александровна Сорокоумовская передала портрет Павла Павловича Сорокоумовского в экспозицию "Купеческие портреты". На вечере неоднократно говорилось, что Павел Павлович общался и помогал Рихарду Вагнеру. Помогал - очевидно - деньгами -
http://alikhanov.livejournal.com/864737.html
http://alikhanov.livejournal.com/865016.html
Этот мой очерк был неоднократно опубликован в газетах.
Рихард ВАГНЕР и "Сумерки Богов"
(1813 -1883)
Рутинная формулировка «жизнь и творчество» к великому композитору Рихарду Вагнеру совершенно не подходит.
Об его творчестве, об оперных произведениях, о либретто, которые Вагнер всегда сочинял для своих опер сам, о главное - о гениальной музыке, что ни скажи, что ни напиши - величественная, эпохальная, выдающаяся, всеобъемлющая, величавая, божественная, вечная - все мало.
Сам Рихард Вагнер не только знал о своей гениальности лучше всех, но и умел убеждать в ней любого. Однажды он «уболтал» прижимистого фабриканта роялей подарить ему дорогущий инструмент. Маленького роста, с невзрачной фигурой Вагнер имел очень характерную, горделивую осанку, импозантность, а его инстинктивный эгоцентризм гения не имел пределов. Несомненно Вагнер - великий композитор, но и одаренность Вагнера - поэта необычайна. Драматургический дар Вагнера - совершенно выдающийся. Все остальные великие композиторы 19-го века - за исключением Вагнера - подбирая либретто для своих опер, зачастую делали при этом очевидные драматургические ошибки.
Поэзия, считал Вагнер, - это мужское, а музыка - женское начало творчества.
«Меня привлекает только такой сюжет, который является мне одновременно в своем поэтическом и музыкальном значении.»
И еще:
«Я выбираю только такой сюжет, который выигрывает при музыкальной обработке» - писал Вагнер.
Помимо музыки и опер в творческом наследии Вагнера огромное количество статей, книг, автобиографий.
Творчество для Вагнера прежде всего - рутинная жизнь ни имело для композитора ни малейшего значения.
Прежде чем создать «Летучего голландца», находясь в невыносимой нужде, Вагнер продал либретто этой оперы, на эти деньги тут же дописал всю оперу - на уже не принадлежащее ему либретто. Но на такие мелочи Вагнер никогда не обращал никакого внимания.
Когда в Венском театре во время пожара - но ни на его опере! - а на спектакле «Сказки Гофмана» сгорело 900 человек, Вагнер заявил: «Я бы прослезился, если бы это были шахтеры. А тут светские люди с дурным вкусом сгорели на пошлом представлении оперетты Оффенбаха. Я совершенно равнодушен…»
Жизнь Вагнера настолько фантастична и насыщенна, что до сих пор о ней снимаются если ни боевики, то захватывающие кинофильмы (последняя лента - несколько лет назад снята английским кинорежиссером Кеном Расселом - «Листомания»).
Патологическая расточительность привела Вагнера к тому, что большую часть своей жизни великий композитор голодал и бегал от кредиторов. Никогда, ни при каких обстоятельствах Вагнер не платил долгов, за что однажды - в Париже - даже сидел - по обычаю того времени - в долговой яме. Вагнер опустошил карманы всех своих родственников и просил денег у каждого - начиная с монархов и кончая первым встречным. Лист - который стал впоследствии его тестем - зарабатывал меньше Вагнера, однако всегда Лист ссужал Вагнера деньгами. Но как только Вагнер получал ссуду, и деньги попадали ему в руки - любое воспоминание о долговом обязательстве начисто исчезало из его памяти.
«Люди должны дарить мне все, и не требовать взамен решительно ничего, кроме того, что я и так делаю» - говорил композитор.
читать
Что ж, Вагнер своим немыслимым трудом сотворил не существовавший до него мир, и, похоже, имел право так говорить. Стереотип вагнеровского поведения - я гений, поэтому беру все, что хочу. Остальные же люди обязаны давать мне все, что мне захочется иметь, и по первому моему требованию.
На всех же, а особенно на тех, кто дал мне денег, я наплевал. Короче, гениальный композитор был наглым кидалой.
Говоря словами Ганса фон Бюлова - его друга, его персонального дирижера, и мужа его любовницы - впоследствии второй вагнеровской жены - Козимы:
«Вагнер в своих творениях возвышен, а в поступках низок».
