"Лживый ангел, мне все о себе нашепчи - верю каждому слову в ночи..." - стихи 1985 года.
Работа на БАМе.
***
Неизбывна дорог твоих слякоть,
Неоглядна полей благодать,
Все несчастья твои не оплакать,
Всех злодейств твоих не оправдать.
Слова к песням твоим не прибавить,
Не означить заведомый путь,
Всех героев твоих не прославить,
Всех загубленных не помянуть.
***
Налетел на город град -
Убегаю - с ног сбивает,
Водостоки забивает,
Листья с ветками летят!
Белыми волнами бьет -
Фонари летят в разлет!
Град берет пол-тона выше -
В оспинах капоты, крыши -
Кажется, асфальт прошьет!
Нет, природа не сдается -
За себе еще она
Постоит - за все придется
Градом получить сполна!
* * *
Памяти Д.Давыдова
Фотомастер, знакомец мой давний,
Жил затворником, свет не любя,
И на окнах закрытые ставни
Были знаком, что он у себя.
Возрождая игру светотени,
Он ушел ото всех в темноту.
Зачумленный, рассеянный гений
Был беспечен, неряшлив в быту.
Коммунальная злая квартира
Не прощала ему ничего.
В узкой комнате, прячась от мира,
Он любил отражения его.
В красном свете, спокойный, счастливый,
Он часами, годами следил
Возникающие позитивы,
И пинцетом в растворе водил.
Смерть его за работой застала -
В темноту уходил его взгляд.
Вот оранжевые одеяла
Из распахнутых окон вист.
И не нужно теперь затемненье,
Эти ставни теперь ни к чему.
А единственное утешенье -
Тьма, должно быть, привычна ему.
Он жил в соседнем дворе - окна его были видны с нашего балкона.
* * *
Блестит канал Иртыш-Караганда.
Пока в столицах шум идет без толку,
Здесь повернули реку втихомолку,
И потекла безмолвная вода.
Еще остались силы у реки,
Но гибнет пойма, рыбы нет в помине,
И всплыли из песков солончаки,
Там, где канал уходит в глубь пустыни.
Не старится живущий у воды -
Река все возрождает в человеке.
Но знаком наступающей беды
Вдруг на глазах стареют сами реки.
ГОД ПОСТРОЙКИ - 1936-ой.
В развалинах Ахунский ресторан -
С колонн пооблетели капители,
Травою поросли ступени, ниши
Мох выстилает, гипсовые вазы
Все в трещинах белеют в запустенье…
Империя не прожила и века,
А вот уже руины появились…
Здесь сталинские соколы кутили,
И первые герои пятилеток,
Поднявшись из забоев на Ахун,
Здесь подзывали вежливым кивком
Официантов в длинных черных фраках…
И воплощалась розовая мысль
О будущем прекрасном. Сам мыслитель
Свой отпуск проводил неподалеку
В домишке скромном на Холодной речке,
Оцепленной полком НКВД.
Не мог увидеть он и в страшном сне
Вот этих жалких, маленьких столовок,
И жиром заплывающих буфетчиц,
Победно продающих хачапури в которых нету сыра.
А БиДжис звучит, и распевает Челентано -
Вот что перевернуть его в гробу
Могло бы, если только повернуть
Что-либо было можно в этом мире.
.
"Особенно замечательным кажется мне стихотворение о «сталинском» ресторане на горе Ахун
возле Сочи, где почти с обонятельной и осязательной остротой воспроизведены детали угасшего имперского кутежа, его герои и изверги, которые могли в любую минуту поменяться местами."
Евгений Рейн
ГЕЛАТИ
Пройдя плитой, войду в обитель,
Под ней лежит Давид-строитель, -
Последней волею своей
Свой склеп он выбрал под порогом,
И первый шаг на встречу с Богом -
Шаг через прах его мощей.
И вот под куполом собора
Исчез мой голос, и не скоро
Его вернет высокий свод..
Строитель, царь, он был акустик,
Он ведал вдохновенье грусти,
Он слышал ангелов полет!
***
Лживый ангел, мне все о себе нашепчи -
Верю каждому слову в ночи.
Я могу не дышать, я могу умереть -
Стоит только тебе захотеть.
За полетом продуманным кто уследит? -
Куда хочет лететь - пусть летит.
стихотворная концовка романа "Оленька, Живчик и туз" 2002 год.
ТАКСИМО
Ночью вой услышал волчий, -
Нет, - опять лишь ветра вой.
Место где песок, да колчи*,
Обегают стороной
Волки. Хороша сторонка! -
Даже снега нет зимой.
Называется "возгонка" -
Так, не становясь водой,
Из метели испаряясь,
Исчезает в поле снег.
Но под ветром пригибаясь
Дом возводит человек.
* колчи - морозные кочки - местное слово
* * *
Судьбу благословляю всякий раз,
Что я столбы не ставлю на морозе,
И мерзлый грунт я долблю сейчас,
А размышляю о стихах и прозе.
Опять за переводы сел с утра,
Чтоб оградившись странною зарплатой,
Мне не пришлось бы разводить костра,
Чтоб слой земли подался под лопатой.
БАМ, Северо-Муйский перевал, 1985 г.