Бильярд чужих не любит.
4.
«Как же Налим меня заметил, если я его не видел?» - удивился Чума, и стал продираться вглубь гардеробной, сквозь ряды развешенной верхней одежды.
На ящике для обуви на газете, в оберточной бумаге была закусь - колбаса нарезанная еще в гастрономе, шматок сала накромсанный прямо тут, сыр российский грамм четыреста, уже разделанные и обсыпанные лучком селедочки на общепитовой тарелочке, и тут же и кастрюля с дымящейся картошкой.
Ясное дело - эту снедь Крыса -гардеробщица из дому принесла.
Молодцы, плотно устроились!
Закусь что надо - у Чумы сразу слюнки потекли. А Налим из угла - даже здесь в гардеробе бутылка на всякий случай у него припрятана - достал и разлил водку в четыре граненых стакана. Чума поднял глаза от закуси, огляделся, и тут же сообразил:
«Грек тут! Это он сказал Налиму, что я в Академию заявился.» -
- Ну, сажай!
Выпили, закусили.
Крыса стакан поставила, картошечку да колбаску поклевала, ломтика полтора сыра в горсть взяла и назад на свое рабочее место к окошку поспешила.
- Ну что, поднялся, нажил малость, - утвердительно сказал Налим.
Чума кивнул, прожевал, проглотил, и снова набил рот.
«Надо бы мне бабки по карманам разложить, а то в боковом они, родимые, комом бугрятся».
- У меня к тебе предложение, - сказал Налим.
- Что такое? - удивился Чума. Его в Академии больше месяца не было, а у Налима к нему дельце созрело.
- Тут без тебя стал к нам один чучмек захаживать. Ставит мазу по три рубля - и весь дрожит. По чирику ни за что не помажет. Одет кое-как, однако ездит на новой «Волжанке». Присмотрелись мы к нему - а на нем оказывается часы золотые и швейцарские. Послали за Витькой часовщиком, чтобы он слету марку определил. Оказалось - не поверишь!
- И что же у него за котлы? - заинтересовался Чума.
- «Брегет». Короче, носит чучмек на запястье чуть ли ни хату.
- Ну и ну! Надо бы его гоп-стопнуть. Жаль, что я не по этому делу, - огорчился Чума.
- Послал я Грека на «Москвиче» вдогонку за его «Волжанкой» и Грек все разнюхал. Теперь отгадай с трех раз кем-же наш чучмек работает, - предложил Налим.
- Министром каким-нибудь.
- Мимо.
- Директором гастронома. Скоро засадят его на всю масть, под вышку подведут, не успеем фраера раскрутить, - пошутил Чума, и прикинул:
- Наверное ученый, кибернетик какой-нибудь, лауреат с премиями.
- Опять мимо. Все равно не угадаешь, - решил Налим. - Чучмек делает то, что и положено делать чучмеку - ботинки чистит возле Курского вокзала.
- Как чистит? - не понял Чума.
- Самым натуральным образом. Ваксой натирает, щетками блеск наводит, шнурками да стельками торгует.
- Так откуда же у него бабки на золотые котлы? - удивился Чума.
- Грек вроде случайно присел к нему в кабинку колеса почистить, и тут, вроде, только и узнал его да пристыдил. Что ж, говорит, ты, оказывается свое дело имеешь, а у нас в Академии на последнем счету.
Все ребята над тобой смеются - стыдно такому человеку по трешке мазать.
Грек у нас по виду тоже почти чучмек, и поэтому этот чистильщик перед ним выкобениваться стал.
- Мне, говорит, на ваши мазы смотреть противно, я руку с вами боюсь испортить.
Мне, говорит, здесь на Курском вокзале легче пердеть, чем вам в вашей Академии нюхать.
Я, говорит, со своими ребятами когда в нарды сажусь играть, меньше ста тысяч из кармана не достаю.
-Сто тысяч?! Да вы чего-то тут мне гоните! - усомнился Чума, - Десятку, даст бог, может и достает из кармана...
- Именно сто тысяч! А вы, говорит, псы позорные, от меня больше чирика никогда не получите. Оказывается, этот вшивый чучмек своей грошевой мазой , по своему понятию, всю нашу Академию опускает.
