"Коротая бесцельные дни, я живу в мимолетные ночи..." - стихи 1998 года.
ЯЗЫК ЗЕМЛИ
В предгорье, средь безветренного лета,
Иссяк ручей, иссушенный жарой.
Слоится почва, солнцем перегрета,
И трещины змеятся в желтый зной.
Но там в горах, зажавши горловину,
С крутых карнизов рушится ледник, -
Вода уже заполнила лощину,
И озеро в смертельную стремнину
Вдруг может превратиться через миг.
Пусть на жгутах спеленутого света
Качает скалы в мареве густом -
Безвольный зной ни к засухе примета, -
Помчится сель, как грязная комета,
Все слизывая жадным языком!
***
В бледном сумраке предзоревом
Ночи жизни своей провожаю -
Я застигнут начавшимся днем,
Что мне делать на свете - не знаю.
Как дневные часы ни гони -
Праздник ночи гораздо короче.
Коротая бесцельные дни,
Я живу в мимолетные ночи.
НЕРОН
В загуле имперского бреда,
Чего добивался Нерон?
Зачем ремесло кифареда
Упорно осваивал он?
Бессмертье, богатство, величье
Дала непосредственно власть.
А тут соловьиное, птичье
Тщеславие - жалкая страсть.
В стремленье своем оголтелом
Сжег Рим площадной лицедей.
Певцом-кифаредом хотел он
Остаться во мненье людей.
Но даже пожара подсветка
Не сцене пришлась, а судьбе.
И только презрения метка
Проступит на царственном лбе.
Опубликовано в «Литературной газете» в 2003 г.
В предгорье, средь безветренного лета,
Иссяк ручей, иссушенный жарой.
Слоится почва, солнцем перегрета,
И трещины змеятся в желтый зной.
Но там в горах, зажавши горловину,
С крутых карнизов рушится ледник, -
Вода уже заполнила лощину,
И озеро в смертельную стремнину
Вдруг может превратиться через миг.
Пусть на жгутах спеленутого света
Качает скалы в мареве густом -
Безвольный зной ни к засухе примета, -
Помчится сель, как грязная комета,
Все слизывая жадным языком!
Click to view***
В бледном сумраке предзоревом
Ночи жизни своей провожаю -
Я застигнут начавшимся днем,
Что мне делать на свете - не знаю.
Как дневные часы ни гони -
Праздник ночи гораздо короче.
Коротая бесцельные дни,
Я живу в мимолетные ночи.
НЕРОН
В загуле имперского бреда,
Чего добивался Нерон?
Зачем ремесло кифареда
Упорно осваивал он?
Бессмертье, богатство, величье
Дала непосредственно власть.
А тут соловьиное, птичье
Тщеславие - жалкая страсть.
В стремленье своем оголтелом
Сжег Рим площадной лицедей.
Певцом-кифаредом хотел он
Остаться во мненье людей.
Но даже пожара подсветка
Не сцене пришлась, а судьбе.
И только презрения метка
Проступит на царственном лбе.
Опубликовано в «Литературной газете» в 2003 г.