"Полет я заметил нервических рук..." - стихи 1973 года.
***
С утра иду за простоквашей.
Я есть, живу я музой Вашей -
Сама Аврора мне твердит:
Я навсегда к тебе явилась!
Я рядом - чтобы ни случилось!
И речка подо льдом блестит...
* * *
Сад ботанический, тифлисский,
Осенний, сумрачный, пустой,
Мои черновики, записки
По-прежнему полны тобой.
Виденьем цветников пустынных,
Аллей и мостиков старинных,
Водоотводного ручья,
Бегу под звон потоков пенных,
И осеняет сонм вселенных
Тебя, любимая моя.
Ты помнишь ли мое стремленье
Парить над осенью вдвоем?
Быть может, тусклый водоем
Теней летящих отраженье
Еще таинственно хранит,
Но золотистый лист летит
И гладь зеркальную рябит...
Диковинные спят растенья,
И терпкий воздух запустенья,
И запахи небытия,
И горной речки крик гортанный -
Давно размыла след желанный
Ее тяжелая струя.
Впервые опубликовано в книге
«Если пелось про это…» -
Грузия в русской советской поэзии 1983 г.
* * *
Неправедная злоба святому ремеслу
Мешала - лютый ритм рождался не свободным.
И слишком звонкий стих, противящийся злу,
Сам становился злым и потому негодным.
Так думал я, свои вымарывая строки,
А заново писать их было не с руки.
Все мысли, как плоды, имеют жизни сроки.
Ты рано их сорвал, а глядь - они горьки.
АРТЮР РЕМБО
Не страшно, что мачты и палуба вкось,
Но страшно, что в трюме слоновая кость, -
Слонов убиенных мерещатся тени
Зловещее золото тянет на дно.
Все тяжести - за борт! - спасенье одно.
А в долгом пути не избыть повреждений.
О жалкий торгаш! О великий Рембо!
Во мне то начало, во мне то ребро -
Тону, предаваясь базарному крику.
А пьяный корабль мой уходит в туман...
В лесах бескорыстнейшей самой из стран,
Мне легче спастись, собирая бруснику.
* * *
В бледном сумраке предзоревом
Ночи жизни своей провожаю.
Я застигнут начавшимся днем,
Что мне делать на свете - не знаю...
Как дневные часы ни гони,
Праздник ночи гораздо короче -
Коротая бесцельные дни,
Я живу в мимолетные ночи.
ГАНДБОЛИСТКА
Меж тем, как слонялся я в залах пустых,
Потрепанными развлекаясь мячами,
Меж тем, как я бил беспорядочно их
Ногами, ракетками, лбом и плечами,
Меж тем как, услужливый спарринг-партнер
То антрепренеров, то главных поэтов,
Я был прозорлив и умел и хитер,
Дотягивая до решающих сетов,
Меж тем, как морщины спортивного лба
Кривились в потугах пустых вероломства,
Я все размышлял: чем воздаст мне судьба
За очередное такое знакомство,
Меж тем, как кончались и дни и дела
И я на ночлег отправлялся неблизкий,
Упорно работа прекрасная шла -
Броски отрабатывали гандболистки.
Где грубых защитниц тугой полукруг,
Где краткость свистков и сирены протяжность,
Полет я заметил нервических рук,
И томность финтов, и движений вальяжность.
Чураясь полощущих сетки голов.
Вне связей командных, вне злости и спайки,
Была она словно погибших балов
Беспомощный призрак в расписанной майке.
Затянутая вентилятором в цех,
Так мечется бабочка между станками
И, не замечая смертельных помех,
Летает, и бьется, и машет крылами...
* * *
Свой променад я начинаю рано,
В ковбойской шляпе, в джинсах - черт возьми!
Но все же остаюсь я вне экрана
В великолепном фильме о семи.
О вечной популярности радея,
Свой потный лоб я чувствую в венце,
Когда идет по улицам родео
В моем блатном, единственном лице.
Стихотворение вошло в "Антологию русской поэзии 20-го века"
* * *
Долгий пасмурный день
Был лишен перемен и просветов.
Лил осеннейший дождь,
Становясь то сильней, то слабей.
И под шум серых струй
Я читал древнеримский поэтов,
И сквозь прорезь окна
На бездомных смотрел голубей.
О тебе напишу.
Только надо мне так постараться,
Чтобы образ твой зыбкий
Не сгинул в предутренней мгле.
Да поможет мне Бог.
Да помогут Катулл и Гораций.
Да поможет мне дождь
Самый долгий на этой земле.
* * *
Стремясь безудержно к своей неясной цели,
Я поступил и ловко, и хитро -
С неспешного проспекта Руставели
Я ринулся в московское метро,
И полетел сквозь гулкие туннели...
НА ВЗЛЕТЕ
Мое поколенье одето, обуто,
Обучено, выслано к фронту работ.
В нем снова ни Пушкина, ни Бенвенуто,
Оно отработает срок и умрет.
Мое поколенье вошло в звездолет,
Была траектория выгнута круто.
Но мы почему-то свернули с маршрута -
Обломок упал с покоренных высот.
Пытаюсь я вспомнить, что видели там -
Во мгле межпланетной, в чем суть покоренье -
Земле показаться звездой на мгновенье,
Погаснуть, и камнем скатиться к камням?!
Мы жили на взлете, сгорим на лету,
И пламя надежд озарит пустоту...
это стихотворение читает Роман Стабуров -
http://www.youtube.com/watch?v=WAvQbvtao3U
* * *
Виктору Конецкому
Скелет кита на берегу Анголы -
Заметный, белый, высохший, тяжелый,
А мимо проплывают корабли.
Взлетает водяная пыль прибоя,
И небо океана роковое
Вновь осеняет кроткий лик земли.
А на рыбацком ветреном погосте
Нетленные в земле хранятся кости, -
Над ними крылья черные крестов.
А океан крошит тела и души.
След смерти сохраняется на суше,
А в океане нет ее следов.
Фрегаты оглашают берег голый...
Скелет кита на берегу Анголы
Как чья-то нестареющая весть.
И морякам красивым и беспечным
Он знать дает напоминаньем вечным:
Пусть нет следов, но смерть в пучине есть!
Виктор Конецкий предложил мне написать стихи на строчку - "Скелет кита на берегу Анголы" - которая родилась у него, когда он проходил - в качестве капитана корабля, вдоль берегов Анголы.
Вот об этом на сайте "Библиотека Виктора Конецкого -
http://www.baltkon.ru/fund/news/detail.php?ELEMENT_ID=1313&fbclid=IwAR0DPPjGloHOFBGJHtJGdVnURzsohwjwiIXwaUQoQf2YDn8sn_XkUY48qtk
стихотворение было опубликовано в журнале "Юность".
Письмо Виктора Конецкого - от 18 мая 1980 года -
http://alikhanov.livejournal.com/44797.html