ВО ГЛУБИНЕ ХОЛСТА... - стихи разных лет
ВО ГЛУБИНЕ ХОЛСТА...
стихи разных лет
***
Перед забором, до проходной,
Слышится голос, может быть, мой.
А за забором сотни людей -
Сборка идет боевых кораблей.
1975 год
***
Главная одержана победа!
Но, глядишь, победный день прошел,
И как-будто сделано полдела:
Тот великий, все решивший гол,
Ничего сегодня не решает,
И неповторимостью своей,
Долгой славой исподволь мешает -
Подавай победу поновей!
* * *
В глазах, в душе - повсюду белизна.
В краю снегов пою поэму снега -
Снег, белый снег воспой, и можешь смело
Надеяться на...
Впрочем, ни на что, кроме следов,
Теряющихся вскоре,
И вовсе незаметных на просторе
Снегов.
ВОСПОМИНАНИЕ О СПОРТИВНОЙ РАБОТЕ
Я занимался волейбольной сферой -
Наискосок бесчисленных бумаг
Двусмысленный старался ставить знак,
Считая, что с обыденщиной серой
Не надобно решений волевых, -
Держи лишь меч дамоклов мер крутых.
Среди болот, лесов, полей и гор
Суровый телефонный разговор
Пересекал безмолвные просторы.
Что проводов начальственная нить,
От ветра трепеща, могла вершить?
И смело я пускался в разговоры.
Слегка скучая, зная все заране,
Я жизнь свою смотрел как на экране.
И перевоплощался иногда,
Чтоб искренность придать служебным фразам.
И преуспел во всем, живя по фазам,
И вроде бы не приносил вреда.
Я поздно ощутил свою причастность
К тому, чем занимался много лет.
Давая свой поверхностный совет,
Внося во все значительность и ясность
С поставщиком налаживал я связь,
А жизнь моя веревочкой вилась
Немножко в стороне.
Входя в струю,
Чтобы никчемность не раскрыть свою,
Я каждый раз умело прикрывался
Приверженности фиговым листком.
Но маска оказалась вдруг лицом,
Трюк перевоплощения сорвался.
И в трубку улетающее слово,
Бесследно исчезая всякий раз,
Не пропадает, как в пустыне глас,
А формирует образ прожитого,
Который и становится тобой,
Хотя всего не помнишь за собой.
***
Та улица ведет до маленького сквера,
Уложена она брусчаткой так прескверно.
Заметил это я по памяти своей,
Когда я вспоминал, как я ходил по ней.
Зачем всплывают вдруг пустячные детали,
Когда уже давно поблекли и пропали
И лица, и слова, и голоса друзей? -
И время так легко всё незаметно стерло,-
Спазм сожаления вдруг схватывает горло,
А вот о чем грустишь - уже не помнишь...
***
Не говоря, признаюсь,
Не приходя - уйду.
Не встретившись, прощаюсь,
И ничего не жду.
Не видев - не забуду,
Не зная - все пойму.
С тобою рядом буду,
Не видим никому.
C тобою встречусь взглядом -
Ты не увидишь глаз.
С тобою буду рядом
Всегда, как и сейчас.
***
Ночи бессмысленной хоть и мудрей
Утро нераннее,
Станет от света только ясней -
Нет оправдания.
Что ни случается - мы своего,
Вдруг да добьемся.
Нет оправдания? Что ж без него
Не обойдемся?
И непонятно, к чему нам оно,
Вот ведь морока.
Только найти бы его все равно
Надо до срока.
НАДОМНИЦА
К занавешенным окнам садишься спиной, -
Ты, быть может, спасешь ты рассудок,
С кропотливым терпением нитью цветной
Повторяя нехитрый рисунок.
Здесь в прибежище тайном* ручного труда,
Где в подрамник сколочены доски,
Запах краски не выветрится никогда
Из твоей торопливой прически.
И от тяжкой медлительности ремесла,
И фактуры понурого плена,
Лишь одна быстрота твоих рук и спасла
Уходящий мирок гобелена...
* * *
И пусть, спохватившись, себя ты проявишь, -
Здесь задним числом ничего не исправишь.
* * *
недели две все смотришь в синеву,
и на закате явится догадка -
из ветки получается рогатка -
а это значит - поспеши в Москву!..
СОНЕТ О ФАНТАСТИКЕ
С какой надеждой - двадцать лет назад, -
Проглатывая за ночь три романа,
Я поднимал к поблекшим звездам взгляд,
Жалея, что родился слишком рано!
Рукой подать, казалось, до Плеяд.
И надышавшись прозы, как дурмана,
За пеленой предутренней тумана
Я видел непонятный аппарат...
Но с пустотой не возникала связь, -
Вдоль времени металась мысль пытливо,
И дотянулась до Большого взрыва,
И сразу же за ним оборвалась...
И толку нет в космической затее -
Мир оказался проще и скучнее.
1986 год
***
Жизнь продолжается неторопливо -
Бабочки рваный полет вдоль обрыва
Так же неспешен;
Так же заброшен дом этот старый,
В красном саду появляются пары
Черных черешен...
***
Неизбывна дорог твоих слякоть,
Неоглядна полей благодать,
Все несчастья твои не оплакать,
Всех злодейств твоих не оправдать.
Слова к песням твоим не прибавить,
Не означить заведомый путь,
Всех героев твоих не прославить,
Всех загубленных не помянуть.
***
Налетел на город град -
Убегаю - с ног сбивает,
Водостоки забивает,
Листья с ветками летят!
Белыми волнами бьет -
Фонари летят в разлет!
Град берет пол-тона выше -
В оспинах капоты, крыши -
Кажется, асфальт прошьет!