Понял, какие дела?! А сам в это время ботинки Греку драит. Скажи, Грек?
- Мамой клянусь, что так в натуре так и было. У меня в голове чуть не помутилось.
Человек с котлами из рыжья за пять косарей мне колеса грязные чистит, и меня же лажает за всю масть, а нашу Академию костит и поносит по полной программе.
Еле я тогда удержался, чтобы тут же ему в поганую рожу носком башмака не пнуть.
- Как же нам бабки из него вышибить? - озадачился наконец и Чума.
- То-то и оно. Об этом-то как раз мы с тобой речь и ведем.
- Ты же Налим, постановщик тебе и решать. Придумай чего-нибудь! - у Чумы при мысли о таких обалденных бабках, слюнка тоненькой ниткой изо рта потянулась, и катала тут же колбасой рот набил.
Налим тут же достал еще одну бутылку, разлил по стаканам и говорит:
- Выпьем, чтобы в голове просветлело.
Дернули, закусили и Хлястик, то есть этот самый Налим, главный в нашей шаровне, продолжил:
- Ты, Чума, перед этим чучмеком не засвечен. С тех пор как он к нам ходить начал, тебя в Академии не было.
- Точно. Не видел я его, - подтвердил Чума.
- Вот я и у решил тебя на это дело определить. Готов?
- Как же я к нему подберусь, если он перед людьми даже засвечивать бабки не хочет. А по рубчику много не настреляешь.
-Так согласен ты поработать или нет? - уточнил Налим.
- Еще бы, конечно! - подрядился Чума.
- Ну, смотри. Получишь за работу тридцать копеек. Выкатаешь лимон - триста тысяч твои - остальные нам с Греком в зубах принесешь.
- Принести то я принесу - вы меня знаете мое слово - святое. Только как мне к этому миллиону подобраться? - у Чумы опять струйка изо рта потянулась.
- Грек, пойди глянь - никто к нам тут втихаря не подобрался. И Крысе скажи, чтобы вышла, пол подмела, - велел Налим.
Грек, как пес, нырнул под развешенной одеждой, пыль полами поднял, тут же вернулся и доложил:
- Все чисто.
И только тут Налим на самое ухо зашептал Чуме:
- Сядешь в такой же будке чистить ботинки возле Павелецкого вокзала.
- Я? Катала с именем?! - отшатнулся Чума.
- Да, ты! Полгодика поработаешь - ничего с тобой не случиться, кладки не потеряешь.
Главное, тебе надо вписаться в их круг, стать чистильщиком натуральным, и в первое время засадишь им штук тридцать, а то и все пятьдесят.
Пропуль дашь им в ту самую игру, в которую они там играют.
- Откуда же я возьму на пропуль такие бабки?
- Я тебе их дам - прямо на засад. Понял меня?
- Угу.
- А потом, как только чучмеки привыкнут к тебе, и признают тебя за своего - видно будет что им впарить, и как их там натянуть. Стиры им намастырим, кости наготовим, а потом и на шары переведем.
- А как же я будку-то сапожную открою? Я в этом деле совсем без понятия.
- Это не твои заботы. Ты главное ботинки драй, да концы среди чучмеков наводи.
А сапожную будку для тебя Грек откроет - он у нас в этом деле мастер. У него там все схвачено.
- А что же мне сейчас делать? - спросил в некоторой растерянности Чума.
- Иди домой. Деньги у тебя на первое время есть. Грек тебе позвонит и скажет куда и когда на работу выходить. Ваксы и щеток мы для тебя купим.
-Там на третьем столе игра сейчас подходящая идет. Устрица фраера запутал, и на 10-ом Эмиль грузит кого-то…
- Ты что, не понял что я тебе сказал! - вдруг зашипел Налим.
А когда Налим шипит, значит запросто может перо в бок воткнуть - с него станется.
- Я тебя в постановку взял, серьезное дело с тобой начал. Можешь раскрутиться на всю оставшуюся, а тебя опять все на мелочевку тянет.
Ты, Чума, куш держишь, или я тебя с кем-то путаю?
Чтобы я тебя в Академии, пока это дело полностью не раскрутим, больше не видел! Понял?
- Да, - Чума посмотрел Налиму прямо в глаза, и действительно понял, что он теперь проходит по раскладу: вход - рубль, а выход - пять.
