ГОЛУБИНЫЙ ШУМ - 7-мь стихотворений о Тбилиси.
ГОЛУБИНЫЙ ШУМ
ГОЛУБИНЫЙ ШУМ
Над площадью не слышно голубей...
В другом краю они летают шумно.
Я знаю голубятню - это храм
Огнепоклонников - воздвигнут на холме
Задолго до принятия христианства.
И вот уже остался храм без крыши,
И только стены с нишами вокруг,
Высокие, сухие и без окон.
С одной стены растет под небом куст,
А ниже стены, птицы и земля.
И вот приходит мой веселый друг,
Из ниш в кирпичных стенах он берет
Руками разноцветных голубей
И выше стен подбрасывает птиц,
И крыльями расправляя на лету
Они взлетают сразу в небесах!
И голуби летят, и крыльев плеск,
Трепещущий, просторный, очень громкий,
Шумит, как там шумел святой огонь.
И время там бесследно не проходит:
Шум пламени стал шумом голубиным,
Мне кажется, на несколько веков.
А между тем, мой друг кричит, свистит,
И машет синим флагом на шесте,
Швыряет зерна щедрыми горстями,
И голуби переполняют храм...
"День поэзии 1972"
Стихотворение впервые опубликовано в “День поэзии -1972”,
по этому стихотворению назвал первую книжку стихов.
МУЗА ПЕРЕВОДА
Десятая муза,
с тобой не гулял Аполлон.
На нашей казарме
мне видится твой маскарон.
Когда же полковник
прикажет замазать тебя,
Десятая муза,
проклятая мука моя?!
Я снова уволен,
но я не хочу уходить.
Я слишком свободен,
пора бы меня осадить.
Иду я с бумажкой -
меня на задержит патруль.
Пока, мой товарищ,
ты чистишь обойму кастрюль.
Но это - работа,
которую кончить дано.
А то, чем я занят,
закончить нельзя и грешно.
Наряд мне, полковник,
назначьте за всех штрафников,
Но чтоб его смог я
начать и закончить
во веки веков.
Тбилиси.
* * *
Сад ботанический, тифлисский,
Осенний, сумрачный, пустой,
Мои черновики, записки
По-прежнему полны тобой.
Виденьем цветников пустынных,
Аллей и мостиков старинных,
Водоотводного ручья,
Бегу под звон потоков пенных,
И осеняет сонм вселенных
Тебя, любимая моя.
Ты помнишь ли мое стремленье
Парить над осенью вдвоем?
Быть может, тусклый водоем
Теней летящих отраженье
Еще таинственно хранит,
Но золотистый лист летит
И гладь зеркальную рябит...
Диковинные спят растенья,
И терпкий воздух запустенья,
И запахи небытия,
И горной речки крик гортанный -
Давно размыла след желанный
Ее тяжелая струя.
Впервые опубликовано в книге
«Если пелось про это…» -
Грузия в русской советской поэзии 1983 г.
ПАМЯТИ СЕМЕНА ШАХБАЗОВА
В курительной ты злобно говорил
О том, что все тебя не понимают,
И что стихов твоих не принимают,
Переводить тебе не доверяют,
Недооценивают слов твоих и сил.
И ты кричал, что доконаешь их,
Халтурных переводчиков московских,
Что сам ты из породы маяковских,
И яростно читал свой жесткий стих.
Ах, бедный Сема, бедной головой
Зачем ты бился о глухую стену?
Какую призывал ты перемену,
Сражаясь с одиозною судьбой?
Неудержим российский плавный слог, -
Преодолев кавказских гор порог,
За ними он таинственно разлиться
Сумел, и очаровывая край,
Волной могучей словно невзначай
Он смыл тебя, поэта-ассирийца.
Но, не умея плавать, к сожаленью,
Не звал на помощь ты, а поднял крик,
Барахтался, противился теченью
И гибели своей приблизил миг.
Ах, почему в том городе беспечном,
В котором мне родиться довелось,
Торговлей ты не занялся извечной,
Не проводил досуг свой бесконечный,
Игральную раскатывая кость?
Ах, почему, не сделавшись таксистом,
Ты растерял нахрапистость и лень, -
Ведь ты бы мог сейчас с веселым свистом,
Прислуживая щедрым аферистам,
Примчаться под балконов длинных сень
На улочку, где пыль, белье и солнце,
И выйти, и небрежно посчитать
Рубли, и отложить в карман червонцы,
И жить, кататься и не умирать.
Мне, может, со столичною моралью
Провинциальных истин не понять.
И вправе ль я с игривою печалью
И холодно и горько рассуждать?
Но мы с тобой из одного района.
Ведь мы вдвоем вопили исступленно
О том, что наша близится пора,
О том, что мы себя еще проявим
И все права тогда свои предъявим,
Когда 5: 0 закончится игра.
Но ты не перенес несчастный случай,
Когда не в нашу пользу этот счет.
Ты проиграл, приятель невезучий.
