"В костюмерной варьете ем второе..." - стихи 1981 года.
***
В костюмерной варьете ем второе.
Пудра, пыль, шумит за дверью зал.
До чего я докатился, чем я стал -
Сам собою.
Как-бы кто-нибудь об этом ни проведал -
Чем дышал я, и кого я здесь любил,
Что я слушал, и о чем я говорил,
Где обедал.
***
Сними это платье -
в нем ты слишком ты женственна, -
в сереньком лучше.
И я надеваю пиджак свой - сидит мешковато,
а вид еще очень приличный.
Сойдет.
Хорошо бы и с рук нам сошло
сиянье на лицах.
***
Зачем же каждый день с утра
К нему спешишь ты в мастерскую?
Ты проживаешь жизнь чужую, -
Жить жизнью собственной пора!
И пусть он будущий Гоген,
Себя ты посвятить не вправе
Чужому вдохновенью, славе, -
И потому восстань с колен!
А ты твердишь все - он велик,
Он провозвестник и учитель.
Но ты лишь преданный ценитель,
Ты даже там не ученик!
И мне подумалось сейчас:
Таких как ты - ведь там немало.
Там одиночества не стало.
Зачем он не прогонит вас?
Тбилиси.
В костюмерной варьете ем второе.
Пудра, пыль, шумит за дверью зал.
До чего я докатился, чем я стал -
Сам собою.
Как-бы кто-нибудь об этом ни проведал -
Чем дышал я, и кого я здесь любил,
Что я слушал, и о чем я говорил,
Где обедал.
***
Сними это платье -
в нем ты слишком ты женственна, -
в сереньком лучше.
И я надеваю пиджак свой - сидит мешковато,
а вид еще очень приличный.
Сойдет.
Хорошо бы и с рук нам сошло
сиянье на лицах.
***
Зачем же каждый день с утра
К нему спешишь ты в мастерскую?
Ты проживаешь жизнь чужую, -
Жить жизнью собственной пора!
И пусть он будущий Гоген,
Себя ты посвятить не вправе
Чужому вдохновенью, славе, -
И потому восстань с колен!
А ты твердишь все - он велик,
Он провозвестник и учитель.
Но ты лишь преданный ценитель,
Ты даже там не ученик!
И мне подумалось сейчас:
Таких как ты - ведь там немало.
Там одиночества не стало.
Зачем он не прогонит вас?
Тбилиси.