Для нас - за пеленой лет, поглотивших в безвестности подавляющее большинстве современников Вагнера, подобное поведение кажется сейчас вполне объяснимым и оправданным. Но для современников подобное беззастенчивое, вызывающе наглое поведение - скажем по западному - создавало проблемы.
Проследим судьбу композитора от рождения.
Вильгельм Рихард Вагнер появился на свет 22 мая 1813 года в Лейпциге. Отец Вагнера умер когда мальчику не исполнился еще один год. Впоследствии, Вагнер с большим удивлением обнаружил, что его собственный сын, больше всего походил ни на его отца, а на его отчима, который тоже умер рано - когда Вагнеру было 8 лет. Рихард Вагнер вырос без мужского общения.
Серьезно заниматься музыкой Вагнер начал поздно в 18 лет - он вовсе не был вундеркиндом. Но уже в 21 год от стал вторым дирижером театра в Магдебурге. А вскоре первым капельмейстером в Кенигсберге, откуда за ним - после провала оперы, поставленной на его страх и риск - потянулись первые долги.
Вагнер женится на актрисе, на Минне, которая была старше его на несколько лет. Он обожает жену, бегает за ней и так достает ее ревностью, что брак едва ни распадается. Наконец, кенигсбергские заимодавцы надоели Вагнеру, и он перебирается с женой в Ригу, и становится первым капельмейстер в рижском театре, где труппа актеров напоминает скопище нищих и бродяг. Театр дышит на ладан, единственный способ получить зарплату - это ублажить директорскую жену. Но и в Риге Вагнер сумел-таки убедить местных богатеев, назанимал денег, и поставил - с этими никуда не годными актерами - свою оперу «Риенци», ради самого факта постановки, которая, разумеется, провалилась. Кредиторы взбесились, и отняли у композитора паспорт.
Но Рихард Вагнер бежит, скрываясь от казачьих патрулей, пробирается на корабль и морем вместе с женой выбирается из России (ни только Рига, но и большая часть Польши были тогда Россией).
Так он еще долго повсюду будет «линять» от долгов.
На утлом суденышке, на которым сейчас бы никто не рискнул выйти из рижского порта, Вагнер пускается во Францию - с заходом в норвежские фьорды, кораблик побывал и на рейде Лондона, и только спустя месяц достиг берегов Булони.
Шум якорных цепей и песню матросов из «Летучего голландца» отражаемую норвежскими скалами, Вагнер привез из этого беспримерного путешествия. Опасные приключения на море, а следом нищенское существование в Париже, долговая тюрьма - все это высвободило творческие силы композитора. «Летучий голландец» не выдуман, а пережит и воплощен Вагнером.
Начинает вулканическое творчество великого композитора.
Лучше, чем кто либо иной, Вагнер на века вперед обеспечил оперный репертуар мировым подмосткам.
Хотя некоторые музыкальные критики пишут, что Вагнер великий мастер, страдал недостатком свойственном дилетантам, и у него был узкий кругозор. Но, думается, для Вагнера сразу было очевидно что только общечеловеческие мифы, в качестве которых он выбрал цикл германских сказаний, способны глубоко и из поколения в поколение своим глубочайшим символическим содержанием захватывать чувства зрителей. Гигантски оперные творения Вагнера состоят из многочисленных эпизодов, каждый из которых соответствует естественному чувству формы и представляет собой маленькую органически выстроенную музыкальную пьесу, характерную чрезвычайной насыщенностью звуковой палитры. Каждая такая пьеса вписывается в общую музыкальную картину оперного произведения.
А сутью своих опер Вагнер сделал выражение Аристотеля - «драма это очищение страхом и состраданием».
Но всеевропейские постановки его опер ни приносит и десятой части необходимых - и уже потраченных! -Вагнером денег. Сколько бы Вагнер ни получил «авторских» от своей концертно-гастрольной деятельности - его потребности намного превышают его возможности.
Великий композитор требует ежегодный пенсион от нескольких немецких государей - и не получает его.
В самых критических ситуациях Вагнер всегда заказывает самое дорогое шампанское.