И из этого дела он может теперь выйти или с сотней-другой штук в зубах или ногами вперед.
- Ступай прямо в метро и будь здоров! А то вдруг этот чучмек прикатит сейчас в Академию, чтобы над нами опять по своему поизмываться, и ты перед ним засветишься, - велел Налим.
- А точно эти чучмеки по сотне косарей в нарды разыгрывают?
Может, этот чистильщик трендит, а на самом деле у них там пшик и понты гнилые.
- Мы бы тебя в пустое дело не втравим. Нам ведь и перед тобой ответ держать надо, - успокоил каталу Налим. Этот чучмек чтобы пофорсить, пригласил нашего Грека полюбоваться разок на их игру.
Все так и есть, как чистильщик рассказывал.
Играют они на своем катране за чистый налик, куши огромные. Но никого кроме своих они и близко к этой игре не подпускают. Скажи, Грек.
- В натуре так, - подтвердил Грек.
- Иди, Чума, блин, и сейчас же купи по дороге парочку сапожных щеток, да и потренируйся на своих грязных башмаках, и жди пока Грек тебе позвонит, - Налим подмигнул.
Так и не успел Чума куртку снять и опять вышел в ней на мороз.
Но едва наступил он на обледеневшую ступеньку, под теплой подошвой его туфли образовалась водная пленка, и правая нога его тут же по льду поехала.
"Хорошо еще, что я не наступил полностью. А то если бы и упал прямо тут у дверей!"
Чума постоял чуток, подождал пока, подошвы заледенеют, - опять попробовал шагнуть, и нога вдруг опять поехала.
"А примета- то не к добру! А вдруг всю эту поганку Налим с Греком против меня затеяли, чтоб однушку мою заветную отобрать?" - похолодел Чума, и дрожь так и пробрала его посильней мороза.
И тут как рухнул Чума, что всю ту левую игру Пионера со Слоном, на которую он по счастливому случаю попал, тоже поставил и режиссировал сам Налим!
Ведь Грек-то с Мурадяна получил две штуки - а это была самая крупная маза за ту левую партию, а потом Грек в зубах отнес эти бабки Налиму в гардеробную, там они их и раздербанили.
А верткий Грек тут же и донес Налиму, что я тут со стороны вмешался и пару копеек себе огреб!
Так оно и есть! Плохо дело!
Надо мне перед их чучмеком срочно засветиться, чтобы выделиться изо всей этой поганки!
А как же, как же мне тут стороной пройти?
Точно - в первом же пропуле моя однушка и просвистит!
А чучмеки сразу соскок устроят! - запаниковал Чума.
И тут - озарение!
Вспомнил он, как Макинтош за водкой бегает, а как купит пол-литру, так саму водяру еще в магазе в грелку перельет, порожнюю посуду водой заполнит, и чтоб она "случайно" разбилась, прямо с этих вот ступеньке в шароню с ней громыхается!
Посуда с водой - вдребезги! - и тут хочешь-не хочешь, Макинтоша за новой бутылкой посылают - не обнюхивать же обрызганные ступеньки.
Ну в вторую-то Макинтош донесет целой обязательно.
Сказано -сделано.
Присел Чума - огляделся - вроде, нет никого.
И осторожно, опираясь о грязный лед ступеньки, повалился Чума в ледяную кашицу с окурками у дверей, и весь бок и всю спину замочил.
А как только Алексей Аронович - надо же как удачно получилось! - из дверей нарисовался, застонал Чума в полный голос:
- Помоги, браток, подсоби, ох, я упал, кажись - все переломал!
Ну, тут все сбежались, подняли Чуму, повели обратно в шаровню, он там и оклемался.
А часика через два этот самый чучмек заявился в Академию.
Налим же прошел через всю бильярдную - в дальнюю комнату - уже ближе к вечеру.
Конечно, и мимо Чумы, который уже наблюдал, как этот чучмек с кем-то по мелочи катает, быстро Налим прошагал, просек всю поляну и носом шмыгнул.
Понял, конечно же, весь расклад Налим, но ничего не сказал.
А на Чуму даже не глянул, только головой покачал укоризненно.
Чума же мысленно аж перекрестился - ну, пронесло!