Нет, природа не сдается -
За себе еще она
Постоит - за все придется
Градом получить сполна!
О ПОЕЗДКЕ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ ПЕРВОГО
НА КАВКАЗ в 1837 ГОДУ
Был сделан в канцелярию запрос -
В присутствии возможно ль высочайшем
Вельможным инородцам и князьям
Являться на приемы и балы
В привычных им, кавказцам, сапогах.
Был дан ответ, что вроде бы вполне
И позволительно, но все-таки негоже.
Затменье послепушкинской эпохи
Уж наступило.
Лишь фельдъегеря,
Сменяя лошадей, во все концы
Развозят повеленья Петербурга.
"Утром 12 октября 1837 года собрался ливень. Из ворот домового сада корпусного командира в открытой коляске, выехал Император, рядом сидел граф Орлов. За Императором в нескольких экипажах последовала свита…
В расстоянии полверсты от города начинается крутой спуск, который в самом почти начале делает крутой поворот к протекающей внизу реке Вере, от которой дорога снова идет в гору. На этом спуске ямщик привыкший к российским равнинам, не тормозил экипажа.
Коляска с Императором, разогнавшись на спуске, стала опрокидываться.
Только удачный прыжок Государя предупредил катастрофу.
Экипаж сломался. Его Величество продолжил путь верхом..."
***
Не простилось, так забылось -
Нет ни горечи, ни слез.
Все, что с нами приключилось
Жизнь не приняла всерьез.
И судьбы читая знаки,
Странным кажется вдвойне -
Что же так пылают маки,
Обжигая сердце мне...
***
Переполнена кормушка -
Крошит, крошит хлеб старушка.
На нее косится дятел,
По стволу стучит-стучит.
К дармовшине не слетит -
Этот дятел, видно, спятил.
Москва, Серебрянный бор.
ВО ГЛУБИНЕ ХОЛСТА...
Истопник и бомжиха забрались в мою мастерскую,
подобрали ключи, выдавили окно.
Я за ними слежу, но мешать не рискую -
они краски кладут на мое полотно.
Не ходили в учениках, не были самоучками,
заранее всё знают назубок.
Кроссовки пришлепнуты липучками,
как пространство - мазками наискосок.
Значит нет азбучных истин,
если никто не оробел -
что выходит из-под кисти,
тем и заполняйте пробел.
Я бы прогнал их без всяких,
но они заявились неспроста:
если уйдут - сразу иссякнет
существующее во глубине холста.
* * *
Руины рода...
Голос подам из-под обломков, -
С обидою на предков, с надеждой на потомков.
Нелепо то и это,
И голос без ответа.
(Аким Салбиев - актер много раз игравший роль Пушкина в кино и режиссер прочел со сцены это стихотворение на моем авторском вечер в ЦДЛ в 1990 году - чем меня очень поразил - мы предварительно об этом не договаривались - как это обычно бывает.)
* * *
Не делай вид, что изменился ты -
Годами унижений, суеты,
Твоя душа давно сформировалась,
И недоверье в кровь твою впиталось.
Свобода бесконечно запоздала,
Когда она ни с самого начала…
* * *
Где дом стоял - нет больше ничего.
Но строить стены не начну сначала,
Хоть землю жаль, и деда моего,
Зарытого у Беломорканала.
По воле было, стало по судьбе.
След заметен великой круговертью.
И дом бы рухнул сам бы по себе,
И дед бы умер собственною смертью.
Что было внове - стало вдруг старо,
Когда ж околемались недобитки,
И стали жить, да наживать добро,
И внуки оказались не в убытке.
И вот мы прикатили по лугам -
Старухи в деревеньке встрепенулись:
"- Гляди-ка, раскулаченные к нам
На "Жигулях" вернулись..."
1980-1987 гг.
- Кто вы? - спросили старушки.
Я ответил:
- Анны Горемычкиной внуки. А дом-то наш где?
- А, раскулаченные вернулись - определились они, - вон там стоял, - указали, и продолжили разговор между собой.
На месте дома моего деда, среди травы, виднелись развалины.
(Стихотворение писалось 7 лет.)
* * *
По аду шествовали важно,
Вещали долго и всерьез.
Стенали грешники протяжно -
Картинность мук, потоки слез.
Иронии б хоть в малой мере...
Себя сдерживал давно.
Вложил упрек в уста Сальери,
Что, мол, бесчестье не смешно.
Прошло два года.
Спать ложился.
Взял с полки том. Потом в ночи
Вдруг рассмеялся и решился:
«-Ах, Дант надменный, получи!..»
* * *
На подножке, на опушке, на…
Горюю без конца -
Гибель Пушкина,
Смерть отца
***
Не осталось ничего -
Даже фотки - только имя.
Лишь коленями твоими,
Лишь губами неземными
Обладает божество.
Ты всегда в судьбе моей
Входишь в комнаты пустые,
Волосы твои златые
Озаряют дни немые -
Годы, годы, годы дней...
Все цветет грушевый сад, -
Да, не яблоко, а груша! -
Шелест, шепот слушай, слушай -
Не прогнал он наши души -
Ждет и примет нас назад.
***
Такая долгая зима,
Пожалуй, не пройдет сама,
И надо что-то делать с нею.
Раз не решился на побег,
Ладонями сгребаю снег,
И грею, грею…
* * *
Лживый ангел, мне все о себе нашепчи -
Верю каждому слову в ночи.
Я могу не дышать, я могу умереть,
Стоит только тебе захотеть.
За порывом продуманным кто уследит?
Куда хочет лететь - пусть летит.
1986 г.
концовка романа «Оленька, Живчик и туз» 2001 г.