Хотя известны вроде бы все мельчайшие детали его биографии, о которой сам Вагнер написал немало книг, и тысячи, тысячи книг написаны о нем - можно целую библиотеку составить! - но на самом деле многое в жизни композитора до сих пор остается тайной. Его вторая жена Козима- дочь композитора Листа, которая пережила Вагнера на почти пятьдесят лет, все эти пол века занималась только тем, что тщательно отбирала и прятала те документы, которые не подходили под образ Вагнера, который нравился самой Козиме, и каковой должен был «остаться в веках». Эти документы до сих пор не недоступны и хранится на вилле семейства Вагнеров в Байрете.
Существуют шеститомное жизнеописание Вагнера, написанное в крайне слащавом и подобострастном тоне его личным биографом Глазенапом, но все эти и многие другие тома, причесаны под ту или иную гребенку. Направленность подобный сочинений более соответствовало текущей политической ситуации в Баварии, чем глубинной сути биографии композитора.
А сам Вагнер, чтобы наполнить свое творчество жизненными впечатлениями, от оперных партитур, возвращается в свою собственную жизнь, словно в кино.
Видимо, скуки ради Вагнер принимает участие в Дрезденской «мелкобуржуазной» революции, где у него в сообщниках и даже друзьях вдруг оказался Мишка Бакунин - странствующий основатель, теоретик и практик мирового терроризма.
В 1848 году Вагнер помимо революции, готовил в Дрезденском театре постановку «Лоэнгрина». Его крайне раздражает прижимистый интендант оперы, которого Вагнер предлагал сместить ни иначе, как вместе с королем.
«Когда достигнут целей политические перевороты коммунистов и социалистов я приступлю к перестройке всего искусства» - почти по-ленински пишет Вагнер.
Его «друган» Михаил Бакунин, у которого пещерная, неистребимая, активная ненависть к «текущей» культуре, вполне совмещалась с чистыми, направленными в «светлое будущее», идеалами человечности, нашел в Вагнере «родственную душу». Бакунин предложил композитору самое простенькое либретто в истории оперного искусства под названием: «Гибель и разрушение» - для тенора, «обезглавьте его» для сопрано «повесьте его», а бас все время должен твердить одно: «Огня!» «Огня»!
Ребята «оттянулись по полной» - разобрали брусчатку (!) мостовых, порубили для баррикад деревья на бульварах. После провала революции, Бакунин на коляске бежит в «рудные горы», а Вагнер от немедленного ареста скрывается в Швейцарии, где с единственным чемоданом и без копейки денег начинает перебираться из отеля в отель.
(Нина Воронель, которая много месяцев провела в Венских архивах, утверждает, что ей попался донос Вагнера на Бакунина, благодаря которому Вагнеру «дали слинять», а Михаила Бакунина «загребли»).
Положение Вагнера отчаянное уже не помогает испытанное средство от бедности - шампанское в номер за 20 золотых марок.
Ему больше чем когда либо не достает «денег, денег и денег». Похожая формулировка - есть у Наполеона, которому для «войны нужны три вещи - деньги, деньги и деньги».
Вагнеру перевалило за пятьдесят, но он по прежнему в юношеской неустроенности, и ему впору опять взбираться на рижский парусный кораблик его молодости и бежать - но куда?
И тут случается чудо, природе которого как раз и посвящен фильм английского кинорежиссера Рассела «Листомания».
Вдруг «откуда ни возьмись" появился в гостинице Вагнера, уже сидящего на чемодане, личный секретарь девятнадцатилетнего баварского короля Людовика Второго, который из за скоропостижной смерти отца только пару недель назад оказался на баварском престоле.
(Это теплое местечко Виттельсбахи занимали к тому времени уже 700 лет и династия их выродилась). Посланец короля вручает Вагнеру бриллиянтовый перстень и королевское приглашение - перебраться в Мюнхен.
Тут начинается удивительная история, очень похожая на случай с соседкой Параджанова - другого известного кинорежиссера, который при советской власти то и дело сидел в тюрьме за гомосексуализм. Хотя во всем мире Параджанов был знаменит, как выдающейся деятель кино, у себя в тбилисском дворике - где он жил - у Параджанова была репутация законченного педераста. Его соседка, комната которой была тоже на первом этаже, была страстной поклонницей Марчелло Мастрояни, и всячески измывалась над Параджановым, когда тот утверждал, что давно и очень хорошо знаком с выдающимся итальянским киноактером. И вот однажды, когда Мастрояни наконец приехал в гости к Параджанову, глубокой ночью старые педерасты вышли во двор. Тут, вспомнив о своей соседке, Параджанов посадил Марчелло Мастрояни себе на плечи и попросил постучать великого актера в ее окно. После продолжительно стука соседка проснулась, вознамерилась как следует поскандалить, но тут в собственном окне она увидела физиономию своего кумира, который сидит на плечах у Параджанова и упала в обморок.
