"Выписки, копии собираю. Дожидаюсь пятницы, потом среды..." 7-мь стихотворений 1981 года.
***
Лишь путь открылся коридорный,
И мы вовсю пустились прыть.
На счастье легок шаг проворный,
И мы успели жизнь прожить.
***
Ты несешься с горы, тормозишь -
Cнова снежная пыль из-под лыж
На мгновенье тебя укрывает.
Ты хотела поехать в Париж,
Мы поехали в Лобню - бывает...
Здесь давно не фурычит подъемник,
А за рощицей - детоприемник.
До пригорка дотащим мы санки,
Да и скатимся вниз после пьянки.
1981 год.
***
Наверно, дольше всех эпоха наша длилась,
И вот ни только кончилась - она уже забылась.
СОВЕТ №1
Если ты, как и я, вдруг окажешься здесь -
Среди тысяч и тысяч людей,
В середину пассажиропотока не лезь -
С краю ты проберешься скорей.
Здесь с речной быстриной вовсе схожести нет -
Оглянись со ступеньки своей:
Все еще не протиснулся сквозь турникет
Тот, с кем выбежал ты из дверей.
***
Выписки, копии собираю.
Дожидаюсь пятницы, потом среды.
Руку ищу, пороги обиваю,
Нашел кое-какие ходы.
Он запамятовал, затерялась бумага.
Все равно поблагодарю и поклонюсь.
Еще он меня не знает, бедолага, -
Век буду ходить, а своего добьюсь.
Это только снаружи вид у меня жалкий,
Совсем другое дело - изнутри.
Все-таки выберусь я из коммуналки,
Правда, в лучшем случае, года через три.
Серебряный бор.
(выбрался через шесть лет)
***
Туда-сюда сную, вступаю в зрелось.
На севере, в поморское окно
Я заглянул - взаправду там вертелось,
Наматывая нить, веретено.
И тотчас внес я в книжку записную
Вот этот путевой, поспешный стих,
Что мельком заглянул я в жизнь иную,
И столь же странен был мой вид для них.
Первая публикация этого стихотворения - в журнале “Кругозор”
ДЯДЯ КОЛЯ
Он, старожил и уроженец края
Не уезжал надолго никуда,
Но так и не прижился здесь, считая,
Жизнь прожита - не велика беда.
Отсталость, как ведется, изживалась,
И благодать дошла до этих мест.
И лишь ему по-прежнему казалось,
Что он несет извечный русский крест.
Он, правнук тех чиновников кавказских,
Голубоглазый, сухонький, живой,
Сомнениям своим не дал огласки,
Их так не решив с самим собой.
Но толковал всегда о чем-то здравом,
Не пользовался внеочередным
Бесплатным и еще каким-то правом -
Гордился я своим знакомством с ним.
Пенсионера не было счастливей!
И в Доме офицеров окружном
Из года в год он числился в активе,
О стенку безразличья бился лбом,
Кассиршам учинял головомойки,
А для вальяжных офицерских жен
Курировал кружки шитья и кройки
И выписал для них аккордеон.
Неугомонным был он заводилой!
Пожатье легкой жилистой руки
Вас заряжало бодростью и силой -
Хотелось записаться в те кружки…
А время для него тянулось долго
Был вдовым он, соседей не любил.
Но крут замес терпения и долга,
И он не коротал свой век, а жил
В многоязычном, суетном районе
Где целый день судачит стар и мал,
Где вьются сплетни на резном балконе
Он только лишь по-русски понимал.
Еще я помню - в месяц листопада
Мы на проспекте встретились ночном
В разгаре репетиции парада -
Шли танки и скрывались за углом.
Они в простор проспекта уходили,
А мы с восторгом преданным своим
На месте оставались и следили,
Вдыхая дизелей тяжелый дым.
А напоследок, уж впадая в детство,
Он все твердил, что ждут преграды нас.
И умер он, оставив мне в наследство
Стол, на котором я пишу сейчас.
Тбилиси.
Первая публикация эого сихотворения - в «День поэзии 1982»
Редактор которого сказал мне, что это стихотворение - антологическое, а оказалось еще и пророческим.
