Ангара, Волга, Енисей, Лама, Мегра, Нева, Неман, Обь, Припять, Сояна, Чулым, Яя - стихи о реках.

[alikhanov]

Над Енисеем, Игарка 1983 г.
* * *
Мимолетен сентябрь в Туруханском краю,
Осень длится едва ли неделю,
И пока добредешь от причала к жилью,
Дождь сменяется мокрой метелью.

Приведет к магазину дощатый настил,
Доберусь по грязи до почты.
Каждый домик всем видом своим повторил
И рельеф и неровности почвы.

Никогда не сказать на страницах письма
Этот ветер, что чувствуешь грудью.
Деревянные, низкие эти дома,
Обращенные к небу, к безлюдью…

Енисей, борт агиттеплохода, 1983 г

НА ЕНИСЕЕ

Гей, Верещагино!
Свора голодных собак
Лает в тайгу.
Мы уходим в верховье.
Вот уже отблеск воды слепит глаза мне,
Желтые пятна наплыли на крайние избы,
Осени смутная грусть дымкой восходит…
Все отдаляется - глинистый берег пологий,
Темные срубы, поленницы, лодки,
Сети на кольях, бревна у самой реки…
Долго смотрю, и никто не посмотрит нам вслед.
1983 г

* * *
Что же мне на севере, посреди реки,
Снятся телефонные частые звонки?

Я морошку-ягоду собирать бы мог.
Нет - московский, суетный слышу говорок.

С кедров шишки колотом* всю бы ночь сбивал,
Если б поминутно я трубку ни снимал.

Все дела какие-то за семь тысяч верст
Под сияньем пристальным ледовитых звезд

*«Колот» - кувалда с длинной рукоятью

* * *
Там, за неподвижной заводью зеленой,
В сизой дымке времени светится вода.
Там струя стремится к цели отдаленной.
Ряска стала в заводи, не плывет туда.

А над кромкой берега изогнулись ивы,
Солнечные блики по стволам плывут.
Я пришел печальный, а уйду счастливый.
Жаль, что так недолго постоял я тут.
1978 г. Лама

* * *
Когда туман, явившийся над пашней,
Чуть убыстряет сумерек приход,
Июльский день, почти уже вчерашний,
Еще переполняет небосвод,
И месяц из-за облака встает -

Что может быть прекрасней этих далей! -
Чернеющих опушек островки,
И запах сена, словно дым печалей,
Окрестных сел живые огоньки,
И тусклый блеск темнеющей реки…
Лама

* * *
Все так же радостно и звонко
Здесь Лама чередой запруд
Течет, а облака плывут…
И волок был когда-то тут,
И невысокая копенка
Все тот же означает труд…

Так почему - скажи на милость! -
Неприхотливый человек,
На берегах равнинных рек
Вся жизнь твоя не изменилась
И не изменится вовек?..

* * *
Я по тебе уже тоскую, Ангара,
Хотя еще смотрю на струи ледяные,
Прозрачные насквозь, чистейшие в России.
Прощай, я ухожу, мне улетать пора.

Я видел много рек, но всех прекрасней ты.
И ни одной из них не видел я начала,
Лишь ты стремишь свой бег, из-подо льдов Байкала
Бегуньей уходя со стартовой черты…

1982 г. На Байкале над истоком Ангара

ПОМОРЬЕ

Я не считал за невезенье,
Что задержались мы в Мезене.
Редеют чахлые березки,
Над придорожною травой.
Отлились вековые слезки
Опять слезами да тоской.
Люд распадается на тройки.
Все на суды да на попойки…

Какие бедные края! -
Над полем стая воронья,
Кресты, заборы да избушки.
Когда бы здесь проехал Пушкин
Он видел тоже бы, что я.
С тех пор, не знаю отчего,
Не изменилось ничего.
Мезень

* * *
Вовсе ни умникам вопреки,
Ни дуракам подстать
В этой избушке у самой реки
Стал он свой век доживать.

Может, и был на подъем тяжел,
И отгулял свое,
Так из деревни и не ушел
Житель последний ее.

Горше, наверно, не может быть
Мысли последней той,
Что никому уж теперь не жить
Здесь, на земле родной.
Мезень 1980 г.

* * *
Причалы ближних сел, паромы, катера
В ковше порта рядком зимуют уж полгода,
А выходить на Обь все не придет пора,
И надобно еще дождаться ледохода.

Нет паводка и нет, какой-то квелый год.
Вдоль берега полно закраин и промоин,
Но все-таки река не поднимает лед,
И он лежит, тяжел, по-зимнему спокоен.

