"После нас, к сожалению, будут потоп..." - "Западный полюс словесности русской"
С Виктором Гофманом мы знакомы с конца февраля 1973 года.
Его отец - Генрих Борисович Гофман - Герой Советского Союза, летчик - штурмовик Великой Отечественной войны.
http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=4307
Всего Генрих Гофман совершил 168 боевых вылета, его самолет получил в боях с фашистами больше 600 пробоин.
Справка о боевом пути Генриха Гофмана - совершенно потрясающая.
Мать Виктора Гофмана погибла в одной из первых катастроф самолета Ту-154 в феврале 1973 года в Праге.
За все годы нашего с ним общения Виктор Гофман только один раз сокрушенно обмолвился - отца за всю войну ни разу не задело, а мать и летала-то всего несколько раз...
Виктор Гофман посвятил свою жизнь высокому служению поэзии.
Со времени выхода его первой книги стихов "Медленная река" прошло без малого тридцать лет.
И действительно, Медленно, годами и десятилетиями работая над каждой строчкой, вычеркивая строфы, Виктор Гофман стал выдающимся поэтом.
Тираж его первой книги стихов 10 000 экземпляров.
Тираж итоговой книги "Полустанки" - выходу которой посвящен
вечер Виктора Гофмана 13 октября в ЦДЛ, (начало в 19 часов)
100 (сто) экземпляров.
Книга издана за счет средств автора и себестоимость каждого экземпляра 850 рублей.
Виктору Гофману
* * *
После нас, к сожалению, будут потоп -
Ты последний поэт на земле.
Неустойчивый нас не убьет изотоп,
И снаряд заржавеет в стволе.
Ослабел, не плывет златорунный баран
И утонет в проливе Европа.
И закончится нефть, истощится уран,
Только нету конца у потопа.
Остановятся "Волга", "Тойота" и "Додж" -
Нам не выйти из них никогда.
Это варварство нас заливает, как дождь,
Не оставив от нас ни следа.
До свиданья, мой друг, в скорее прощай -
Не успею тебя повидать.
Мы прожили свой срок налегке, невзначай.
Все равно тяжело умирать.
1974 г.
Впервые это стихотворение, посвященное Виктору Гофману было опубликовано в книге стихов "Лен лежит", вышедшей в 1989 году в издательстве "Советский писатель".
В этой же книге было впервые опубликовано и стихотворение, посвященное
Иосифу Бродскому
***
Западный полюс словесности русской
Под небывалой сегодня нагрузкой.
Стонут широты, как провода,
Сил направленье: оттуда - сюда.
Ваша тоска обогнет океаны.
Ваши печали здесь нам желанны,
Как кислорода тайный глоток,
Гальванизируюшие, как ток.
1977 г.
В те - 80-е годы - с Евгением Рейном мы были соседями.
Рейн жил на первом этаже с матерью на улице Куусинена, а я жил в на проспекте Маршала Жукова рядом с рестораном "Серебрянный бор" в 11-ти метровой комнате в коммунальной квартире на 5-ом этаже хрущобы-пятиэтажки.
Я часто приходил к Рейну, и переписал все стихи Бродского, какие у него были.
Когда в 1988 году в первый раз я поехал в Америку, Рейн мне дал и телефоны и адрес Бродского.
Иосифу Бродскому я позвонил и разговаривал с ним один единственный раз.
Из Вашингтона в Нью-Йорк меня отвез на автомобиле приятель моей двоюродной сестры Тани.
Мы выехали рано утром и приехали в Бруклин в середине дня.
Мой самолет на Сан-Франциско улетал вечером.
Я решился, и набрал номер Бродского.
Разговор длился, может быть, минуты три.
Я передал привет от Рейна.
Иосиф поговорил со мной холодно, и как бы, отстраняясь.
С тех пор я не люблю Нью-Йорка.
В 1990 году, по сохранившемуся у меня адресу, я послал Бродскому книгу "Лен лежит".