Лишь путь открылся коридорный,
И мы вовсю пустились прыть.
На счастье легок шаг проворный,
И мы успели жизнь прожить.
***
Ты несешься с горы, тормозишь -
Cнова снежная пыль из-под лыж
На мгновенье тебя укрывает.
Ты хотела поехать в Париж,
Мы поехали в Лобню - бывает...
Здесь давно не фурычит подъемник,
А за рощицей - детоприемник.
До пригорка дотащим мы санки,
Да и скатимся вниз после пьянки.
1981 год.
***
Наверно, дольше всех эпоха наша длилась,
И вот ни только кончилась - она уже забылась.
СОВЕТ №1
Если ты, как и я, вдруг окажешься здесь -
Среди тысяч и тысяч людей,
В середину пассажиропотока не лезь -
С краю ты проберешься скорей.
Здесь с речной быстриной вовсе схожести нет -
Оглянись со ступеньки своей:
Все еще не протиснулся сквозь турникет
Тот, с кем выбежал ты из дверей.
***
Выписки, копии собираю.
Дожидаюсь пятницы, потом среды.
Руку ищу, пороги обиваю,
Нашел кое-какие ходы.
Он запамятовал, затерялась бумага.
Все равно поблагодарю и поклонюсь.
Еще он меня не знает, бедолага, -
Век буду ходить, а своего добьюсь.
Это только снаружи вид у меня жалкий,
Совсем другое дело - изнутри.
Все-таки выберусь я из коммуналки,
Правда, в лучшем случае, года через три.
Серебряный бор.
(выбрался через шесть лет)
***
Туда-сюда сную, вступаю в зрелось.
На севере, в поморское окно
Я заглянул - взаправду там вертелось,
Наматывая нить, веретено.
И тотчас внес я в книжку записную
Вот этот путевой, поспешный стих,
Что мельком заглянул я в жизнь иную,
И столь же странен был мой вид для них.
Первая публикация этого стихотворения - в журнале “Кругозор”
ДЯДЯ КОЛЯ
Он, старожил и уроженец края
Не уезжал надолго никуда,
Но так и не прижился здесь, считая,
Жизнь прожита - не велика беда.
Отсталость, как ведется, изживалась,
И благодать дошла до этих мест.
И лишь ему по-прежнему казалось,
Что он несет извечный русский крест.
Он, правнук тех чиновников кавказских,
Голубоглазый, сухонький, живой,
Сомнениям своим не дал огласки,
Их так не решив с самим собой.
Но толковал всегда о чем-то здравом,
Не пользовался внеочередным
Бесплатным и еще каким-то правом -
Гордился я своим знакомством с ним.
Пенсионера не было счастливей!
И в Доме офицеров окружном
Из года в год он числился в активе,
О стенку безразличья бился лбом,
Кассиршам учинял головомойки,
А для вальяжных офицерских жен
Курировал кружки шитья и кройки
И выписал для них аккордеон.
Неугомонным был он заводилой!
Пожатье легкой жилистой руки
Вас заряжало бодростью и силой -
Хотелось записаться в те кружки…
А время для него тянулось долго
Был вдовым он, соседей не любил.
Но крут замес терпения и долга,
И он не коротал свой век, а жил
В многоязычном, суетном районе
Где целый день судачит стар и мал,
Где вьются сплетни на резном балконе
Он только лишь по-русски понимал.
Еще я помню - в месяц листопада
Мы на проспекте встретились ночном
В разгаре репетиции парада -
Шли танки и скрывались за углом.
Они в простор проспекта уходили,
А мы с восторгом преданным своим
На месте оставались и следили,
Вдыхая дизелей тяжелый дым.
А напоследок, уж впадая в детство,
Он все твердил, что ждут преграды нас.
И умер он, оставив мне в наследство
Стол, на котором я пишу сейчас.
Тбилиси.
Первая публикация эого сихотворения - в «День поэзии 1982»
Редактор которого сказал мне, что это стихотворение - антологическое, а оказалось еще и пророческим.