«Как же Налим меня заметил, если я его не видел?» - удивился Чума, и стал продираться вглубь гардеробной, сквозь ряды развешенной верхней одежды.
На ящике для обуви на газете, в оберточной бумаге была закусь - колбаса нарезанная еще в гастрономе, шматок сала накромсанный прямо тут, сыр российский грамм четыреста, уже разделанные и обсыпанные лучком селедочки на общепитовой тарелочке, и тут же и кастрюля с дымящейся картошкой.
Ясное дело - эту снедь Крыса -гардеробщица из дому принесла.
Молодцы, плотно устроились!
Закусь что надо - у Чумы сразу слюнки потекли. А Налим из угла - даже здесь в гардеробе бутылка на всякий случай у него припрятана - достал и разлил водку в четыре граненых стакана. Чума поднял глаза от закуси, огляделся, и тут же сообразил:
«Грек тут! Это он сказал Налиму, что я в Академию заявился.» -
- Ну, сажай!
Выпили, закусили.
Крыса стакан поставила, картошечку да колбаску поклевала, ломтика полтора сыра в горсть взяла и назад на свое рабочее место к окошку поспешила.
- Ну что, поднялся, нажил малость, - утвердительно сказал Налим.
Чума кивнул, прожевал, проглотил, и снова набил рот.
«Надо бы мне бабки по карманам разложить, а то в боковом они, родимые, комом бугрятся».
- У меня к тебе предложение, - сказал Налим.
- Что такое? - удивился Чума. Его в Академии больше месяца не было, а у Налима к нему дельце созрело.
- Тут без тебя стал к нам один чучмек захаживать. Ставит мазу по три рубля - и весь дрожит. По чирику ни за что не помажет. Одет кое-как, однако ездит на новой «Волжанке». Присмотрелись мы к нему - а на нем оказывается часы золотые и швейцарские. Послали за Витькой часовщиком, чтобы он слету марку определил. Оказалось - не поверишь!
- И что же у него за котлы? - заинтересовался Чума.
- «Брегет». Короче, носит чучмек на запястье чуть ли ни хату.
- Ну и ну! Надо бы его гоп-стопнуть. Жаль, что я не по этому делу, - огорчился Чума.
- Послал я Грека на «Москвиче» вдогонку за его «Волжанкой» и Грек все разнюхал. Теперь отгадай с трех раз кем-же наш чучмек работает, - предложил Налим.
- Министром каким-нибудь.
- Мимо.
- Директором гастронома. Скоро засадят его на всю масть, под вышку подведут, не успеем фраера раскрутить, - пошутил Чума, и прикинул:
- Наверное ученый, кибернетик какой-нибудь, лауреат с премиями.
- Опять мимо. Все равно не угадаешь, - решил Налим. - Чучмек делает то, что и положено делать чучмеку - ботинки чистит возле Курского вокзала.
- Как чистит? - не понял Чума.
- Самым натуральным образом. Ваксой натирает, щетками блеск наводит, шнурками да стельками торгует.
- Так откуда же у него бабки на золотые котлы? - удивился Чума.
- Грек вроде случайно присел к нему в кабинку колеса почистить, и тут, вроде, только и узнал его да пристыдил. Что ж, говорит, ты, оказывается свое дело имеешь, а у нас в Академии на последнем счету.
Все ребята над тобой смеются - стыдно такому человеку по трешке мазать.
Грек у нас по виду тоже почти чучмек, и поэтому этот чистильщик перед ним выкобениваться стал.
- Мне, говорит, на ваши мазы смотреть противно, я руку с вами боюсь испортить.
Мне, говорит, здесь на Курском вокзале легче пердеть, чем вам в вашей Академии нюхать.
Я, говорит, со своими ребятами когда в нарды сажусь играть, меньше ста тысяч из кармана не достаю.
-Сто тысяч?! Да вы чего-то тут мне гоните! - усомнился Чума, - Десятку, даст бог, может и достает из кармана...
- Именно сто тысяч! А вы, говорит, псы позорные, от меня больше чирика никогда не получите. Оказывается, этот вшивый чучмек своей грошевой мазой , по своему понятию, всю нашу Академию опускает.