Примерно таким же образом и Людовик Второй посадил себе на голову Вагнера и показал его торжествующую физиономию всему баварскому народу.
Из-за Вагнера Людовика чуть ни свергли. Бавария содрогнулась от требований Вагнера. Первым делом влюбленный король оплатил все долги Вагнера - их вручили композитору серебряными таллерами, и для «инкассации» королевской казны - потребовалось взять две кареты. Две кареты долгов!
«Вы тоже не имеете дела с женщинами - они так скучны» -сказал Людовик.
«Разумеется» - подтвердил чистосердечно лживо Вагнер, в то время как серебро в каретах вывозила его любовница Козима.
Личный секретарь короля пробовал было прекратить немыслимое мотовство, но Вагнер потребовал его удалить, и заодно выгнать премьер-министра Баварии.
Людовику Второму вручили письмо от жителей Мюнхена с четырьмя тысячами подписей с «народной просьбой» выгнать Вагнера. Но Людовик поселился в замке Берг на Штарнбергском озера, а Вагнера поселил рядом с собой.
Меньше чем за год Вагнер потратил четверть миллиона марок.
«…Я не хочу быть фаворитом королевского фаворита» - пишет Ганс фон Бюллов - тогда еще муж Козимы.
Наконец влюбленный король «удаляет» от себя композитора и тот, после триумфа «Парсифаля», уезжает из Мюнхена в Швейцарию на специальном поезде.
Магистрат Мюнхена устроил в честь изгнания Вагнера из Баварии факельное шествие!
Вагнер перебирается на 10 лет в Швейцарию, но и там пользуется безграничной щедростью Людовика, который исхитряется время от времени наносить Вагнеру визиты инкогнито.
Например, в мае 1866 года когда решался вопрос мира и войны между Пруссией и Австрией, и Бавария приняла сторону Австрии, Людовик прервал важнейшие переговоры - якобы для конной прогулки со своим секретарем. Напрасно в Гогеншвангау военный министр ждал возвращения своего «повелителя» с конной прогулки - тот с коня пересел на поезд, и "свалил" в Швейцарию к Вагнеру!
Юмористы всей Европы потешались тогда над Баварией - «страна разыскивает своего короля».
Над этой историей смеялся даже Марк Твен.
Письма Людовига к Вагнеру - были - и частично остаются до сих пор! - государственной тайной «Мюнхенского двора».
«Пусть горит и сверкает наша любовь - Верный до гроба Людовик».
«До перехода в мир иной остаюсь верным любящий Людовик» - так подписывался король под своими ежедневными посланиями.
Вагнер, который всю жизнь опасался, что скоро получит «счет от своей кормилицы» , у которого ни одно коммерческое предприятие ни с постановкой опер, ни с печатанием партитур никогда не приносило финансового успеха - одним махом рассчитался со всеми долгами, а затем - на деньги короля Людовика - построил уже в Швейцарии в Байрете фестивальный дворец.
По всей Германии собирали деньги на вагнеровские представления, но первый же фестиваль принес колоссальные убытки в 150 000 марок, которые опять покрыл Людовик.
Но Вагнер наконец стал богатым, а гениальным он был всегда.
1874 году в фестивальном театре ставиться « Кольцо Нибелугов» - «Золото Рейна», «Валькирия», «Зигфрид», «Гибель богов».
В Байрет из России официально прибыл П.И Чайковский и передавал свои корреспонденции о грандиозном представлении в газеты Петербурга и Москвы.
Сам Вагнер обосновался на вилле Васфильд - подаренной ему королем. Бронзовый бюст Людовика возвышался и возвышается по сей день - перед фасадом.
Тем не менее, никакие детали биографии не могут дать верное представление о сущности творчества Вагнера.
Безбрежный океан его музыки не поддается ни оценке, ни словесному описанию…
Бессмертную музыку Вагнера надо слушать.