Ну, а моя игра еще идет.
А те, которым мы тогда кричали
О силе наших перьев и затей,
Они тебя живым не замечали
И смерти не заметили твоей.
Это стихотворение было написано в совершенно пустой комнате на Люсиновской улице. Из коммунальной этой комнаты кого-то уже выселили, но никого еще не вселили. Спал я на полу, на походном матраце, ел бутерброды на упаковочном ящике. На этом же ящике и писал.
Семен Шахбазов - http://alikhanov.livejournal.com/10196.html
Через 8-мь лет в 1980 году, после выхода книжки "Голубиный шум", Михаил Львов в своем кабинете в редакции "Нового мира", написал мне рекомендацию в "Союз писателей СССР".Протягивая мне лист с рекомендацией, Михаил Львов сказал, что с тех пор как прочел стихотворение "Памяти Семена Шахбазова" (я включил это стихотворение в подборку, предложенную мной в “Новый мир”) он всегда читает мои стихи, которые попадаются ему на глаза. Я был польщен.
* * *
Когда клиентов ждут худые ювелиры,
Брильянты их гнетут по этой жизни сирой,
Без оформления лежащие в столах.
Тогда они идут в хинкальную, в пивную
И там они клянут судьбу свою шальную,
И этот тяжкий страх в их маленьких делах.
Средь шумных продавцов, средь спекулянтов грузных
Средь помидорных гор, среди холмов арбузных
На темных лицах их тревоги скрытой тень -
О золото, когда ж ты в деньги превратишься?
О этот жалкий страх - когда ж ты прекратишься? -
Клиенты, где же вы - какой опасный день!
Я перстень закажу с таинственной печаткой,
Из мастерской пойду с опасливой оглядкой -
Кто соглядатай здесь смотрю я невзначай.
О золото своей безумной страшной власти,
Нас не лишай и как ты нам дало напасти,
Как ты дало нам страх - так нам свободу дай!
песня на эти стихи -
Ключ - "Я буду это помнить всегда"
http://alikhanov.livejournal.com/217965.html
Посвящено Марине -
http://alikhanov.livejournal.com/356681.html
***
Я вернусь в сентябре
в оживленный, в единственный город.
Желтизна вдоль Мтацминды неспешно опуститься вниз,
и начнется бессмертная осень...
Будет вечно шуметь разлетающаяся листва.
В бесконечном полете прокричат пролетевшие птицы.
Будет сделано все, что хотелось,
и все будет сделано зря -
потому что осеннейшим воздухом
вдоволь нельзя надышаться…
1976 г.
ГОЛУБИНЫЙ ШУМ
Над площадью не слышно голубей...
В другом краю они летают шумно.
Я знаю голубятню - это храм
Огнепоклонников - воздвигнут на холме
Задолго до принятия христианства.
И вот уже остался храм без крыши,
И только стены с нишами вокруг,
Высокие, сухие и без окон.
С одной стены растет под небом куст,
А ниже стены, птицы и земля.
И вот приходит мой веселый друг,
Из ниш в кирпичных стенах он берет
Руками разноцветных голубей
И выше стен подбрасывает птиц,
И крыльями расправляя на лету
Они взлетают сразу в небесах!
И голуби летят, и крыльев плеск,
Трепещущий, просторный, очень громкий,
Шумит, как там шумел святой огонь.
И время там бесследно не проходит:
Шум пламени стал шумом голубиным,
Мне кажется, на несколько веков.
А между тем, мой друг кричит, свистит,
И машет синим флагом на шесте,
Швыряет зерна щедрыми горстями,
И голуби переполняют храм...
"День поэзии 1972"
Стихотворение впервые опубликовано в “День поэзии -1972”,
по этому стихотворению назвал первую книжку стихов.
МУЗА ПЕРЕВОДА
Десятая муза,
с тобой не гулял Аполлон.
На нашей казарме
мне видится твой маскарон.
Когда же полковник
прикажет замазать тебя,
Десятая муза,
проклятая мука моя?!
Я снова уволен,
но я не хочу уходить.
Я слишком свободен,
пора бы меня осадить.
Иду я с бумажкой -
меня на задержит патруль.
Пока, мой товарищ,
ты чистишь обойму кастрюль.
Но это - работа,
которую кончить дано.
А то, чем я занят,
закончить нельзя и грешно.
Наряд мне, полковник,
назначьте за всех штрафников,
Но чтоб его смог я
начать и закончить
во веки веков.
Тбилиси.
* * *
Сад ботанический, тифлисский,
Осенний, сумрачный, пустой,
Мои черновики, записки
По-прежнему полны тобой.
Виденьем цветников пустынных,
Аллей и мостиков старинных,
Водоотводного ручья,
Бегу под звон потоков пенных,
И осеняет сонм вселенных
Тебя, любимая моя.
Ты помнишь ли мое стремленье
Парить над осенью вдвоем?