Понял, какие дела?! А сам в это время ботинки Греку драит. Скажи, Грек?
- Мамой клянусь, что так в натуре так и было. У меня в голове чуть не помутилось.
Человек с котлами из рыжья за пять косарей мне колеса грязные чистит, и меня же лажает за всю масть, а нашу Академию костит и поносит по полной программе.
Еле я тогда удержался, чтобы тут же ему в поганую рожу носком башмака не пнуть.
- Как же нам бабки из него вышибить? - озадачился наконец и Чума.
- То-то и оно. Об этом-то как раз мы с тобой речь и ведем.
- Ты же Налим, постановщик тебе и решать. Придумай чего-нибудь! - у Чумы при мысли о таких обалденных бабках, слюнка тоненькой ниткой изо рта потянулась, и катала тут же колбасой рот набил.
Налим тут же достал еще одну бутылку, разлил по стаканам и говорит:
- Выпьем, чтобы в голове просветлело.
Дернули, закусили и Хлястик, то есть этот самый Налим, главный в нашей шаровне, продолжил:
- Ты, Чума, перед этим чучмеком не засвечен. С тех пор как он к нам ходить начал, тебя в Академии не было.
- Точно. Не видел я его, - подтвердил Чума.
- Вот я и у решил тебя на это дело определить. Готов?
- Как же я к нему подберусь, если он перед людьми даже засвечивать бабки не хочет. А по рубчику много не настреляешь.
-Так согласен ты поработать или нет? - уточнил Налим.
- Еще бы, конечно! - подрядился Чума.
- Ну, смотри. Получишь за работу тридцать копеек. Выкатаешь лимон - триста тысяч твои - остальные нам с Греком в зубах принесешь.
- Принести то я принесу - вы меня знаете мое слово - святое. Только как мне к этому миллиону подобраться? - у Чумы опять струйка изо рта потянулась.
- Грек, пойди глянь - никто к нам тут втихаря не подобрался. И Крысе скажи, чтобы вышла, пол подмела, - велел Налим.
Грек, как пес, нырнул под развешенной одеждой, пыль полами поднял, тут же вернулся и доложил:
- Все чисто.
И только тут Налим на самое ухо зашептал Чуме:
- Сядешь в такой же будке чистить ботинки возле Павелецкого вокзала.
- Я? Катала с именем?! - отшатнулся Чума.
- Да, ты! Полгодика поработаешь - ничего с тобой не случиться, кладки не потеряешь.
Главное, тебе надо вписаться в их круг, стать чистильщиком натуральным, и в первое время засадишь им штук тридцать, а то и все пятьдесят.
Пропуль дашь им в ту самую игру, в которую они там играют.
- Откуда же я возьму на пропуль такие бабки?
- Я тебе их дам - прямо на засад. Понял меня?
- Угу.
- А потом, как только чучмеки привыкнут к тебе, и признают тебя за своего - видно будет что им впарить, и как их там натянуть. Стиры им намастырим, кости наготовим, а потом и на шары переведем.
- А как же я будку-то сапожную открою? Я в этом деле совсем без понятия.
- Это не твои заботы. Ты главное ботинки драй, да концы среди чучмеков наводи.
А сапожную будку для тебя Грек откроет - он у нас в этом деле мастер. У него там все схвачено.
- А что же мне сейчас делать? - спросил в некоторой растерянности Чума.
- Иди домой. Деньги у тебя на первое время есть. Грек тебе позвонит и скажет куда и когда на работу выходить. Ваксы и щеток мы для тебя купим.
-Там на третьем столе игра сейчас подходящая идет. Устрица фраера запутал, и на 10-ом Эмиль грузит кого-то…
- Ты что, не понял что я тебе сказал! - вдруг зашипел Налим.
А когда Налим шипит, значит запросто может перо в бок воткнуть - с него станется.
- Я тебя в постановку взял, серьезное дело с тобой начал. Можешь раскрутиться на всю оставшуюся, а тебя опять все на мелочевку тянет.
Ты, Чума, куш держишь, или я тебя с кем-то путаю?
Чтобы я тебя в Академии, пока это дело полностью не раскрутим, больше не видел! Понял?
- Да, - Чума посмотрел Налиму прямо в глаза, и действительно понял, что он теперь проходит по раскладу: вход - рубль, а выход - пять.