В 1993 году - тоже из Калифорнии - я послал Иосифу Бродскому однотомник "Блаженство бега", вышедший в издательстве "Известия" в 1992 году,
с эссе Иосиф Бродский -http://alikhanov.livejournal.com/219516.html
Евгений Рейн тогда же гостил у Бродского, и после Рейн сказал мне, что видел мою книгу и него на столе.
Предметом моих долгих раздумий было - связано ли стихотворение Иосифа Бродского
"После нас, разумеется, не потоп,
но и не засуха. Скорее всего, климат в царстве
справедливости будут носить характер
умеренного..."
с моим стихотворением, посвященным Виктору Гофману.
Сейчас, в канун поэтического вечера Виктора Гофмана, я думаю, что да, связано. Это стихотворение как бы ответ на мое.
Не только похожесть первой строчки, но и дальнейшее развитие:
"...Казалось бы дождь в окне
поощряет именно этот подход к пейзажу,
и к материи в целом как более экономный.
Вот почему в конституции отсутствует слово "дождь."
Это стихотворение из книги Иосифа Бродского "Пейзаж с наводнением"
и датировано оно 1994 годом.
Эссе из моей книги "Блажество бега"
посвященное
Виктору Гофману
В отличии от "потерянного" хемингуэевского поколения, Виктор Гофман принадлежит как бы к несуществующему.
После четкой градации военного поколения, послевоенного поколения, поколения "оттепели"
наступило время, когда грани расплылись и стихосложение стало ремеслом нестареющего, молодящегося, преуспевшего в свое время круга лиц.
Застой породил кастовость в поэзии.
Первые книжки "молодых" поэтов выходили только к их сорокалетию.
Слишком долгое ожидание портило душу, ломало посильнее любого действенного испытания, судьбу.
Написано сейчас или в самом деле "из стола" достаются непечатные когда-то стихи - не имеет значение.
Пропущенное поколение наверстывает свое.
Поэзия по сути своей аполитична, и крылатый конь летит не столько над пространством, сколько над временем...
Его отец - Генрих Борисович Гофман - Герой Советского Союза, летчик - штурмовик Великой Отечественной войны.
http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=4307
Всего Генрих Гофман совершил 168 боевых вылета, его самолет получил в боях с фашистами больше 600 пробоин.
Справка о боевом пути Генриха Гофмана - совершенно потрясающая.
Мать Виктора Гофмана погибла в одной из первых катастроф самолета Ту-154 в феврале 1973 года в Праге.
За все годы нашего с ним общения Виктор Гофман только один раз сокрушенно обмолвился - отца за всю войну ни разу не задело, а мать и летала-то всего несколько раз...
Виктор Гофман посвятил свою жизнь высокому служению поэзии.
Со времени выхода его первой книги стихов "Медленная река" прошло без малого тридцать лет.
И действительно, Медленно, годами и десятилетиями работая над каждой строчкой, вычеркивая строфы, Виктор Гофман стал выдающимся поэтом.
Тираж его первой книги стихов 10 000 экземпляров.
Тираж итоговой книги "Полустанки" - выходу которой посвящен
вечер Виктора Гофмана 13 октября в ЦДЛ, (начало в 19 часов)
100 (сто) экземпляров.
Книга издана за счет средств автора и себестоимость каждого экземпляра 850 рублей.
Виктору Гофману
* * *
После нас, к сожалению, будут потоп -
Ты последний поэт на земле.
Неустойчивый нас не убьет изотоп,
И снаряд заржавеет в стволе.
Ослабел, не плывет златорунный баран
И утонет в проливе Европа.
И закончится нефть, истощится уран,
Только нету конца у потопа.
Остановятся "Волга", "Тойота" и "Додж" -
Нам не выйти из них никогда.
Это варварство нас заливает, как дождь,
Не оставив от нас ни следа.
До свиданья, мой друг, в скорее прощай -
Не успею тебя повидать.
