Горлан и главарь - пафосное принуждение.
ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ
В начале прошлого века «коммуняки» под революционный шумок, быстро сообразили, что несоизмеримо дешевле поднимать «энтузиазм масс» и оплачивать одного, а затем кучку «советских поэтов», чем просто платить миллионам людей за их работу, которую - из-за крайней дешевизны подобного сагитированного, насильственного труда - не надо было даже особенно и организовывать.
Маяковский, а следом за ним и вся «советская литература» подменила агитками оплату труда.
И вскоре "партийное руководство" заметило, что этот «номер проходит».
А еще дешевле оказалось «горланов и главарей » заменить на надзирателей и лагерных начальников - рифмованные призывы работать бесплатно вскоре с успехом были заменены
окриками конвойных. А затем пошли и рутинные расстрелы не особенно ретивых, и уже обессиленных людей, - так в дело вступил «сталинский ежовско-бериевский менеджмент».
С тех пор единственной задачей, поставленной «партией» перед «советской литературой» стало воспевание подневольно-добровольного труда, и беззаветного, и безотказного и главное очень дешевого героя-труженика, вскоре превратившегося в дармового зека.
Маяковский первым стал призвать к тому, чтобы люди, начитавшись его стихов, с превеликим энтузиазмом трудились на халяву на чиновников, прикрывавших свое ленивое и самодовольное мурло коммунистической идеологией.
Пролетарское государство своих граждан-работников, согласившихся работать «на построение светлого «далека» разумеется, ни во что не ставило.
«Наши люди» «схавали» агитку, и стали работать за так.
Труд в СССР стал обязательно-принудительным как раз с подачи Маяковского.
"Пролетарские поэты", прозаики, да и вся пролетарская литература стала средством удешевления «социалистического строительства», выгодным способом производства материальных благ, и поэтому проходила по одному из главных отделов ЦК - отделу «агитации и пропаганды».
А вскоре и Горький во главе «советских писателей» стал певцом рабского строительства Беломор -Балтийского канала - поэты кликушествовали, прозаики восторгались, как под надзором конвойных дивизий НКВД воплощались «планы пятилеток». Советские литераторы стали воспевать воплощенные результаты этих планов - несудоходные каналы и «мертвые» железные дороги такой как Салехард - Игарка.
Владимир Маяковский - был первым «горланом и главарем», и он был единственным, кто обманывался добросовестно, искренне верил, что материальные стимулы труда не нужны, и даже вредны для достижения конечной «великой» цели - построения «коммунистического далека». А нужны только идеологические стимулы - звонкая строка, направляющая человечка на дармовую работу.
Это и есть вклад Маяковского в «труд республики», в коммунистическое строительство.
А для тов. Сталина, по словам которого Маяковский «биль и астается лучшим поэтом нашей эпохи», агитки стали самым дешевым способом задуривания мозгов.
За счет выдающегося таланта и благодаря искренней внутренней веры в свою правоту Маяковскому удалось таки включить "пролетарскую литературу" в производственные процессы, сделав ее средством интенсификации подневольного труда.
Продолжатели, подражатели и последователи занимались тем же, но уже совершенно сознательно, цинично используя наработанный Маяковским механизм пафосного принуждения..
А дальше пошло поехало - секретарская литература, сами секретари, их показные противники, деревенщики и пр. советская литература - литературная мимикрия была адекватной текущей политики партии - так называемая, "советская литература" постоянно меняла оттенки и окраску - юбилейная, предсъездовская и пр.
Партийным руководством допускались и некоторые внутренние распри - только бы навести тень на плетень.
Но все это было совершенно вторично по отношению к основному отличительному признаку советской литературы - вначале прямое, а затем художественно завуалированное принуждение людей продавать свой труд, как товар, на порядок дешевле его стоимости.
Советская литература была одним из самых действенных способов создания той самой прибавочная стоимость, о который твердил еще дедушка Маркс.
Критическая же братия той эпохи свято блюла механизм дьявольского «отъема», называя его «социалистическим реализмом».
Беспощадная травля подлинных поэтов и писателей-диссидентов, творчество которых было вне этого механизма угнетения, была совершенно правильной и необходимой с точки зрения экономики - их «чуждые» художественные произведения действительно подрывали экономические основы социалистического государства.
Потому-то на них и набрасывалась критики в штатском , и юристы в погонах, и устраивались показательные процессы. «Как зеницу ока» охраняли и блюли тот подспудно нагнетаемый пафос, который генерировал энтузиазм, и вел, и поднимал «рабочую массу» на подвиг, на альтруистический, на дешевой, неоплачиваемый труд.
И советский человек действительно работал.
После прочтения «Как закалялась сталь», «Цемента», «Поднятой целины» и пр. школьник- читатель, полный веры в социалистическое будущее, подрастая, превращался в дармового строителя, облачался в телогрейку, в лагерную робу, брал в руки кайло, и десяток-другой лет - пока оставались молодые силы - за пайку, или за ничтожную зарплату, строил - и построил! - и пресловутую комсомольскую узкоколейку, и бесконечный БАМ (который, кстати, начали строить зеки под руководством отдела НКВД ЖД «Дальстрой», а брежневские комсомольцы достроили 50 лет спустя) и поднял, и освоил целину, и построил газовую магистраль «Дружба», которая кормит, и греет всех нас и по сей день…
Советская литература, с тяжелой руки Владимира Маяковского, действительно была «частью общепролетарского дела».