И из этого дела он может теперь выйти или с сотней-другой штук в зубах или ногами вперед.
- Ступай прямо в метро и будь здоров! А то вдруг этот чучмек прикатит сейчас в Академию, чтобы над нами опять по своему поизмываться, и ты перед ним засветишься, - велел Налим.
- А точно эти чучмеки по сотне косарей в нарды разыгрывают?
Может, этот чистильщик трендит, а на самом деле у них там пшик и понты гнилые.
- Мы бы тебя в пустое дело не втравим. Нам ведь и перед тобой ответ держать надо, - успокоил каталу Налим. Этот чучмек чтобы пофорсить, пригласил нашего Грека полюбоваться разок на их игру.
Все так и есть, как чистильщик рассказывал.
Играют они на своем катране за чистый налик, куши огромные. Но никого кроме своих они и близко к этой игре не подпускают. Скажи, Грек.
- В натуре так, - подтвердил Грек.
- Иди, Чума, блин, и сейчас же купи по дороге парочку сапожных щеток, да и потренируйся на своих грязных башмаках, и жди пока Грек тебе позвонит, - Налим подмигнул.
Так и не успел Чума куртку снять и опять вышел в ней на мороз.
Но едва наступил он на обледеневшую ступеньку, под теплой подошвой его туфли образовалась водная пленка, и правая нога его тут же по льду поехала.
"Хорошо еще, что я не наступил полностью. А то если бы и упал прямо тут у дверей!"
Чума постоял чуток, подождал пока, подошвы заледенеют, - опять попробовал шагнуть, и нога вдруг опять поехала.
"А примета- то не к добру! А вдруг всю эту поганку Налим с Греком против меня затеяли, чтоб однушку мою заветную отобрать?" - похолодел Чума, и дрожь так и пробрала его посильней мороза.
И тут как рухнул Чума, что всю ту левую игру Пионера со Слоном, на которую он по счастливому случаю попал, тоже поставил и режиссировал сам Налим!
Ведь Грек-то с Мурадяна получил две штуки - а это была самая крупная маза за ту левую партию, а потом Грек в зубах отнес эти бабки Налиму в гардеробную, там они их и раздербанили.
А верткий Грек тут же и донес Налиму, что я тут со стороны вмешался и пару копеек себе огреб!
Так оно и есть! Плохо дело!
Надо мне перед их чучмеком срочно засветиться, чтобы выделиться изо всей этой поганки!
А как же, как же мне тут стороной пройти?
Точно - в первом же пропуле моя однушка и просвистит!
А чучмеки сразу соскок устроят! - запаниковал Чума.
И тут - озарение!
Вспомнил он, как Макинтош за водкой бегает, а как купит пол-литру, так саму водяру еще в магазе в грелку перельет, порожнюю посуду водой заполнит, и чтоб она "случайно" разбилась, прямо с этих вот ступеньке в шароню с ней громыхается!
Посуда с водой - вдребезги! - и тут хочешь-не хочешь, Макинтоша за новой бутылкой посылают - не обнюхивать же обрызганные ступеньки.
Ну в вторую-то Макинтош донесет целой обязательно.
Сказано -сделано.
Присел Чума - огляделся - вроде, нет никого.
И осторожно, опираясь о грязный лед ступеньки, повалился Чума в ледяную кашицу с окурками у дверей, и весь бок и всю спину замочил.
А как только Алексей Аронович - надо же как удачно получилось! - из дверей нарисовался, застонал Чума в полный голос:
- Помоги, браток, подсоби, ох, я упал, кажись - все переломал!
Ну, тут все сбежались, подняли Чуму, повели обратно в шаровню, он там и оклемался.
А часика через два этот самый чучмек заявился в Академию.
Налим же прошел через всю бильярдную - в дальнюю комнату - уже ближе к вечеру.
Конечно, и мимо Чумы, который уже наблюдал, как этот чучмек с кем-то по мелочи катает, быстро Налим прошагал, просек всю поляну и носом шмыгнул.
Понял, конечно же, весь расклад Налим, но ничего не сказал.
А на Чуму даже не глянул, только головой покачал укоризненно.
Чума же мысленно аж перекрестился - ну, пронесло!