В последний ржавый борт бьют гулко молотки.
Томится человек у двух времен на стыке.
И корабли свои все красят речники,
А вместо шума льдин над Обью галок крики…
Обь 1983 г.

* * *
Нетороплива - от края до края!
Обь, ты сливаешься с небом Алтая!

Льдины с верховья трещат под обрывом,
И в хороводе плывут молчаливом.

Жизнь закружилась, и вдруг повернулась -
Паводок! - в небо душа потянулась…
Обь, 1982 г

ПО ЗИМНИКУ ЧЕРЕЗ ЧУЛЫМ

Все перемены наступают завтра, -
Через Чулым мы медленно бредем,
Но наша жизнь изменится внезапно,
Хотя земля под снегом, подо льдом.

Мы верим, так сказать, в метаморфозы, -
Что вдруг проснется дремлющий карась.
А впереди шесть месяцев морозы,
Зима, считай, еще не началась.

Но мы не зря же послонялись возле
Зимовий, и пропели там вразброд…
Еще совсем недавно бревна вмерзли,
И на Чулыме нарастает лед.

Затихнет шум пустого разговора,
И нас с тобой сюда не позовут,
Когда весной, чтоб избежать затора
Вот этот зимник на реке взорвут.
Чулым 1986 г.

* * *
Была пора отлета.
И над нами
Косяк за косяком летели гуси,
Казалось, что в сентябрьском небе
Остался только узкий коридор
Над нашим домом, лодкой и рекой.
Как будто мы для них ориентиры.
Мегра.

* * *
Игорю Шкляревскому

На сотни верст вокруг ни деревеньки нет,
Но кто-то ходит нашею тропой.
Здесь побывал медведь!
- Ты видишь этот след?
Смотри! - След заполняется водой!

Когда с бревна в ручей я с рюкзаком упал,
И, вынырнув, стал шумно выгребать,
С горящей берестой на помощь ты бежал -
И засмеялся - некого пугать!

Пружинил блеклый мох, гудел привычно гнус.
Дым от костра шел в сторону болот.
Что ж столько лет спустя, я вновь за нас боюсь -
Ведь от Мегры забрал нас вертолет.
1986 г.

ПОЛЕСЬЕ

Стараниями псов не разбредалось стадо.
И, не сводя с костра задумчивого взгляда,
Мне толковал пастух, вернее - мыслил вслух,
О том, как дальше быть и что нам делать надо:

- Жить в поле, у реки, в землянке ли, в пещере,
От ветра, от дождя не прятаться за двери.
Тогда исчезнет страх, и людям в их делах
Вновь станут помогать животные и звери.

К нам подбегали две огромные собаки,
И вновь через кусты, болотца, буераки
Они гоняли скот.
Пастух же без забот
Со мною толковал, псам подавая знаки.
Припять.

* * *
Сухогруз, задевши ил,
Припять перегородил.
Тросы лопаются.
В плес
Наползает баржи нос.

Речникам придется тяжко,
Хоть всего одна промашка -
Ход прервался судовой,
И гудки по-над рекой…
Припять 1984 г.

ЛЁН ЛЕЖИТ

Солнце согреет, ветер остудит.
Тучи со всех сторон.
Лен полежит - и трудов с ним убудет, -
Росы истреплют лен.

Лён здесь по-прежнему в силе и в славе.
И рушником зимой
Вытрусь - увижу: лежит по отаве
Лён золотой!
Припять 1985 г.

РЕЧНАЯ СТОЯНКА

Тоне Аксеновой
Мы с тобой заявились только к шапочному разбору.
А тогда нам казалось, бездомникам иногородним,
Что вот-вот под напором высокая насыпь прорвется
И мы примем участьеи в празднике и в карнавале,
На который пускают людей по московской прописке.
И решила ты музою стать - я бессмертным поэтом.
Но четырнадцать лет пролетело, и осень пришла
В эти чахлые рощицы вдоль обмелевшей реки
Где живем мы в палатках по разным ее берегам.
Ты осталась такой же - лишь издали надо всмотреться,
Вдоль реки ты проходишь и грацией полнишь пространство.
Лишь Москва не следит с любопытством,
от ужаса жмурясь,
Чьей ты станешь женой, откачают тебя или нет.
Сколько строчек прекрасных тебе, так сказать, посвятили.
Я теперь понимаю - отделались просто стихами,
Оставляя тебя ночевать за порогом судьбы.
Я там тоже шустрил - мне доверили «Волгу» с фургоном,
Эту белую «Волгу» купили тогда на валюту
Что тогда, не скупясь, выдавали блестящим поэтам
В Мичигане, В Техасе на рок и на поп вечерах.
И я с гордостью слушал в ночи - именами без отчеств
Все тревожился воздух в просторном салоне машины.
Я три дня покатался по светлым московским проспектам,
И хозяин загнал ее на толкучке.
Припять 1984 г.