В начале прошлого века «коммуняки» под революционный шумок, быстро сообразили, что несоизмеримо дешевле поднимать «энтузиазм масс» и оплачивать одного, а затем кучку «советских поэтов», чем просто платить миллионам людей за их работу, которую - из-за крайней дешевизны подобного сагитированного, насильственного труда - не надо было даже особенно и организовывать.
Маяковский, а следом за ним и вся «советская литература» подменила агитками оплату труда.
И вскоре "партийное руководство" заметило, что этот «номер проходит».
А еще дешевле оказалось «горланов и главарей » заменить на надзирателей и лагерных начальников - рифмованные призывы работать бесплатно вскоре с успехом были заменены
окриками конвойных. А затем пошли и рутинные расстрелы не особенно ретивых, и уже обессиленных людей, - так в дело вступил «сталинский ежовско-бериевский менеджмент».
С тех пор единственной задачей, поставленной «партией» перед «советской литературой» стало воспевание подневольно-добровольного труда, и беззаветного, и безотказного и главное очень дешевого героя-труженика, вскоре превратившегося в дармового зека.
Маяковский первым стал призвать к тому, чтобы люди, начитавшись его стихов, с превеликим энтузиазмом трудились на халяву на чиновников, прикрывавших свое ленивое и самодовольное мурло коммунистической идеологией.
Пролетарское государство своих граждан-работников, согласившихся работать «на построение светлого «далека» разумеется, ни во что не ставило.
«Наши люди» «схавали» агитку, и стали работать за так.
Труд в СССР стал обязательно-принудительным как раз с подачи Маяковского.
"Пролетарские поэты", прозаики, да и вся пролетарская литература стала средством удешевления «социалистического строительства», выгодным способом производства материальных благ, и поэтому проходила по одному из главных отделов ЦК - отделу «агитации и пропаганды».
А вскоре и Горький во главе «советских писателей» стал певцом рабского строительства Беломор -Балтийского канала - поэты кликушествовали, прозаики восторгались, как под надзором конвойных дивизий НКВД воплощались «планы пятилеток». Советские литераторы стали воспевать воплощенные результаты этих планов - несудоходные каналы и «мертвые» железные дороги такой как Салехард - Игарка.
Владимир Маяковский - был первым «горланом и главарем», и он был единственным, кто обманывался добросовестно, искренне верил, что материальные стимулы труда не нужны, и даже вредны для достижения конечной «великой» цели - построения «коммунистического далека». А нужны только идеологические стимулы - звонкая строка, направляющая человечка на дармовую работу.
Это и есть вклад Маяковского в «труд республики», в коммунистическое строительство.
А для тов. Сталина, по словам которого Маяковский «биль и астается лучшим поэтом нашей эпохи», агитки стали самым дешевым способом задуривания мозгов.
За счет выдающегося таланта и благодаря искренней внутренней веры в свою правоту Маяковскому удалось таки включить "пролетарскую литературу" в производственные процессы, сделав ее средством интенсификации подневольного труда.
Продолжатели, подражатели и последователи занимались тем же, но уже совершенно сознательно, цинично используя наработанный Маяковским механизм пафосного принуждения..
А дальше пошло поехало - секретарская литература, сами секретари, их показные противники, деревенщики и пр. советская литература - литературная мимикрия была адекватной текущей политики партии - так называемая, "советская литература" постоянно меняла оттенки и окраску - юбилейная, предсъездовская и пр.
Партийным руководством допускались и некоторые внутренние распри - только бы навести тень на плетень.
Но все это было совершенно вторично по отношению к основному отличительному признаку советской литературы - вначале прямое, а затем художественно завуалированное принуждение людей продавать свой труд, как товар, на порядок дешевле его стоимости.
Советская литература была одним из самых действенных способов создания той самой прибавочная стоимость, о который твердил еще дедушка Маркс.
Критическая же братия той эпохи свято блюла механизм дьявольского «отъема», называя его «социалистическим реализмом».
Беспощадная травля подлинных поэтов и писателей-диссидентов, творчество которых было вне этого механизма угнетения, была совершенно правильной и необходимой с точки зрения экономики - их «чуждые» художественные произведения действительно подрывали экономические основы социалистического государства.
Потому-то на них и набрасывалась критики в штатском , и юристы в погонах, и устраивались показательные процессы. «Как зеницу ока» охраняли и блюли тот подспудно нагнетаемый пафос, который генерировал энтузиазм, и вел, и поднимал «рабочую массу» на подвиг, на альтруистический, на дешевой, неоплачиваемый труд.
И советский человек действительно работал.
После прочтения «Как закалялась сталь», «Цемента», «Поднятой целины» и пр. школьник- читатель, полный веры в социалистическое будущее, подрастая, превращался в дармового строителя, облачался в телогрейку, в лагерную робу, брал в руки кайло, и десяток-другой лет - пока оставались молодые силы - за пайку, или за ничтожную зарплату, строил - и построил! - и пресловутую комсомольскую узкоколейку, и бесконечный БАМ (который, кстати, начали строить зеки под руководством отдела НКВД ЖД «Дальстрой», а брежневские комсомольцы достроили 50 лет спустя) и поднял, и освоил целину, и построил газовую магистраль «Дружба», которая кормит, и греет всех нас и по сей день…
Советская литература, с тяжелой руки Владимира Маяковского, действительно была «частью общепролетарского дела».