Быть может, тусклый водоем
Теней летящих отраженье
Еще таинственно хранит,
Но золотистый лист летит
И гладь зеркальную рябит...
Диковинные спят растенья,
И терпкий воздух запустенья,
И запахи небытия,
И горной речки крик гортанный -
Давно размыла след желанный
Ее тяжелая струя.
Впервые опубликовано в книге
«Если пелось про это…» -
Грузия в русской советской поэзии 1983 г.
ПАМЯТИ СЕМЕНА ШАХБАЗОВА
В курительной ты злобно говорил
О том, что все тебя не понимают,
И что стихов твоих не принимают,
Переводить тебе не доверяют,
Недооценивают слов твоих и сил.
И ты кричал, что доконаешь их,
Халтурных переводчиков московских,
Что сам ты из породы маяковских,
И яростно читал свой жесткий стих.
Ах, бедный Сема, бедной головой
Зачем ты бился о глухую стену?
Какую призывал ты перемену,
Сражаясь с одиозною судьбой?
Неудержим российский плавный слог, -
Преодолев кавказских гор порог,
За ними он таинственно разлиться
Сумел, и очаровывая край,
Волной могучей словно невзначай
Он смыл тебя, поэта-ассирийца.
Но, не умея плавать, к сожаленью,
Не звал на помощь ты, а поднял крик,
Барахтался, противился теченью
И гибели своей приблизил миг.
Ах, почему в том городе беспечном,
В котором мне родиться довелось,
Торговлей ты не занялся извечной,
Не проводил досуг свой бесконечный,
Игральную раскатывая кость?
Ах, почему, не сделавшись таксистом,
Ты растерял нахрапистость и лень, -
Ведь ты бы мог сейчас с веселым свистом,
Прислуживая щедрым аферистам,
Примчаться под балконов длинных сень
На улочку, где пыль, белье и солнце,
И выйти, и небрежно посчитать
Рубли, и отложить в карман червонцы,
И жить, кататься и не умирать.
Мне, может, со столичною моралью
Провинциальных истин не понять.
И вправе ль я с игривою печалью
И холодно и горько рассуждать?
Но мы с тобой из одного района.
Ведь мы вдвоем вопили исступленно
О том, что наша близится пора,
О том, что мы себя еще проявим
И все права тогда свои предъявим,
Когда 5: 0 закончится игра.
Но ты не перенес несчастный случай,
Когда не в нашу пользу этот счет.
Ты проиграл, приятель невезучий.
Ну, а моя игра еще идет.
А те, которым мы тогда кричали
О силе наших перьев и затей,
Они тебя живым не замечали
И смерти не заметили твоей.
Это стихотворение было написано в совершенно пустой комнате на Люсиновской улице. Из коммунальной этой комнаты кого-то уже выселили, но никого еще не вселили. Спал я на полу, на походном матраце, ел бутерброды на упаковочном ящике. На этом же ящике и писал.
Семен Шахбазов - http://alikhanov.livejournal.com/10196.html
Через 8-мь лет в 1980 году, после выхода книжки "Голубиный шум", Михаил Львов в своем кабинете в редакции "Нового мира", написал мне рекомендацию в "Союз писателей СССР".Протягивая мне лист с рекомендацией, Михаил Львов сказал, что с тех пор как прочел стихотворение "Памяти Семена Шахбазова" (я включил это стихотворение в подборку, предложенную мной в “Новый мир”) он всегда читает мои стихи, которые попадаются ему на глаза. Я был польщен.
* * *
Когда клиентов ждут худые ювелиры,
Брильянты их гнетут по этой жизни сирой,
Без оформления лежащие в столах.
Тогда они идут в хинкальную, в пивную
И там они клянут судьбу свою шальную,
И этот тяжкий страх в их маленьких делах.
Средь шумных продавцов, средь спекулянтов грузных
Средь помидорных гор, среди холмов арбузных
На темных лицах их тревоги скрытой тень -
О золото, когда ж ты в деньги превратишься?
О этот жалкий страх - когда ж ты прекратишься? -
Клиенты, где же вы - какой опасный день!
Я перстень закажу с таинственной печаткой,
Из мастерской пойду с опасливой оглядкой -
Кто соглядатай здесь смотрю я невзначай.
О золото своей безумной страшной власти,
Нас не лишай и как ты нам дало напасти,
Как ты дало нам страх - так нам свободу дай!
песня на эти стихи -
Ключ - "Я буду это помнить всегда"
http://alikhanov.livejournal.com/217965.html
Посвящено Марине -
http://alikhanov.livejournal.com/356681.html
***
Я вернусь в сентябре
в оживленный, в единственный город.
Желтизна вдоль Мтацминды неспешно опуститься вниз,
и начнется бессмертная осень...
Будет вечно шуметь разлетающаяся листва.
В бесконечном полете прокричат пролетевшие птицы.
Будет сделано все, что хотелось,
и все будет сделано зря -
потому что осеннейшим воздухом
вдоволь нельзя надышаться…
1976 г.