СЕВЕРНЫЙ СОНЕТ

Здесь берег изогнулся, как подкова.
И Сояна стоит на берегу.
Нет, не увижу я нигде такого!
За то, что видел - я навек в долгу.
Здесь больше полугода все в снегу.
Зима долга, морозна и сурова.
Дороги все уходят здесь в тайгу,
И все они ведут в деревню снова.

А летом и спокойна, и добра,
Как небеса, зовет в себя природа.
И длятся дни с утра и до утра.
Живут в деревне в основном три рода -
Нечаевых, Крапивиных, Белых,
И, кажется - земля стоит на них.
Сояна

ПОМОР
В море - в страхе труд, на реке - в страстях,
Помогать зовут, путаться в снастях.

Подошел помор, дернул бечеву.
Долгий разговор начал ввечеру.

- Эх, прошла пора, стало не с руки.
И сквозь дым костра смотрит вдоль реки.

- Сделал все, что смог, стал я слаб, и стар.
Слушает порог, разгребает жар.

- Было столько дел, да прошли они.
Против ветра сел с дымной стороны.
Сояна, 1978 год

КАНОИСТ - ОДИНОЧНИК

По сетке Олимпийских баз
Идет за сбором сбор.
Прибалтика, затем Кавказ -
Работа на измор.

Здесь не бывает чересчур,
Хоть воздух ловишь ртом.
Из Кяярику в Мингечаур,
И Гали - на потом.

Водохранилищ поперек,
С веслом наперевес,
Он словно сам рождает ток
Турбин ИнгуриГЭС.

На суше очень неуклюж,
Сутулится, молчит,
Таскает штангу, входит в душ,
Питается и спит.

А утром снова раньше птиц,
Нелепый рукокрыл,
Касаясь кистью половиц,
Пошел, потом поплыл.

И вновь - как двадцать лет подряд! -
Он вложится в успех,
И к финишу больших регат
Придет быстрее всех

Стартует по шестой воде
Великий чемпион.
В честь той, которой нет нигде,
Обгонит время он…

В реляциях газетный лист,
Стреляет пулемет.
А одиночник-каноист
Гребет, гребет, гребет…
Ингури

* * *
Здесь Нерис и Неман сливаются… Холод,
И ветрено, как в оперении птиц,
Летящих на север… Достойней столиц
Встречает восходы готический город.

Мое возвращенье сюда мимолетно,
И впрямь, словно птицей мелькну перелетной,
Увижу костел над слиянием рек…
И только в отличье от птицы летящей,
Мне жаль этот миг, от меня уходящий -
Как ветер, я чувствую времени бег.
Неман 1975 г.

* * *
Завсегдатай задворок, заворачивая за углы
Я в любых городах находил переулки такие
Где запах олифы, и визг циркулярной пилы,
Где товарные склады и ремесленные мастерские.

И со сторожем я заводил разговор не пустой
А настырно просил его жизни открыть подоплеку.
А сторож молчал - он смотрел на огонь зимой,
А летом - на реку, протекающую неподалеку.

Я сшивал бытия разноцветные лоскутки,
Радовался, что душа накопит простора.
А потом оказалось - можно лишь посидеть у реки,
И нельзя передать ни журчания ни разговора.
Обь, 1982 г.
«День поэзии» 1983 г.

* * *
И все-таки пришлось покинуть Питер,
Действительно уже не Ленинград, -
О Вас он безразлично ноги вытер
Своим ничтожным уровнем зарплат.

А женственность - последнее оружье,
К тому же ум все светиться в глазах.
А безотцовщина переросла в безмужье,
И мать, и дочь остались на руках.

В Москву, в Москву! - где жизнь еще фурычит,
И «на чужой манер» еще родит,
И где фирмач Вам с бодуна не тычет,
И в вырез заглянуть не норовит.

В ночь пятницы на светлую субботу,
Вокзальную пронзая канитель,
Домой Вы мчитесь, словно на работу,
Все пятьдесят безвылазных недель.

На Стрелку, на трамвае, рано-рано,
С гостинцами, съестным спешите Вы,
Не замечая падших истуканов,
Колонн и львов, сидящих у Невы.

* * *
Сад ботанический, тифлисский,
Осенний, сумрачный, пустой,
Мои черновики, записки
По-прежнему полны тобой.

Виденьем цветников пустынных,
Аллей и мостиков старинных,
Водоотводного ручья,
Бегу под звон потоков пенных,
И осеняет сонм вселенных
Тебя, любимая моя.