Мы прожили свой срок налегке, невзначай.
Все равно тяжело умирать.
1974 г.
Впервые это стихотворение, посвященное Виктору Гофману было опубликовано в книге стихов "Лен лежит", вышедшей в 1989 году в издательстве "Советский писатель".
В этой же книге было впервые опубликовано и стихотворение, посвященное
Иосифу Бродскому
***
Западный полюс словесности русской
Под небывалой сегодня нагрузкой.
Стонут широты, как провода,
Сил направленье: оттуда - сюда.
Ваша тоска обогнет океаны.
Ваши печали здесь нам желанны,
Как кислорода тайный глоток,
Гальванизируюшие, как ток.
1977 г.
В те - 80-е годы - с Евгением Рейном мы были соседями.
Рейн жил на первом этаже с матерью на улице Куусинена, а я жил в на проспекте Маршала Жукова рядом с рестораном "Серебрянный бор" в 11-ти метровой комнате в коммунальной квартире на 5-ом этаже хрущобы-пятиэтажки.
Я часто приходил к Рейну, и переписал все стихи Бродского, какие у него были.
Когда в 1988 году в первый раз я поехал в Америку, Рейн мне дал и телефоны и адрес Бродского.
Иосифу Бродскому я позвонил и разговаривал с ним один единственный раз.
Из Вашингтона в Нью-Йорк меня отвез на автомобиле приятель моей двоюродной сестры Тани.
Мы выехали рано утром и приехали в Бруклин в середине дня.
Мой самолет на Сан-Франциско улетал вечером.
Я решился, и набрал номер Бродского.
Разговор длился, может быть, минуты три.
Я передал привет от Рейна.
Иосиф поговорил со мной холодно, и как бы, отстраняясь.
С тех пор я не люблю Нью-Йорка.
В 1990 году, по сохранившемуся у меня адресу, я послал Бродскому книгу "Лен лежит".
В 1993 году - тоже из Калифорнии - я послал Иосифу Бродскому однотомник "Блаженство бега", вышедший в издательстве "Известия" в 1992 году,
с эссе Иосиф Бродский -http://alikhanov.livejournal.com/219516.html
Евгений Рейн тогда же гостил у Бродского, и после Рейн сказал мне, что видел мою книгу и него на столе.
Предметом моих долгих раздумий было - связано ли стихотворение Иосифа Бродского
"После нас, разумеется, не потоп,
но и не засуха. Скорее всего, климат в царстве
справедливости будут носить характер
умеренного..."
с моим стихотворением, посвященным Виктору Гофману.
Сейчас, в канун поэтического вечера Виктора Гофмана, я думаю, что да, связано. Это стихотворение как бы ответ на мое.
Не только похожесть первой строчки, но и дальнейшее развитие:
"...Казалось бы дождь в окне
поощряет именно этот подход к пейзажу,
и к материи в целом как более экономный.
Вот почему в конституции отсутствует слово "дождь."
Это стихотворение из книги Иосифа Бродского "Пейзаж с наводнением"
и датировано оно 1994 годом.
Эссе из моей книги "Блажество бега"
посвященное
Виктору Гофману
В отличии от "потерянного" хемингуэевского поколения, Виктор Гофман принадлежит как бы к несуществующему.
После четкой градации военного поколения, послевоенного поколения, поколения "оттепели"
наступило время, когда грани расплылись и стихосложение стало ремеслом нестареющего, молодящегося, преуспевшего в свое время круга лиц.
Застой породил кастовость в поэзии.
Первые книжки "молодых" поэтов выходили только к их сорокалетию.
Слишком долгое ожидание портило душу, ломало посильнее любого действенного испытания, судьбу.
Написано сейчас или в самом деле "из стола" достаются непечатные когда-то стихи - не имеет значение.
Пропущенное поколение наверстывает свое.
Поэзия по сути своей аполитична, и крылатый конь летит не столько над пространством, сколько над временем...