Ты помнишь ли мое стремленье
Парить над осенью вдвоем?
Быть может, тусклый водоем
Теней летящих отраженье
Еще таинственно хранит,
Но золотистый лист летит
И гладь зеркальную рябит…

Диковинные спят растенья,
И терпкий воздух запустенья,
И запахи небытия,
И горной речки крик гортанный -
Давно размыла след желанный
Ее тяжелая струя.

Дабаханка 1973 г.
«Если пелось про это…» -
Грузия в русской советской поэзии 1983 г.

АРКА

Угрюма каменная пойма,
Но весел дикий смех ручья.
Он скалами едва не пойман,
Но, извиваясь, как змея,
Юля и прыгая меж скал,
Ручей лазейку отыскал.

Моста изогнутая арка
Из темных, плоских кирпичей.
Когда здесь в полдень очень жарко,
Люблю я посидеть под ней.
Здесь никогда не прозвучит
Ни скрип колес, ни стук копыт.

Сперва крута, потом полога,
Из города сюда идет,
Но здесь кончается дорога,
И бесполезен древний свод.
Есть лишь один из берегов -
Другой ушел на сто шагов.

Что это? - след каменоломни,
Иль берег паводки свели,
Иль Божий знак: живи и помни
И шум воды, и зной земли.

Дабаханка 1969 -1998 гг. опубликовано -
http://magazines.russ.ru/novyi_mi/1999/12/alihan.html

* * *
Промелькнула, пропадая,
Под мостом речушка «Яя».

Глубока ли, широка
Льдом покрытая река?

Стану наледь соскребать -
Нет, сквозь снег не увидать.

Стало смыслом бытия
Доказать что я - есть я.

Самоутвержденья дар,
Словно надпись в свете фар -

Промелькнет во тьме ночной…
Ты есть ты, и бог с тобой.
«Яя» - Томская область в агитавтобусе 1986 г.

* * *
Стоит во льдах река, как под венцом невеста,
Снежок фаты летит, а таинство идет -
Безмолвная река, вспухает, словно тесто,
Над руслом - что есть сил! - приподнимая лед.

И наступает час, который был обещан
При сотворении - сейчас наверняка
Сквозь зимний циферблат пролягут стрелки трещин,
Роженицей надежд загомонит река.
Иртыш

* * *
Блестит канал Иртыш-Караганда.
Пока давнишний спор идет без толку,
Здесь повернули реку втихомолку,
И потекла безмолвная вода.

Еще остались силы у реки,
Но гибнет пойма, рыбы нет в помине,
И всплыли из песков солончаки
Там, где канал уходит вглубь пустыни.

Не старится живущий у воды,
Река все возрождает в человеке.
Но знаком наступающей беды, -
Быстрей людей стареют сами реки.
«День поэзии» 1986 г

* * *
Сосны, пришедшие к берегу Волги…
Корни их волжскою влагой наволгли.
Вязкую глину размыла вода.
Ох, как не хочется пасть исполину -
Он обопрется о водную спину
Всеми ветвями - и рухнет туда!

Волга несет его, словно не смыла,
А зашептала и уговорила
Берег сосновый сменить на иной.
Тихо на Волге.
Не шелохнутся
Чуткие сосны…
А силы мятутся
Силы подспудные глади речной!
Волга

НА ВЫСОКОМ БЕРГУ
Песня

Городок наш разделяет река.
Очень разные ее берега -
Я живу на одном,
ну а ты - на другом -
На высоком берегу, на крутом.

Весна какая выдалась,
Какие дни настали!
На что же ты обиделась,
Зачем же мы расстались?

Листья палые река пронесет,
А потом по ней пройдет ледоход.
Снова в чистой реке
отразится твой дом
На высоко берегу, на крутом.

Все цветы в саду своем оборву
На пароме я к тебе поплыву.
И с тобою вдвоем
мы всю жизнь проживем
На высоком берегу на крутом.

Волга г. Тутаев - Москва 1980 г

***
А с Мтацминды - куда ни взгляни -
Всюду видишь Куру.
Как листва, вечной осени дни,
Шелестят на ветру.

Перед будущим в прошлом склонись,
Чтобы снова взлететь -
Вверх сперва, а потом уже вниз,
Как сентябрьская медь.

А в ночи все светлей, все ясней
И глаза, и слова,
И летящая в море огней
Золотая листва.

Улетел, встав едва на крыло, -
И поймешь в сентябре:
Сколько в Тибре воды утекло -
Равно столько в Куре.

Уместилось в неполной горсти,
А хватило сполна,
Что досталось тебе загрести
С родникового дна.